Василий Стенькин - В осажденном городе

Мало кто знал, что именно в те дни на КП 57-й армии, которой командовал генерал-майор Толбухин, представители Ставки Верховного Главнокомандования Жуков и Василевский уточняли последние детали мощного контрнаступления советских войск.

14 ноября начальник управления Воронин вернулся из штаба Сталинградского фронта и вызвал к себе старшего лейтенанта госбезопасности Поля.

— Борис Константинович, у меня есть для вас несколько необычное поручение, — начал Воронин, — составы с воинскими грузами Продвигаются нетерпимо медленно, может возникнуть недостаток в боеприпасах. Вам надлежит выехать на место, разобраться в причинах задержки воинских транспортов.

— Я вас понял, товарищ комиссар!

— Вот командировочное предписание. — Воронин протянул листок из служебного блокнота с типографским текстом в верхней части: «Член Военного совета Сталинградского фронта».

Поль шагнул к столу, взял листок и прочитал:

«№ 1411-1

14 ноября 1942 года.

Тов. Поль командируется Военным советом фронта на станцию Эльтон для продвижения воинских транспортов. Всем организациям предлагается оказывать т. Полю полное содействие в выполнении возложенного задания.

На тов. Поля возлагаются полномочия всех виновников в задержке продвижения воинских транспортов привлекать к суровой ответственности по законам военного времени.

— Задача ясна?

— Да! — коротко отрапортовал Поль. — Когда можете выехать?

— Через час.

— Добро! — Воронин пожал руку Борису Константиновичу и пожелал успехов.

Сотрудники управления были посланы и на другие участки железной дороги Красный Кут — Верхний Баскунчак.

Причиной задержки воинских составов чаще всего было отсутствие порядка и дисциплины. Наделенные большими полномочиями, чекисты в считанные дни устраняли неразбериху — продвижение поездов убыстрялось.

В последних числах ноября Поль получил новое задание и с группой оперативных работников выехал в село Капустин Яр, расположенное в живописной местности на правом берегу Ахтубы, там скопились тысячи румынских военнопленных, захваченных нашими войсками в первые же дни Сталинградского наступления.

Перед самым отъездом Поля и его сотрудников приняли Воронин и Прошин.

Они рекомендовали отобрать из числа военнопленных старших офицеров, прогрессивно настроенных лиц, а также тех, кто располагает нужной информацией и готов сообщить интересующие чекистов сведения, провести разведывательные допросы по специально выработанной программе, включавшей перечень важнейших проблем Румынии: экономическое положение, политическая обстановка, военная промышленность, моральный дух войск, их отношение к немцам…

За два-три километра до села стали попадаться военнопленные, свободно бродившие в пойме между Волгой и Ахтубой.

Лагерей для их содержания в прифронтовой полосе тогда еще не было.

Когда подъехали к колхозному полевому стану, возле машины столпились румынские солдаты.

Из бригадного домика вышли сержант и несколько красноармейцев, которые составляли конвой и охрану.

— Товарищ сержант, сколько их у вас тут? — спросил Поль, обратившись к старшему конвоя.

— А кто их считал! — озорно ответил тот.

— Как же так? А если разбегутся?

— Куда им бежать, сами сдались в плен. И что я могу сделать с такой охраной? — Он указал на десяток красноармейцев, стоявших за его спиной. — Не беспокойтесь, товарищ майор, — продолжал сержант, обращаясь к Борису Константиновичу, у которого было по две шпалы на петлицах, — вот хлеб привезут — все соберутся, как мухи на сахар слетятся. Вон видите, подтягиваются отовсюду: думают, вы хлеб привезли.

— А не воруют?

— Вроде бы нет. Люди зорко смотрят за ними, пресекают всякие попытки…

— Ну ладно, сержант, мы не будем вмешиваться в ваши дела, нам нужна помощь…

Поль рассказал о том, какая категория военнопленных интересует чекистов.

— Стало быть, вам нужны зубры. Их-то я все-таки охраняю, — усмехнулся сержант. — В домике у меня два «колонеля», полковника по-нашему. Забирайте, и нам свободнее будет. Как говорится, баба с возу — кобыле легче, — шутил разговорчивый сержант.

— По-русски говорят?

— Те нет, — сказал сержант, кивнув на домик, — а вообще найдем и таких… Белик, иди сюда! — крикнул сержант.

К нему подбежал худощавый, среднего роста лейтенант с острыми черными глазами и вытянулся по стойке смирно.

— Ты поступаешь в распоряжение майора. Ясно?

— Так точно! — отрапортовал лейтенант.

Борис Константинович отозвал лейтенанта в сторонку и объяснил, какая помощь нужна от него.

— Я понял, господин майор! Здесь офицеров не одна сотня, многих знаю, помогу вам, — услужливо говорил Белик.

Они переходили от одной группы пленных к другой, и лейтенант называл офицеров по званию и доверительно сообщал: «племянник одного из лидеров либеральной партии», «только что вернулся из Румынии», «старый штабист», «офицер контрразведки»…

— Этот немного знает по-русски, вместе с вами воевал против германцев в первую мировую войну, — проговорил лейтенант, указав на седого майора.

Тот заметил обращенные на него взгляды, подошел к Борису Константиновичу и представился:

— Майор Пашов. Здравствуйте, господин майор! — проговорил он с большим акцентом.

— У вас русская фамилия? — спросил Поль.

— Нет, я руманяшты.

Оказалось, что майор знает лишь несколько русских слов, но его спокойствие и открытое лицо внушали доверие и симпатию. Его также включили в число отобранных для допроса старших офицеров.

В одной группе военнопленных Поль услышал беседу двух солдат, в которой прорывались русские слова, произносимые довольно чисто.

— Кто такие? — спросил Поль.

— Это русские, — ответил лейтенант. — Раньше русских не брали в румынскую армию, а с лета этого года призывают.

— Как призывают? На оккупированной территории, что ли? — удивился Поль.

— Нет.

Лейтенант рассказал: на черноморском побережье Румынии есть несколько русских поселений. Какие-то сектанты, молокане или староверы, переселились туда, кажется, еще при Петре Первом, спасаясь от преследований за свои религиозные убеждения.

Борис Константинович пытался поговорить с солдатами, но те плохо понимали его. Они разговаривали на каком-то древнерусском наречии и не знали современного русского языка.

Несмотря на это, Поль взял одного из солдат, который показался ему более развитым, в качестве запасного или контрольного переводчика.

Всех отобранных доставили в Ленинск и разместили во дворе райотдела НКВД, там была полевая кухня, и румынские офицеры быстро включились в работу: чистили картошку и рыбу, мыли посуду, пилили и кололи дрова, готовили себе еду. Эти солдатские обязанности, видимо, не смущали подполковников и майоров: они шутили, смеялись и козыряли любому русскому человеку, входившему во двор. «Колонели» были освобождены от дежурства по кухне.