Чарльз Диккенс - Приключения Оливера Твиста [адаптированный пересказ]

– Да благословит вас бог за вашу доброту, – отозвалась Нэнси. – Но вернемся к сути. Знаете ли вы человека по имени Монкс?

– Нет, – ответила Роз.

– А он вас знает. И знает, что вы остановились здесь. Ведь я вас отыскала потому, что подслушала, как он назвал это место.

– Я никогда не слыхала этой фамилии, – повторила Роз.

– Значит, он появляется и под другим именем. Какое-то время назад, вскоре после того, как Оливера просунули к вам в окошко, – когда пытались вас ограбить, я, подозревая этого человека, подслушала однажды ночью его разговор с Феджином. Оказалось, что Монкс случайно увидел Оливера в тот день, когда мы в первый раз его потеряли, и сразу узнал в нем того самого ребенка, которого он выслеживал, – я не могла угадать, о какой целью. С Феджином был заключен договор, что, если Оливера опять захватят, еврей получит определенную сумму и получит еще больше, если сделает из него вора. Именно это для чего-то очень требовалось Монксу.

– Для чего? – спросила Роз.

– Он заметил мою тень на стене, когда я подслушивала. А потом… Потом я его не видела до вчерашнего вечера.

– А что же случилось вчера?

– Сейчас расскажу, леди. Вчера вечером он опять пришел. Опять они поднялись наверх, и я снова подслушивала у двери. Первое, что я услышала, были слова Монкса: «Итак, единственные доказательства, устанавливающие личность мальчика, покоятся на дне реки, а старая карга, получившая их от его матери, гниет в своем гробу». Он и еврей расхохотались, а потом Монкс, заговорив о мальчике, рассвирепел и сказал, что хотя он и заполучил деньги чертенка, но лучше бы ему добиться их другим путем. Вот была бы потеха, говорил он, поиздеваться над чванливым завещанием отца, протащить мальчишку через все городские тюрьмы, а потом вздернуть на виселице за какое-нибудь тяжкое преступление…

– Да что же это такое?! – всплеснула руками Роз.

– А потом Монкс сказал с проклятьями, что, если бы он мог лишить мальчика жизни без риска для собственной головы, он сделал бы это! Но, поскольку это невозможно, то он будет начеку, будет постоянно следить за его судьбой, и так как он знает о его происхождении и жизни – преимущество на его стороне. «Короче говоря, Феджин, – сказал он, – хотя вы и еврей, но никогда еще не расставляли таких силков, какие я расставил для моего братца Оливера».

– Для брата? – воскликнула Роз.

– Это были его слова, – сказала Нэнси, пугливо озираясь. – А теперь мне нужно поскорее добраться до дому. Я должна вернуться, потому что… как говорить о таких вещах вам, невинной леди?.. потому что среди тех людей, о которых я вам рассказывала, есть один, самый отчаянный из всех, и его я не могу оставить, да, не могу, даже ради того, чтобы избавиться от той жизни, какую теперь веду.

– Никогда не поздно, – сказала Роз, – раскаяться и искупить грехи. Останьтесь, прошу вас!

– Поздно! – понурясь, ответила Нэнси. – вы должны меня отпустить.

– Но что же делать мне?

– Среди ваших знакомых, конечно, есть какой-нибудь добрый джентльмен, который выслушает все и, сохраняя тайну, посоветует вам, что делать.

– Но смогу ли я найти вас, если это будет необходимо?

– Каждый воскресный вечер в одиннадцать часов, если буду жива, я буду ходить по Лондонскому мосту. Но я не хочу, чтобы о нашей тайне знали лишние люди.

– Даю слово, – помолчав, сказала Роз и Нэнси тут же развернулась, чтобы уходить. – Постойте! А вы согласитесь принять от меня немного денег, которые помогут вам жить честно. Хотя бы до тех пор, пока мы снова не встретимся?

– Ни одного пенни! – махнула рукой Нэнси.

– Но я ото всей души хочу помочь вам!

– Мне ничего не нужно, – повторила Нэнси. – Да благословит вас бог, добрая леди, и да пошлет он вам столько счастья, сколько я навлекла на себя позора!

С этими словами, громко рыдая, девушка убежала, а Роз Мэйли, угнетенная необычайным свиданием, опустилась в кресло и попыталась собраться с мыслями.

Положение Роз Мэйли было и в самом деле непривычно затруднительным. Охваченная непреодолимым желанием проникнуть в тайну, окутывавшую жизнь Оливера, она в то же время понимала, что сделать это будет сложно. К тому же она не хотела подставлять Нэнси, доверившую ей секрет.

Роз предполагала прожить в Лондоне только три дня, а затем в отдаленное местечко на побережье. Была полночь первого дня пребывания в столице. Что можно сделать за оставшиеся часы? Или стоило отложить поездку, не возбуждая подозрений?

С Роз и миссис Мэйли приехал доктор Лосберн, который должен был остаться еще на два дня. Довериться ему или миссис Мэйли? Ни в коем случае! Можно было попросить помощи у Гарри, но это пробуждало воспоминание об их последней встрече.

Роз провела бессонную и тревожную ночь, так и не сумев найти выхода. На следующий день, снова поразмыслив, она все же решила обратиться к Гарри.

Раз пятьдесят бралась она за перо и опять его откладывала… Вдруг Оливер, гулявший по улицам с мистером Джайлсом вместо телохранителя, ворвался в ее комнату. Он был так возбужден, что это сразу передалось и Роз.

– Что случилось, Оливер? – спросила Роз, вставая навстречу.

– Я, кажется, сейчас задохнусь… – пролепетал мальчик. – Ах, боже мой, мисс Роз! Подумать только, что наконец-то я его увижу, а у вас будет возможность убедиться, что я рассказал вам правду!

– Я никогда в тебе не сомневалась. Но о ком ты говоришь?

– Я видел мистера Браунлоу, о котором мы так часто говорили!

– Где?

– Он вышел из кареты, – плача от радости ответил Оливер. – и вошел в дом! Я с ним не говорил, но Джайлс, по моей просьбе, спросил, здесь ли он живет, и ему ответили утвердительно. Смотрите, – Оливер развернул клочок бумаги, – вот здесь, здесь он живет… Я сейчас же туда пойду! Ах, боже мой, боже мой, что со мной будет, когда я снова увижу его и услышу его голос!

Роз прочла адрес: Крейвн-стрит, Стрэнде.

– Распорядись, чтобы наняли карету, – решительно сказала Роз. – Ты поедешь со мной. Я только предупрежу тетю, что мы на час отлучимся.

Оливера не нужно было торопить, и через пять минут они уже ехали на Крейвн-стрит.

Когда они туда прибыли, Роз оставила Оливера в карете, а сама вошла в дом.

Поднявшись в комнату на верхнем этаже, мисс Мэйли очутилась перед пожилым джентльменом с благодушной физиономией, одетым в бутылочного цвета фрак. Неподалеку от него сидел другой старый джентльмен в коротких нанковых штанах и гетрах; он имел вид не особенно благодушный и сжимал руками набалдашник толстой трости, подпирая им подбородок.

– Ах, боже мой! – сказал джентльмен в бутылочном фраке, раскланиваясь с величайшей учтивостью. – Прошу прощения, молодая леди… я думал, что это какая-нибудь навязчивая особа, которая… прошу извинить меня. Пожалуйста, присядьте.