Норман Льюис - Компания «Гезельшафт»

— Значит, змеи идут по метражу? — сказал Максвел. — Как-то не представлял, что можно этак определять цену змеи. Но, пожалуй, вполне логично.

— Лучшие достигают десяти метров. Их ценят выше как редкие экземпляры. Не меньше двадцати пяти долларов за метр. Но особый интерес сейчас проявляют к кошачьим.

— Как же их оценивают?

— По уникальности. У нас в этом лесу пятнадцать или даже двадцать подвидов ягуара и столько же пум. Большинство из них еще никогда не отлавливалось. Темная пума может стоить двадцать пять тысяч долларов. На днях нам звонил один частный коллекционер из Миссури. Он сказал, что, как только объявится такая, он тотчас вылетает.

— Разве нет закона, запрещающего торговать этими животными? — спросил Максвел.

— Существует. И правильно, что он есть, но власти нашли вполне разумное объяснение нашим действиям. То, чем мы занимаемся, можно назвать спасательными работами. Во время расчисток, которые здесь проводились раньше, все животные погибали. У нас же работают два ветеринара, которые стараются их спасти. Несколько раз они делали пересадку кожи у наиболее ценных животных, которые получили ожог. Поразительно, как ловко им удается залатать их.

— Выходит, когда лес исчезнет, то животной жизни здесь придет конец.

— Боюсь, что так. И нам остается лишь смириться с этим печальным фактом.

— Кажется, вы говорили, что собираетесь засадить определенный процент площади эвкалиптами? А нельзя ли будет вернуть туда каких-нибудь птиц или животных?

— Только в том случае, если их привезти из Австралии, — сказал Адлер. — Сумчатым медведям и кенгуру- валлаби, может, придется по нраву жизнь в таком изобильном растительном мире. — Он рассмеялся. — Может быть, попробуем.

Максвел снял с аппарата телеобъектив и сунул его в карман.

— Больше не будете фотографировать? — спросил Адлер.

— Не хочется.

— Посмотрите на тех птиц, — показал Адлер. — Они уже свыклись с нашим присутствием.

Действительно, туканы перестали проявлять нервозность и, собравшись небольшими оживленными группками на голых ветвях, принялись громко болтать и щелкать своими клювами. Два или три самых смелых поднимались несколько раз в воздух, быстро проводили разведывательные полеты совсем низко над головами приезжих и возвращались к своим, видимо, с докладом, так как их прилет сопровождался повышенным волнением и шумом среди сородичей.

— Поразительно, — сказал Адлер, — до Чего они ручные. Только подумать, мы ведь первые человеческие существа, которых они видят. Они явно решили, что мы безобидны.

— Мало же они знают, — сказал Максвел.

Заместитель министра Гай Перес устроил утренний прием в английском клубе в честь открытия реки Кем в ее преобразованном виде. Большинство членов клуба решили, что необходимо на нем присутствовать, и освободились от дел. Некоторым пришлось проделать немалый путь. Событие давало повод продемонстрировать британское происхождение и связи. Пять шотландцев — чайных плантаторов, приехавшие в килтах [4] Национальный шотландский костюм с юбкой. , собрали возбужденную группу любопытных, когда, стоя у подъезда клуба, торговались с водителем такси. Группа родезийцев, все еще предпочитавших не афишировать свое присутствие в этой стране, стояли отдельной кучкой. Два индейца, Рони и Джимми, занятые импортом-экспортом (про них говорили, что по ночам они накладывают на лицо маски с лимонным соком, чтобы осветлить кожу), восхищались новым портретом королевы и ее супруга. Адлер, безукоризненно одетый в твидовый костюм, был тоже где-то здесь, но держался в тени, как и вице-консул Бите в своем помятом светлом костюме. Пришли и антрополог Пебб, и американский миссионер с вкрадчивым голосом Дуайт Морфи, и, конечно, сам Гай в блейзере с форменным галстуком кембриджского колледжа «Эмманьюэл». Жены па такое собрание не допускались.

В дверях показался Адамс. Максвел подозвал его знаком, и они отошли вместе в сторону.

— Чем вы занимались в выходные? — спросил Максвел. Адамс выглядел отдохнувшим и повеселевшим.

— Ловил рыбу.

— Где?

— На Гранде около Пайлона.

— Это наша часть реки, — сказал Максвел. — По крайней мере теоретически.

— Красивая река. Чудесный вид.

— Поймали что-нибудь?

— Пару корифен. По десять фунтов. Я видел ваших индейцев. На двух каноэ.

— Что-то они часто стали попадаться на глаза. Чем они занимались?

— Били рыбу стрелами. Удивительно красивое зрелище. Вот бы вам сфотографировать их. Они выглядели довольно дружелюбно. Помахали нам. Но были совершенно голые. Даже без набедренных повязок. Мой лодочник немного встревожился и захотел поскорей убраться. Но более спокойных созданий трудно себе представить.

— Они поймали что-нибудь?

— Больше нас. Мы плавали около них примерно час и наблюдали. Кажется, это нисколько их не беспокоило.

— А я был вчера на Ранчо Гранде с Адлером, — сказал Максвел.

— Ну и как?

Максвел скорчил гримасу.

— Довольно угнетающе.

— В каком смысле?

— Они расчистили там огромный участок. Живого места не оставили. На такое жестокое и зверское зрелище было больно смотреть. Одновременно работали десятки мощнейших пил. Валили и сжигали молодые деревья. Все будет уничтожено.

— Они продают на рынке оленей с полуобгоревшими шкурами, — сказал Адамс. — Там можно купить оленину по двадцать центов за фунт.

— Они бы сделали то же самое и с нашим лесом, если бы заполучили его.

— Несомненно, — согласился Адамс. — Какое у вас впечатление от Ранчо Гранде?

— Было интересно.

— Это все, что вы можете сказать?

— Да.

— Я поражен.

— Чем?

— Отсутствием энтузиазма. Помнится, неделю назад вы говорили, что «Гезельшафт» приносит всем нам только добро. Вы их восхваляли как могли.

— Вы, как всегда, преувеличиваете.

— Теперь вы изменили свое мнение?

— В какой-то степени. Но все же надо отдать должное энергии, с которой они берутся за дело.

— Однако теперь вы бы хотели держать их подальше от своего леса.

— Да, приходится прийти к такому выводу.

— Джеймз, дорогой, вот вы где! — раздался сзади них голос заместителя министра. — Я хочу вам кое-что показать. Адамс, старина, извини нас, пожалуйста.

Они прошли вместе в дальний конец здания.

— Я вижу, что вы так ничего и не узнали о Розе? — спросил Перес.

— Абсолютно ничего.

— Я тоже. Однако отсутствие новостей уже хорошая новость. Роза появится, когда мы меньше всего ожидаем.

Они подошли к окну, выходящему на реку Кем.

— Ну вот наконец сбылось, — сказал он. Его обычно обаятельная улыбка показалась Максвелу несколько напряженной.

Максвел взглянул вниз на тщательно выскребленный пустырь, где выделялись участки обнаженной земли на месте снесенных бараков. Голые и полуодетые дети играли там в пыли; один из них, присев в этот момент на корточки, тужился под наблюдением шелудивого пса, поджидавшего, когда мальчишка закончит свое дело. Среди этого окружения текла река Переса, покрытая множеством плавающих растений в цвету.