Иштван Декан - Пути-дороги

Ночью 19 декабря 1944 года партизаны тихо покинули лесной домик и направились на хутор, расположенный между селами Моноса и Ченчеке. Весь хутор насчитывал шесть — восемь домов, стоявших неподалеку от леса. Однако этот хутор был облюбован нами не только из-за своего удобного местоположения, но и потому, что его жители еще до нас помогали дезертирам, партизанам и поддерживали связь с патриотами, снабжая их важной разведывательной информацией.

Днем мы располагались в лесу, потому что на хутор могли неожиданно нагрянуть гитлеровцы.

Наконец нам все-таки удалось частично исправить рацию — она могла работать только на прием, — но для нас и это было очень важно, так как теперь мы знали, какие события происходят на фронте. Основной нашей задачей в те дни было вести агитационную работу с целью спасти как можно большее количество людей от угона в фашистское рабство. Наши связные получили задание подготовиться к встрече наступающих частей Советской Армии, начать розыски коммунистов, скрывавшихся в подполье, а также всех патриотов, придерживавшихся левых взглядов.

С ростом нашей группы было решено переименовать ее в партизанский отряд, что и было закреплено в приказе от 20 декабря. Помимо этого в нем приводился список командных должностей, а также затрагивались вопросы дисциплины. Вот небольшая выдержка из этого приказа:

«…Принимая во внимание объем деятельности, укрепление и расширение связей с местным населением, увеличение военной мощи, а также численное увеличение за счет присоединившихся к нам партизанских групп, с сегодняшнего дня наша партизанская группа преобразуется в отряд.

В штаб отряда входят: командир отряда подполковник Шандор Ногради, политкомиссар отряда капитан Андраш Тёмпе, офицер штаба капитан Евгений Лапшов, капитан Шандор Куримски, начальник радиосвязи капитан Хозе Сандоваль, начальник разведки старший лейтенант Сергей Рахманов, помощник командира отряда Дюла Бандур. Командиром первой роты назначается лейтенант Винце Рубцов, его заместителем Ласло Боднар. Заместители начальника разведки — Бела Пап и Павел Вечора…»

В ночь под рождество мы организовали праздничный ужин в доме у Паличека. Настроение у всех праздничное. После ужина мы с Таней поспешили к рации. Настроились на волну радиостанции имени Кошута и услышали:

«…В Дебрецене образовано Временное национальное собрание и Временное правительство, в состав которого вошли: генерал-полковник Бела Миклош… Янош Дьендьеши… Янош Вереш… Ференц Такач… Ференц Эрдеи».

Я быстро записала, что успела, и побежала к товарищам. Все были несказанно рады и проговорили почти всю ночь, строя различные планы.

На следующий день многие партизаны разошлись но окрестным деревням, чтобы сообщить местным жителям радостную весть.

Утром 25 декабря Ногради собрал нас всех на склоне горы Моноса и ознакомил с создавшимся положением.

Андраш Тёмпе зачитал приказ по отряду, изданный по этому поводу, и текст присяги на верность Временному правительству, которую мы все тут же торжественно приняли.

А на следующий день в адрес Временного правительства нами была послана следующая телеграмма:

«Дебрецен. Временному правительству Венгрии. Солдаты и офицеры партизанского отряда Ногради, ветераны венгерской освободительной борьбы, с большим воодушевлением восприняли известие об образовании Временного национального правительства Венгрии, а сегодня мы торжественно клянемся в том, что будем до самой смерти верно выполнять все приказы этого правительства, будем продолжать борьбу за освобождение еще оккупированных врагом районов Венгрии до полного его уничтожения. Командир отряда подполковник Шандор Ногради. Политический комиссар отряда капитан Андраш Тёмпе. 25 декабря 1944 года».

26 декабря войска 2-го Украинского фронта освободили Шальготарьян. Мы уже отчетливо слышали артиллерийскую канонаду.

На следующий день вечером Бела Дьёрдь и Арпи Бандур пришли в штаб и сообщили, что в Моносапусту прибыли гитлеровские танки. Ногради разрешил партизанам отдохнуть, так как они шли через лес и очень устали. Затем он отдал приказ всем быть готовыми к встрече с противником и назначил пункт сбора. Вокруг хутора была выставлена охрана.

В половине третьего ночи к нам вбежал Бела Новак и сообщил:

— Немцы идут на хутор! Спускаются с горы. Что делать? Открывать огонь?

— Без приказа не стрелять! — распорядился Ногради. — Поднять всех по тревоге!

Через несколько минут все были уже на ногах. В самом доме, где располагался штаб, нас собралось девять человек: Ногради, Тёмпе, Куримски, Лапшов, Рахманов, Сандоваль, Таня, Керени, Варга и я.

Несколько советских солдат, бежавших недавно из немецкого плена, спали в сенях.

Я быстро упаковала рацию и, выглянув в окошко, увидела во дворе гитлеровцев, которые стояли и громко разговаривали. Было их человек десять.

Лапшов предложил открыть по ним внезапный огонь из окон и двери.

Мы так и поступили. Стреляя по гитлеровцам, бросились во двор.

Обогнув дом, я побежала к лесу, на место сбора, не зная, что гитлеровцы как раз оттуда и идут.

Когда я увидела немцев на поляне, то приняла за своих, не сообразив сразу, что их намного больше, чем нас. Бросилась навстречу «своим» и тут вдруг поняла, что это гитлеровцы. Они тоже несколько растерялись, так как не ожидали, что на хуторе есть партизаны.

«Быстрее назад!» — мелькнуло у меня в мозгу, и тут я услышала голос Шандора Куримски:

— Ева, Ева! Назад! Быстрее!

Я побежала к нему.

Шандор стрелял из автомата по немцам, но теперь и они открыли по нас огонь. Несколько немцев даже бросились за мной вдогонку. Несколько пуль просвистело над головой.

— Быстрее к ручью! — крикнул мне Шандор, дав по немцам несколько коротких очередей.

Вскоре у нас кончились патроны, однако гитлеровцы преследовали нас до ручья. Правда, углубиться в лес они не осмелились.

В лесу мы встретились с Ногради, Лапшовым, Рахмановым, Таней и Хозе. Тут же были Керени и Варга. Всего собралось человек пятнадцать, а к утру — уже человек тридцать. Во время перестрелки погибли Арпад Бандур и Йожеф Валашек.

Утром в лесу появились солдаты. Они тянули связь, отрывали окопы. Мы спрятались в лощине. Курить и разговаривать нам строго запрещалось.

Было решено пробиваться через линию фронта к своим. Разбившись на несколько небольших групп, мы пытались пробиться, но безуспешно.

Положение у нас создалось незавидное: кругом враги, холодно, шел снег, продуктов ни у кого не было.

На следующий день, 29 декабря, мы попали под минометный обстрел. Вокруг рвались мины, свистели осколки.

30 декабря минометный обстрел прекратился, только издалека доносились артиллерийский грохот и пулеметное татаканье. Потом послышались чьи-то шаги, короткие автоматные очереди, обрывки разговора.