Валерий Хайрюзов - Отцовский штурвал (сборник)

– Разбойники там водятся и сегодня, – прокомментировал Андрей. – Особенно много их за крутыми заборами.

– «…Hа Кинбурне около двухсот озер. Они в основном мелководные. Летом – просто горячие. Несколько озер имеют целебные грязи. На озерах гнездятся цапли, гуси, утки, водятся черепахи и змеи…» Этого еще не хватало, – брезгливо сказала она.

– «…На косе в понижениях растут небольшие остатки лесов, – продолжила читать Галя. – В Волыжином лесу доминирует ольха клейкая, а на опушке – дуб обычный, вяз листоватый, а также боярышник, осина. Деревья там густо увиты хмелем и диким виноградом, который напоминает субтропический лес с лианами. Повсюду в колках в благоприятные года растут грибы. Животный мир представлен дикими кабанами, косулями, волками, лисицами, зайцами и другими мелкими грызунами…» Волков я сама не видела, но Бодня говорил, что водятся, – прервала свое чтение Галина. И чтоб не заострять на волке внимания, быстро скользнула дальше: – «…На косе в море можно увидеть дельфинов, также в обилии водится анчоус – хамса. В августе ловят кефаль…» Помнишь в песне: «Шаланды полные кефали, в Одессу Костя привозил»? Это с косы. На косе есть церковь Покрова Божией Матери, построенная еще Суворовым в честь победы русских войск над турками при Кинбурне. Служит там монах Елевферий. Он настолько слился с окружающим миром, что сам стал его частицей. С птицами разговаривает, диких гусей прикармливает.

– Он говорит, что лучше стоять на коленях у порога Божьего, нежели жить в шатрах нечестия, – добавила Галина. – Когда я туда приезжаю, то обязательно хожу к нему на службу.

Собирая Варю в дорогу, Галя приготовила ей в пакете замороженную курицу и подарок – халат для хозяйки, у которой, как она сказала, завтра будет день рождения. Андрей отдал ей свою украинскую сим-карту.

– Если что, звони!

– А что ты мне предложишь от волков? – шутливо спросила она.

– В народе говорят: быка бойся спереди, коня сзади, а волка со всех сторон, – подумав немного, ответил Андрей. – Совет один: не ходи поздно одна.

– Волков бояться – по косе не ходить, – засмеялась Варя.

По хорошему асфальту маршрутка промчалась мимо поворота на Парутино, там возле небольшого села была Ольвия, Варя еще долго оборачивалась назад, где за полями и тополями на берегу лимана под жарким южным солнцем лежала главная достопримечательность ее студенческой юности. Про себя она решила, что при первой же возможности обязательно съездит на раскопки.

Ступив на Очаковскую землю, Варя как бы попала в иное пространство, где время остановило свой бег. Казалось, город устал от долгой жизни и, как старик на завалинке, грелся под палящим солнцем и сквозь дремоту и тишину провинциальных улиц смотрел в свое прошлое. Кого только не видели его глиняные склоны: скифов, греков, турок. Глядя на его заросшее и неухоженное лицо, трудно было понять, зачем хохлам город и для чего его отбивали у турок. Приехав в военно-морской порт, она увидела столпившиеся вдоль бетонных пирсов с облупленными боками даже не корабли, а кораблики. На противоположной стороне стояла небольшая, похожая на черноморского бычка посудина, та самая «Козырка», которая, по словам Андрея, должна была переправить ее на косу. Точно увидев старого знакомого, девушка обрадованно помахала кораблику, пролетающим чайкам, синему небу и, взвалив на плечо свою походную сумку, начала спускаться к причалу. Привыкшая с почтением относиться ко всему, что было связано с флотом, Варя увидела, что военно-морской базы как таковой уже давно не существовало, с советских времен остались огромные, с выбитыми стеклами, мастерские, разбросанные вдоль заборов полиэтиленовые мешки с мусором да еще с десяток обшарпанных вагончиков. На пирсе, как и полагается, прижавшись друг к другу, разместилась огромная колония чаек и бакланов. Они сидели ровными рядками, как солдаты, ожидающие погрузки на корабль.

Пассажиров было немного, летний сезон заканчивался, но на солнце это не распространялось, оно палило так, что под ногами плавился асфальт. Ожидая, когда починят катер, люди расположились прямо на земле, другие, те кто помоложе, раздевшись, прыгали в лиман. Варя нашла возле дерева тенечек и достала из сумки прихваченные еще из Москвы газеты, но от жары буквы слипались, прыгали вскачь, и она, сложив газету веером, стала обмахивать ею лицо. С горы прямо к пирсу подкатило такси, из него вылез молодой парень, огляделся и, решив, что лучшего места не найти, рядом с ее сумкой поставил корзину с маленькими щенками. Расплатившись с таксистом, он по-хозяйски огляделся, его взгляд скользнул мимо, но тут же вернулся и уже с интересом, точно приценяясь, остановился на Варе. Был он высок ростом, коротко стрижен и намного младше ее. Она знала, что нравится мужчинам, но почему-то этот бесцеремонный интерес незнакомца был ей неприятен. Собираясь к морю, она дала себе слово, что не будет заводить никаких знакомств, то, ради чего, собственно, и решилась ехать в эту глушь. Парень достал из рюкзака банку с пивом, затем еще одну и пошел к пирсу, должно быть, стимулировать команду, которая чинила катер. Спрятав газеты, от нечего делать Варя стала считать сидевших на бетонных заграждениях бакланов. Но вскоре ей это надоело и она, присев на корточки, стала разглядывать щенков.

– Гарни хлопчыкы?

Варя не заметила, что владелец собак вернулся и уже стоял рядом. Она, подняла голову, из вежливости кивнула, это ни к чему ее не обязывало.

– Сразу видно, что породистые, – добавила она приподнимаясь.

– Щенки немецкой овчарки.

Он коротко, словно раздевая, глянул на нее, и если бы не эти навыкате, щупающие глаза, то его можно было назвать красивым.

– Я бачыв, скоро починят, – сказал он.

Варя молча посмотрела на попутчика. Говорил парень спокойно, с тем мягким протяжным выговором, который напомнил ей голос киевского преподавателя Аполлона Цибульского, который руководил ими на раскопе в Ольвии. В него, как, впрочем, и все работающие под его началом девчонки, она была влюблена. В студенческие годы Варя, собираясь в Малороссию, старалась учить украинский и в этом ей активно помогала ее бабушка, которая была родом из-под Одессы. После раскопок Аполлон возил студентов в Одессу, но там почти все говорили на русском. Но когда Цибульский приезжал в Иркутск, Варя водила его по улочкам, показывала старинные особняки и, смешно растягивая и смягчая слова, все время пыталась общаться с ним на украинской мове. Аполлон смеялся над ее произношением, поправлял, и эта словесная игра доставляла им особое удовольствие…

– Звидкы будытэ? – Настроение у попутчика было веселое и разговорчивое.

У Вари на миг возникло ощущение, что на ее пути вдруг появилось неожиданное препятствие и нужно быстро решить: обойти или перешагнуть.