Касым Кайсенов - Партизанской тропой

— Дойдешь! — хохотали полицаи. — Невелик барин.

В эту же ночь Крячек и Вовк-Проценко были в нашем отряде. Оба они и остались здесь с нами. Крячеку уже опасно было оставаться в селе. Староста в конце концов разнюхал бы все.

В отряде Крячек был очень нужен. Он перевязывал раненых, делал операции. Попал к нему однажды на операционный стол и Вовк-Проценко. Но во второй раз Крячеку не удалось спасти друга. Он умер от тяжелой раны в живот. Хоронили его торжественно. В похоронах участвовали и местные жители, и сотни бывших советских военнопленных. В бою за освобождение этих пленных и погиб отважный партизан.

И еще ночь проводим мы у костра в воспоминаниях. Вновь и вновь подробно рассказываем друг другу о себе, о своих близких. Двадцать лет прошло, долгих двадцать лет! У всех у нас семьи, растут дети. Растут счастливо, под ясным небом Родины. За их счастье, за их мирную жизнь сражались и умирали много лет назад партизаны в Приднепровских лесах. Я верю, что к партизанским братским могилам еще придут и наши дети, и дети наших детей, чтобы почтить их священную память.

Летом 1943 года у Каневского моста партизаны разгромили отряд фашистских связистов. Операция была дерзкой и неожиданной для врага. Уцелевшие гитлеровцы едва унесли ноги. Они в панике бежали в город Канев, под защиту сильного гарнизона. Партизаны, выполнив задание, торопились на свою базу. Мы знали, что фашисты скоро бросятся за нами в погоню, и не теряли дорогого времени.

— Хлопцы, — сказал вдруг Константин Спижевой, — давайте заглянем к Тарасу, поклонимся кобзарю.

И вот на высоком холме севернее Канева, на крутом берегу Днепра я встретился с великим певцом Украины Тарасом Григорьевичем Шевченко. Эта встреча заняла не более пяти-семи минут, но она навсегда осталась в моем сердце. Партизан Дмитрий Яковец сказал тогда свою самую короткую и самую знаменитую речь. Над Каневом выли сирены, издалека доносилась стрельба, а мы, обнажив головы, молча стояли у могилы Тараса и слушали своего боевого товарища Дмитрия Яковца.

Эти строки шевченковского «Завещания» Дмитрий Яковец прочел на украинском языке, но мы все хорошо поняли его. Огненные слова великого поэта отозвались в сердцах и русских, и белорусов, и казахов.

Так в суровую пору борьбы с ненавистными оккупантами почтил наш тогда маленький партизанский интернациональный отряд память народного поэта.

Шла война, жестокая, кровавая. У Канева, неподалеку от могилы великого Тараса, в 1941 году сражался русский писатель Гайдар. В качестве военного корреспондента он много дней провел среди защитников моста через Днепр. Перед взором бронзового Тараса стыдно было сражаться плохо. Мост бомбили фашистские самолеты, а саперы под огнем исправляли повреждения. Тарас, должно быть, видел со своего холма ревущих стервятников, и душою он был с теми, кто стоял на мосту и посылал в небо огненные снаряды.

Аркадий Гайдар защищал землю Тараса до последнего дыхания. Когда пришлось отступать, он оказался вместе с украинскими партизанами. Позже мы узнали о том, что русский писатель Аркадия Гайдар геройски погиб неподалеку от украинского городка Золотоноша, где, может быть, когда-то ступала нога великого поэта. И мне подумалось тогда, что настоящий писатель всегда живет с народом, живет его радостями и бедами. Таков был Тарас Шевченко, таким был один из его духовных наследников Аркадий Гайдар, отдавший жизнь за счастье своего народа.

Группа партизан встретилась после войны. Слева направо: Анатолий Янцелевич, Емельян Ломако, Домаха Ломако.Стоят: Надежда Воронецкая, Илья Процько, Алексей Крячек, Василий Яковенко.

Конечно, я знал о Шевченко еще по школе, до войны, но по-настоящему ощутил его великую силу только там, на берегу Днепра, у могилы кобзаря. Эти пять минут навечно остались в моем сердце. И долго потом на коротких привалах грезился мне печальный и мужественный взгляд Тараса, который глядел со своего высокого гранитного постамента на величавый Днепр. И слышал я возмущенный рев днепровской воды и стоны врагов, поверженных в бою народными мстителями — партизанами.

— Нравятся тебе песни Тараса? — часто спрашивал меня Константин Спижевой и, получив утвердительный ответ, тут же обращался к партизану Ивану Гаману: — Спой-ка нам, Ваня, а мы с Касымом послушаем.

Любят украинцы песню, поют они сердечно, от души. Но мне никогда не приходилось слышать ничего лучше и душевнее того, что певал у партизанских костров наш товарищ Гаман. Любил он больше всего шевченковские песни, и, может быть, именно они так волновали меня. «Нет горше неволи…», — запоет Иван, и сжимается сердце, и какой-то по-особенному горький в ту минуту дым от костра больно защиплет веки. Песня эта, суровая и печальная, терзала партизанские души, рождала ненависть и гнев.

Украина страдала тогда в жестокой неволе. Это хорошо знали мы, партизаны, с оружием в руках громившие оккупантов. По Днепру, который так любил и воспевал в своих песнях великий Тарас, шныряли фашистские пароходы, в прибрежных селах и городах бесчинствовали полицаи и жандармы. Дымились пожары, на площадях стояли виселицы. Тысячи и тысячи патриотов гибли от рук озверелых палачей.

Гитлеровцы разрушали, предавали огню города и села, уничтожали памятники. И только один памятник не посмели тронуть — памятник кобзарю. Нас, партизан, это удивляло вначале, но потом мы узнали истинную причину «гуманности» фашистского отродья. Оккупантам была известна великая любовь украинцев к своему славному сыну Тарасу, и они решили извлечь из этого пользу. Был даже специальный приказ фашистских властей оберегать памятник кобзарю. Гитлеровцы хотели завоевать этим доверие украинского народа.

Но советских людей не могла обмануть лживая и продажная фашистская пропаганда. Оккупанты пощадили памятник Тарасу Шевченко в Киеве, но в этом же Киеве они убили сотни тысяч невинных, разрушили и разграбили его богатства. Когда в Киев вошли советские войска, солдаты собирались у памятника и подолгу молча стояли здесь. Вместе с передовыми частями в город вошел генерал Ватутин. «Что они сделали с Украиной, Тарас?» — так, по свидетельству очевидцев, сказал он тогда у памятника Шевченко.

Фашисты надругались над Украиной. В тяжелое время оккупации советские люди собирались у подножий уцелевших памятников Шевченко вовсе не для того, чтобы выразить благодарность гитлеровцам за то, что они пощадили скульптурные изображения поэта. Нет, не для этого. Они шли к Тарасу, чтобы поделиться с ним своим горем, чтобы набраться сил для жестокой борьбы с врагом. И партизаны, действовавшие в районе Киева, никогда не упускали случая посетить могилу поэта и возложить на нее букет полевых цветов в честь очередной победы над фашистскими оккупантами.