Ная Геярова - Слёзы навий

— Да, меня тоже напрягает. Глаза бы не видели. Но мы от него зависим… — Аглая погладила шельмеца по коричневой голове и неуверенно подошла к Тимиру. Наклонилась.

«А чего нас бояться, мертвых — то!»

Аглая завизжала.

Плечи Тимира затряслись, он хохотал.

— Ты придурок! — Из глаз хлынули слезы. — Ты полный придурок!

Он протянул руку и проговорил, глотая смех:

— Ты бы себя видела! Питье давай!

Как же хотелось выплеснуть зелье в лицо этому… этой… сволочи!

Спрыгнул с плеча и кинулся в атаку на обидчика хорек. Тимир удивленно посмотрел на него, замер, присматриваясь, неуверенно моргнул.

— Пш — ш!..

Зверек отскочил, от возмущения затряс хвостом, оскалил зубы.

— Пш — ш — ш — шла! — Тимир сверкнул на хорька темными зрачками. Зверек юркнул к Аглае, забрался на плечо и уже оттуда продолжал корчить рожицы.

— Алька, чего с тобой? — Ника остановилась у костра, отбросила собранный хворост к дереву и, вытирая руки о бедра, подошла к трясущейся подруге. Хорек юркнул под волосы. Аглая, не говоря ни слова, сунула Нике кружку с Тимировским питьем и ушла к костру. Села и начала ожесточенно ломать принесенный хворост.

— Ты чего ей сделал? — нахмурилась Ника, наступая на сдерживающего веселье Тимира.

Он только покачал головой, не в силах ответить.

И тут же содрогнулся. Глаза нехорошо сощурились. Он в молчании прожигающе посмотрел на Нику. А она не сводила с него тяжелого взгляда.

Тимир рывком сел, протянул руку. Ника стояла не шевелясь.

— Еще раз… — сквозь зубы рыкнула она и сунула ему кружку, расплескивая содержимое. Развернулась и направилась к костру. Он не смотрел ей вслед, ссутулился, отпивая зелье и что — то бормоча.

— Алька, ты как?

Аглая пожала плечами. Шмыгнула носом.

— С дурака чего возьмешь?

Ника кивнула.

— Дай только дойти до Обители!

Ника обняла Аглаю за плечи.

— Обязательно дойдем!

Воинствующий писк был ей подтверждением. Ника отшатнулась, ошарашенно глянула на Аглаю. Та вытерла нос, по руке скользнула остроносая мордочка, моргнула черными глазами, скатываясь на колени Аглаи.

— Кто это?

— Хорь, — погладила зверушку Аглая. — Безобидный, вполне социальный тип. Мясо съел, Тимира обругал… Защита и опора в трудном деле…

— Даже так? — с сомнением посмотрела на мелкую зверушку Ника и тут же потрепала его по голове. — «Опора и защита» нам как нельзя кстати, особенно от малахольных.

Малахольный глухо засмеялся.

Ника и Аглая посмотрели в его сторону. Он поставил пустую кружку на землю, снова закутался в плащ и отвернулся. Только плечи продолжали подрагивать от смеха.

Ночь опустилась внезапно. Только что меж ветвей пробивались солнечные лучи, и вдруг наступили сумерки, следом все в округе затянуло тьмой. Звуки леса изменились, вместо радостного пения птиц раздавался тревожный шелест и низкое рычание ночного зверья. Ухала вдалеке сова или филин. Аглая не разбиралась. Ника, за вечер натаскавшая немалую кучу хвороста, ломала и подбрасывала в огонь сучья, попивала вскипяченную на костре воду, заедала хлебом с вяленым мясом. Закончив, достала сухофрукты. Аглая смотрела на нее и только диву давалась. А ведь в институте такая фифа была, кто бы мог подумать, что будет в лесу поедать сырое мясо и пить нефильтрованную воду.

