Виктор - Страшные Соломоновы острова

Я, выждав конец его тирады, продолжил:

– Они ищут машину? Пусть ищут. Наша задача – добраться до ближайшей стоянки дальнобойщиков. Пепелац прячем, я договариваюсь с водилами, и на траке добираемся до Питера. Там ныряем на дачу к Димычу, раздобыв по пути пару левых телефонов, и спокойно пытаемся разрулить ситуацию. Так?

Димыч кивнул.

– Но если они будут знать все про нас и Димыча, значит, и дача засвечена? – уточнила для себя Хеля.

– То, что у меня есть дача, не знает никто, кроме лысого и соседей по участку. А кто я и что, им неведомо. Да и неинтересно. Это же наша берлога. Можно сказать – скит, – успокоил ее подельник и хлопнул меня по плечу.

– Погнали.

Я завел двигатель ласточки, и мы погнали.

Но нас все-таки выцепили.

Глава 18. Особенности национальной охоты на кладоискателей

Нам не дали проехать и пятидесяти километров. После того как мы переехали по мосту через Свирь, я, прикрывшись попутной фурой, проскользнул мимо поста ГАИ не сразу на трассу, а вдоль берега реки на Лодейное Поле. Спокойно проехав этот начинающий просыпаться уютный городок лесозаготовителей и браконьеров, пепелац вновь вывалился на «мурманку». Через десять минут оставленная нами позади на обочине дремлющая машина ДПС вдруг ожила и резво рванула, вдогонку озаряясь сполохами включившейся люстры.

– Бу-бу-бу, прижмитесь к обочине и остановитесь, – истошно пролаял мегафон доблестных блюстителей закона.

Я сговорчиво съехал с асфальта и, не глуша движок, открыл дверцу «Нивы», вылезая из салона.

– Я пошел толковать. В случае чего – ты хозяин, документы на машину у тебя. Махну рукой – подходи к нам, а дальше по ситуации, – ощущая тягомотную истому неизбежной бучи, бросил я Димычу и, стряхнув разом засуетившихся по всему телу мурашей, сделал шаг по направлению к остановившемуся в пяти метрах патрулю.

Выбравшийся из бликующего оранжево-синими сполохами «Форда» инспектор был невысок, пузат и осанист. Привычной неторопливой развальцой подойдя ко мне, он лениво обозначил движение правой ладони к козырьку кепаря и вальяжно прожевал:

– Инспкр-дэпээс-ст-лытн-Зюзюкнцв-ваш-дукмнты.

Я, вытаскивая из кармана и подавая ему портмоне, дежурно осведомился:

– А в чем проблемы, командир? Вроде тормозить-то не за что.

Инспектор, раскрывая обложку и профессионально небрежно скользя по бумагам взглядом, философски заметил:

– Ну-у, был бы человек... Операция у нас. Типа алко-невод-перехват. Уразумел?

Я кивнул и приготовился дурковать, непонятно на что надеясь. Неправильный был гаишник. Насквозь неправильный. И наглый, как танк. Сразу с порога тыкает, куражится не по делу... Или они здесь все такие, патриархально незатейливые? И спокойный, как удав.

– Популярные вы личности, хлопцы. Прямо хоть автограф бери, – продолжал пыхтеть инспектор, машинально разворачивая страховку на мой «гольфик». – А это что такое? Где страховка и свидетельство на транспортное средство? – взыграли в нем профессиональные рефлексы.

– У хозяина, вон в салоне сидит. Позвать? Димыч! – энергично махнул я рукой в сторону «Нивы».

И продолжил, тщетно пытаясь хотя бы ненамного оттянуть этот дурной сон.

– Че за автограф, командир?

Тот, отстраненно складывая ненужную страховку, рассеянно произнес, нехорошо настораживаясь при виде резво приближающегося Димыча:

– Это вам другие объяснять будут. А наше дело маленькое. Куда? Стоять на месте! – выкрикнул он моему напарнику и, цепко хватая меня за запястье, рявкнул в сторону «Форда»:

– Андрюха! Это они! Ой, бля-я-я, – и взвыв, рухнул на колени, пытаясь вдохнуть воздуха перекошенным ртом.

«Спасибо тебе, Тагирыч. Помнят ручки-то», – замелькали в голове несуразные мысли.

– Димыч, давай... – удерживая на втором контроле правую кисть пузанчика, запоздало пролаял я. И с ужасом присел, уклоняясь от промелькнувшего мимо меня в диком прыжке напарника, таранящего всей своей массой непозволительно расслабившегося у капота другого дэпээсника. Силой инерции их обоих кубарем снесло на широкий откос обочины.

– Эй, ты там как? – придерживая на пороге болевого шока своего клиента и не решаясь нанести завершающий вырубающий удар, старательно вслушался я в затихшую возню в кювете. Спохватившись, отволок скрюченное туловище за многострадальную руку в тень патрульной машины, подальше от асфальта.

С обочины послышались два коротких хеканья, и встопорщенный друг на карачках выполз наверх, волоча за шиворот обмякшее тело своей жертвы с «калашом» на шее.

– Ты чего сопли жуешь? – зло оскалился в мою сторону не страдающий излишней мягкотелостью соратник и, освободив руки, коротким тычком надежно угомонил моего страдальца. – Давай скотч, живо.

Я метнулся в салон «Нивы» и, выхватив с полки под бардачком торпеды рулон скотча, вновь подскочил к Димычу.

– Переверни своего на пузо, руки ему скрести, – скомандовал он, сноровисто обматывая запястья невезучего автоматчика.

Так же молниеносно проделав аналогичную процедуру со следующим горемыкой, напарник подхватил обмякшее тело на руки, втиснул его в проем задней двери «Форда» и, кряхтя, сдвинул в дальний угол.

– Чего встал, люстру погаси, – приподнял он второго и с натугой стал запечатывать его на оставшееся сзади место.

Я рванул кабель питания, и яркие сполохи погасли.

– Ну, чего дальше? Соображай давай. Куда их? – нетерпеливо уставились на меня шалые глаза друга, поднимающего с земли автомат.

Забытые миражи Панджшера плавились в его зрачках, пробуждаясь из небытия. Я включился, искренне молясь, чтобы все это оказалось дурным наваждением.

– Я на «Ниве», ты здесь. Ищем первую отворотку в лес. Рацию обесточь, – и рванул к пепелацу.

Усевшись на место и дождавшись, пока «Форд» пошевелится, выруливая на асфальт, я, изо всех сил удерживая свою ногу, стремившуюся проломить пол педалью газа, размеренно покатил по трассе, судорожно выискивая любой съезд. В голове оглушительно тикал секундомер.

Через несколько минут казавшейся бесконечной езды и обмирая от каждого встречного света фар, я увидел песчаную дорожку, ныряющую с асфальта через вырубку, дальше вдоль ЛЭП. Краем сознания отмечая истеричные причитания немцев, направил машину в лес, стремясь уйти подальше от трассы и мельком оценивая колею на предмет проходимости ее «Фордом». Через километр-полтора блуждания, у совсем уж страшной лужи на дороге остановил пепелац и вылез из машины, щурясь на Димычевы фары.

Кореш хлопнул дверцей и подошел ко мне. Немцы тоже.

– Как они там? – поинтересовался я у Димыча.

– Нормально. Один уже оклемался было. Ругаться начал. Я угомонил. Давай по делу, – отстраненно буркнул друг и, отсоединив рожок, передернул затвор. – Ха, щегол. Вояка, епть. Как он еще предохранитель-то сдернул? – хмыкнул наш рэмба и воткнул магазин на место. – Ну, чего делаем? Время!