Виктор - Страшные Соломоновы острова

Я придирчиво осмотрел друзей при свете дня. Ну, в общем, в пределах нормы. Великая штука – камуфляж. Пока до конца не измызгаешь, все на человека похож. Углядев неподалеку лавочки, жестом пригласил ребят пройти. Нужно было быстренько, но без суеты обсосать ситуацию и предложить на утверждение план действий, рожденный по дороге моей горемычной бестолковкой.

– Все, конечно, вилами по воде писано, – начал я, дождавшись, пока все усядутся. – Но отчего-то кажется мне, что если мы затихаримся на день-два, то ситуация в основных чертах сама по себе выправится. Батюшке по-любому вопросы зададут. Пусть предельно деликатно, но все же. Других, более свежих источников информации у них просто нет, не считая гайцов. А у тех тоже ничего нового.

«Нива» и четыре человека. И минимум четыре направления нашего возможного движения – Питер, Тихвин, Мурманск и Подпорожье. Больше мы нигде не засветились. Пепелац – под тентом, указать на него некому. По крайней мере, до завтрашнего утра.

И спрашивать отца Василия будет не криминал. Тех сейчас отстреляют еще на дальних подступах к старцу, если мозгов хватит сунуться. А его слово о нас оч-чень много будет весить. Проницательность у батюшки запредельная, говорить он будет с лицом влиятельным и при возможностях. Что-то типа куратора и человека-для-решения-всех-проблем. И внимать тот отцу Василию будет максимально вдумчиво. Очень надеюсь, что для святого старца, очевидно, больше ничего существенного у нас нет, и вообще мы белые и пушистые.

Поэтому, если и продолжается до сих пор вся эта сутолока, то должен найтись уже человек из облеченных властью, который уразумел, что мы, по сути, здесь теперь – сбоку припека. И оценить события именно с этой позиции. Как отслеживать ситуацию, пока детально не знаю. Но думаю, что на сегодня лучшего варианта, чем дача, у нас просто нет.

Как минимум там будет возможность выспаться, привести мозги в порядок и без спешки еще раз прикинуть возможные сценарии. Мне отчего-то кажется, что денька через два можно будет сдаваться органам правосудия со спокойной душой. А если найдем по ходу дела более привлекательный вариант, нам никто не помешает уехать оттуда и его реализовать. Ваши мысли?

Ребята помолчали, переваривая сказанное. Наконец Дитер подал голос.

– Я уверен, что есть варианты не менее продуктивные. Например, то же самое консульство. Но я понимаю, что вы туда не пойдете. По разным причинам. Хотя бы потому, что мое желание предоставить вам защиту под его крышей не является гарантией предоставления этой защиты. Обезопасить себя с Хеленой и оставить вас одних я тоже не могу. Причины излагать не буду. Очень надеюсь, что они вам ясны. Поэтому я с вами. Может быть, Хеля... – и он посмотрел на девушку.

Та отрицательно покачала головой.

– Знаете, мальчики, если мне дистанцироваться от эмоций и попробовать разумно подойти к ситуации, то окажется, что больше ничего и нет. Одни эмоции при полном отсутствии здравого смысла. Поэтому просто – без причин. Я никуда без вас не пойду.

Все снова посмотрели на меня. Хеля озвучила насущное:

– Ну, давай, командор. Излагай план передислокации к даче и способ приобретения левых телефонов. Не сидел же ты впустую три часа в кабине, думая только о подержанных прелестях этой вашей балканской... кухарки?

Мужики с удивлением переглянулись, оценив неприкрытую эмоциональность последней фразы. Змея вызывающе тряхнула густой копной ржаных волос и, откровенно злясь на себя, выпалила:

– Да. Я ревную. Вас всех. Даже к прошлому. А я предупреждала. Черт, жуть какая-то...

Я спохватился и, убирая оторопь с шайбы, озвучил порядок действий.

– Значит, так. У меня тут сеструха на Гражданке живет. Ее сын, мой племяш Саня, по дурости малолетней хватанул себе подержанную «бэху»-пятерку месяц назад. Убив на нее весь свой скудный бюджет за полгода вперед, он теперь с этого авточуда только пыль стирает у парадной. Ну, иногда мартышек своих к метро подвозит, когда на бензин деньги есть.

Если он дома, мы эту ласточку на пару дней реквизируем. Если шляется где-то, я его с домашнего телефона выцеплю и пригоню к машине. И первую нашу мобилу у него же и конфискнем. А пока хватаем частника, и вперед.

Осадив готовых к действиям соратников, я в одиночку подошел к обочине, поднимая руку навстречу движущемуся потоку. Так оно спокойнее.

Через несколько секунд ломанувшаяся из крайнего правого ряда убитая жизнью «девятина», которой, на мой поверхностный взгляд, уже лет десять как на кладбище прогулы ставят, хладнокровно игнорируя взвывшую свирепой полифонией четырехколесную свору, лихо притормозила у моих ног.

Сквозь загадочные завывания неведомой среднеазиатской поп-дивы до меня донесся разухабистый клич типичного питерского бомбилы.

– Куда едым, камандыр?

Я показал ему пятисотку и прокричал в ответ:

– Пока на Гражданку, а там посмотрим.

Смуглолицая жертва парада суверенитетов гостеприимно долбанула кулаком изнутри пассажирскую дверцу. Та нехотя открылась. Залезая в салон, я дал отмашку ребятам и они с похвальной быстротой продавили безнадежно пустые задние амортизаторы своими камуфляжными телами. Душераздирающе проскрежетав подагрическими шестернями коробки передач, жизнерадостный потомок басмачей рванул в указанном направлении.

Указав пальцем на надрывающуюся магнитолу, я изобразил кулаками фатальное сворачивание шеи беспризорному куренку и, дождавшись относительной тишины, облегченно вздохнул. Подумав, стал собирать свой телефон, намереваясь позвонить Наташке.

– Слышь, джигит? На первом перекрестке притормози. Поговорить надо, – озадачил я первой вводной хозяина нашего ландо.

Тот кивнул, дождался зеленого сигнала светофора, проскочил перекресток и, притормаживая, прижался к обочине.

Я убрал определитель номера и набрал Наташку.

– Але-е? – Натахины интонации были вполне привычными: нечто среднее между затянувшимся пробуждением и последней фазой оргазма.

Решив, что сейчас важнее не информация, а ее реакция на мой звонок, я погнал с места в карьер.

– Привет. Давай в двух словах. Чего у вас там?

Наташка поперхнулась.

– У нас??? Это у тебя чего творится? Меня прям из дома ночью какие-то хмыри выдернули, куда-то поволокли, их другие хмыри запинали, меня обратно приволокли, махали красными корочками, про вас спрашивали. А я знаю чего, что ли? Сейчас вон сидят на кухне, остатки кофе добивают, как будто у меня здесь склад. Даже не насилуют – деревянные по уши. Вот один идет, глаза круглые сделал, руки к трубе тянет. Чмоки-чмоки, пока.

Я оборвал связь и перевернул мобилу, снимая крышку корпуса.

И тут телефон зазвонил. Номер на экране не отобразился. Я, подумав, нажал кнопку вызова.