— Если бы не ситуация, хороший такой уик — энд получился бы. — Очередная порция хвороста полетела в костер.

— Мешает чувство, что мы здесь жертвы обстоятельств, — кивнула Аглая, подавая хорьку кусочек вяленого мяса. Хорь урчал от удовольствия и закатывал глазки.

Ника пошевелила костер длинной палкой. Горящие угли затрещали, выбрасывая в ночной воздух сноп искр.

— А я бы осталась здесь жить! Не, ну а чего? Природа. Чистота. Никаких тебе айфонов, айподов — благодать.

— Нежить, мавки, оборотни, — напомнила Аглая.

— Да брось ты, — отмахнулась Ника. — Мы целый день в лесу, ты хоть с кем — нибудь столкнулась?

— Но мы же слышали… Тимир сказал…

— Мало ли что Тимир сказал. Он и не такое придумать может. Ты на него посмотри. Неизвестно, что там было. Я лично никого не видела… — сказала и замолчала, напряженно вслушиваясь. Аглая перестала подкармливать хоря, да и тот весь встрепенулся, шерстка встала дыбом. Глазки уставились на близлежащие кусты.

Легкий шелест и глухое ворчание.

Ника поудобнее перехватила палку, второй рукой нащупала припрятанный на поясе ножичек.

— Тим… Тимир! — побледневшими губами зашептала Аглая. Тимир не шевелился. Лежал, закутавшись с головой. Аглае подумалось: то темное, что сидит в нем, сейчас бы как нельзя пригодилось. Ника медленно приподнялась. До Тимира два шага. Если что, так встряхнет его, всю черноту вытрясет. — Тимир!

Кусты затрещали.

Тимир даже не повернул головы. Из ветвей показалась тень, встряхнулась и кособоко пошла на девушек. Ника и Аглая разом завизжали.

— Вот она, суть бабская! — жаловался старик — карлик сосредоточенно внимавшему хорю. — Я секирой махал или выскочил из — за угла? Нет же, аккуратненько, осторожно… Понимаю, чай, баба — существо пугливое. А они чего? Визжать… Нервные вы. А все от еды неправильной. Жрете чего не попадя. Я в давние годы в миру у вас бывал, к свату в гости хаживал, видел, какую вы там дрянь потребляете. Там и здоровый нервным станет.

Хорь глубокомысленно кивал.

Старик поправил бороду, обмотал вокруг руки.

— То ли дело у нас, все натур продукт. От такого только поправляется здоровье. — Он подозрительно глянул на кусок мяса, сжатый в руках Аглаи. Та икнула и протянула кусок старику.

— Хлебца бы и водицы, всухомятку только желудок портить.

Ника протянула старику кружку с кипяченой водой и краюху. Тот отломил кусок, нарезал на него ломтями мясо, вытянул короткие ноги к костру и, привалившись поудобнее к пню, начал уплетать припасы. — Оно у костерка да в такую тихую ночь, дивно хорошо. Жаль только, речка рядом. Вы здесь остановиться собрались?

Ника вытаращила глаза.

— Куда ж на ночь глядя! Конечно здесь. Мы устали, а малахольный наш совсем, — она злобно посмотрела в сторону дерева, где лежал «малахольный», — в остром приступе неадеквата.

Старик перестал жевать, косо глянул на Тимира, сощурил глаза. Потом лицо расслабилось, он сунул очередной кусок в рот.

— Этот очухается, и рассвет не поднимется, как очухается. Молодой, сила есть…

— …ума не надо, — шепотом перебила Ника.

Старик чуть не подавился, покачал головой.

— И все — таки ты злая.

— Зато Тимир — доброта душевная! — Ника сломала ветку, кинула в костер. Тот полыхнул рыжими искрами, тут же проглоченными тьмой ночи.

— Душевная, не душевная, а парень он не злой. Это у него от силы темной крышу немного сносит, а так милейший человек.