Норман Льюис - Компания «Гезельшафт»

— Имеет.

— Тогда покажите.

Они подъехали к конторе Максвела. Он дал один короткий гудок, полицейский не спеша вышел из тени и отодвинул барьер у автостоянки. Они вышли из машины. Максвел достал из кармана пачку сигарет, которую всегда держал при себе для подобных случаев. Он протянул полицейскому одну из них, плотно завернутую в пять песо.

— Давайте пойдем поскорее, — поторопил Пебба Максвел.

Они застали Глорию в приемной, хотя было время перерыва. Она вдруг стала работать с подозрительным усердием и проявляла усиленное внимание к его просьбам, из чего он заключил, что роман, о существовании которого он начал подозревать, а с ним и перспектива скорого замужества расстроились. «Надо купить ей цветы, — подумал он, — Все-таки будет где притулиться в непогоду».

Он провел Пебба в кабинет.

— Садитесь и рассказывайте, — сказал Максвел. Ненадолго хватило Пеббу его напористости и ершистости, теперь он вдруг весь сник, ссутулился, руки сцепил на коленях, переплетя костлявые пальцы.

— У меня с собой текст статьи, — сказал он Максвелу. — Я сам ее перевел. Хотите взглянуть?

— Покажите.

Пебб вынул из нагрудного кармана рубашки сложенный лист и протянул Максвелу. Тот развернул и прочел:

Сегодня мы узнали о новом визите в наш город Вильгельма Адлера, бывшего полковника СС. Читатели, наверное, помнят, что в прошлый свой приезд Вильгельм Адлер, считающийся в Европе военным преступником, подвергся нападению. Этот акт отнесли к разряду обыкновенных похищений, совершаемых только ради выкупа. Теперь стало известно, что нападение было делом специальной вооруженной группы, тайно прибывшей из-за океана, все ее члены погибли. Сообщают, что Вильгельм Адлер за последнее время поменял местожительство в нескольких соседних странах и благодаря этому избежал высылки, которой требует боннское правительство. Мы считаем, что наша страна обязана пресечь его уловки, с помощью которых ему удается уйти от справедливого возмездия. Говорят, что в настоящее время Адлер живет у своего родственника на вилле в Серро».

Максвел кончил читать, сложил листок и отдал его Пеббу.

— Ну? — спросил тот. Он был весь в ожидании, как пес, который, проделав какой-то свой трюк, ждет, что его хотя бы одобрительно погладят по голове.

— Вот это, вы считаете, должно на меня подействовать? — спросил Максвел.

— Конечно, а разве нет?

— Не понимаю, почему вы в этом так уверены.

— Вы же не можете остаться спокойным при мысли, что известный военный преступник прячется на соседней с вами вилле.

— До меня доходят слухи, как и до вас, но слухи есть слухи, а факт есть факт. Это же лишь только слух.

— Зачем тогда электрифицированная ограда и радарная защита, которые установили в Серро?

«Радарная защита! — подумал Максвел. — Это же секретная установка. Забавно, что Пебб знает о ней».

— Не говоря уже о стальном заграждении, которое они поставили на подъездной дороге. Говорят, что сквозь него может пройти только танк.

— У германцев в крови забота о своей безопасности. Этот город кишит бандитами и ворами, которые наносят много ущерба.

— Неужели вы не понимаете, что тут кое-что поважнее, или же вы так и собираетесь все время закрывать глаза на то, что происходит?

— Я считаю себя таким же любопытным и подозрительным, каким бывает всякий сосед. Никто ни в чем не может быть уверен в этом мире, но то, что я сам видел и знаю о Вильгельме Адлере, не дает мне права заподозрить в нем военного преступника. Даже если так оно и есть и если за ним охотятся, то, я думаю, они напрасно теряют время.

— Но они не отступятся. Можете быть уверены. Адлер и его шайка никогда не смогут спать спокойно.

— Вы, наверное, знаете обо всех этих вещах гораздо больше, чем я, — сказал Максвел. — Извините, если я не прореагировал на ваше сообщение так горячо, как вы того явно ожидали. Но безотносительно к моим собственным взглядам на все это хочу сказать, что вы играете с огнем.

Пебб, чей почти благоговейный пыл неожиданно сменился подавленным состоянием, сидел теперь молча, покусывая нижнюю губу.

— Основное правило жизни в этой стране — держаться подальше от того, что непосредственно вас не касается, это я и делаю. Немцы в общем очень терпимые люди, но им не нравится, когда суют нос в их дела, а вы, простите мою резкость, как раз этим и занимаетесь.

— Я сам знаю, что делаю, — отрезал Пебб.

— Будем надеяться. Теперь насчет этой статьи. Прежде всего поскольку газета контролируется иезуитами, то статья наверняка была написана одним из них. Они повели свою тайную войну против немцев, которые, как им кажется, угрожают их влиянию в стране. Поэтому они готовы сражаться.

— И я на сто процентов с ними согласен.

— Любого видного немца, который участвовал в прошлой войне, чаще всего обвиняют в том, что он военный преступник. Двадцать или тридцать таких дел было расследовано национальной полицией, и все обвиняемые, как один, смогли оправдаться.

— Нацистская клика и правительство сейчас заодно, — сказал Пебб.

— К германцам благоволят, потому что они самая богатая и высокопроизводительная колония. И я бы сказал, что неевропейцам вся эта древняя вендетта со времен прошлой войны кажется совершенно бессмысленной. Такой она кажется и мне. Вокруг живут и действуют тысячи немцев, которые командовали карательными отрядами или совершали зверства в концентрационных лагерях. Зачем тратить столько усилий и времени на то, чтобы поймать одного или двух из них, причем выбранных, по всей видимости, случайно?

Что касается Максвела, то это было, пожалуй, все, что он мог сказать. Но одна неожиданно пришедшая в голову мысль встревожила его.

— Могло так случиться, что какие-то экземпляры этого выпуска попали в продажу до того, как цензор посмотрел и выкинул статью?

— Исключено, — сказал Пебб. — Этого не могло случиться.

— Сколько людей из штата газеты могли ее прочитать? Эго очень важно для меня.

— Во-первых, редактор, конечно. Наборщик. Возможно, корректор. Дело в том, что это очень маленькая газета. Весь штат составляют только семь или восемь человек. Ну еще плюс автор статьи.

— Это упоминание о Серро может принести большой вред, — сказал Максвел. — Что вы знаете о «Тарде»? Какой у газеты тираж? Где она распространяется?

— Тираж мизерный, — сказал Пебб. — Три или четыре тысячи, самое большее. Свыше тысячи продается в столице. В политике она придерживается либерального направления. Покупают ее государственные служащие и священники, особенно популярен научный раздел. Это все, что я знаю.

— Может, мне следует поговорить с редактором? — подумал Максвел вслух.

— О чем? О статье, которая не появилась в газете? А откуда, вы им скажете, у вас появилась информация? Что будет со мной?