Луи Буссенар - Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

Через полчаса шум погони стих, и разбойники решили укрыться в лесной пещере.

— Да вы рехнулись! — возразил Рыжий из Оно. — Завтра проклятые олухи начнут прочесывать окрестные леса, и мы очутимся в мышеловке, где околеем с голоду. Безопасно сейчас только у Пиголе, значит, надо во что бы то ни стало к нему прорваться.

— Не слишком-то ловко бегать с грузом падали, — заметил Жан Канонир, указывая на убитых и раненых.

— А что ты можешь предложить, Жан?

— Ничего! Думать я не силен… Ты начальник, ты и командуй, а я, клянусь честью разбойника, буду подчиняться!

— Возьми десять человек, по своему выбору. В четверти лье отсюда находится ферма Амуа. Постучишь в ворота, скажешь фермеру Даржану, что надо запрячь три телеги и в каждую накидать по десять охапок соломы. Все должно быть готово не позже чем через три четверти часа.

Ферма Амуа находилась на отшибе, и хозяин ее постоянно подвергался набегам банды Фэнфэна. Его обирали до нитки, однако оставляли в живых. На этот раз Жан Канонир, не повышая голоса, пообещал хозяину подпалить пятки и устроить фейерверк из его дома, и несчастный крестьянин мгновенно исполнил требования разбойников. Рыжий из Оно отвел на исполнение операции три четверти часа, но фермер управился за полчаса.

На одну телегу, к ужасу дрожавшего всем телом возчика, погрузили убитых и раненых. Бывалый разбойник, Жан Канонир никогда не упускал возможности прихватить что-нибудь полезное. Вот и сейчас он привез два бочонка с вином и чистой водой из хозяйского колодца. Всех мучила жажда, разбойники накинулись на добычу и, надо признать, оказали предпочтение воде, а не вину. Раненые жалобно стонали, особенно Кривой из Жуи, который беспрестанно сетовал и громко звал Батиста Хирурга. Он жаловался, что потерял много крови, и боялся, что не доедет до притона Пиголе. Из осторожности разбойники не называли имен в присутствии возчиков, а те делали вид, что ничего не понимают.

В три часа утра телеги выехали на дорогу, проходившую между Сандревилем и Гедревилем — двумя деревушками кантона Базош-ле-Гальранд. Возчиков отпустили, наказав под страхом смерти молчать о случившемся, и кортеж медленно тронулся к дому Пиголе, куда и прибыл четверть часа спустя.

После свадьбы Рыжего из Оно банда вышла из подземелья. Главарь разрешил поджигателям возобновить бродячую жизнь, и те, обрадовавшись, тотчас рассеялись по дорогам департамента Ла-Мюэт, попрошайничая, мародерствуя, воруя все, что плохо лежит, отлеживаясь в укромных местах и вновь принимаясь жадно вынюхивать, где можно сорвать хороший куш.

В подземелье остались лишь несколько женщин, кое-кто из мелюзги, папаша Элуи, пять или шесть бандитов и Батист Хирург, который всегда должен был находиться под рукой, когда банда отправлялась на дело. К возвращению отряда приготовили обильную трапезу. В темной пещере распространялся аромат изысканных, крепко приправленных пряностями блюд, над плошками с горячим вином, расставленными на грязных столах, вился душистый дымок. Никто не сомневался в легкой победе, более того, все предвкушали дележ добычи, надеясь принять в нем участие наравне с победителями. Каждый бандит обещал своей подружке побаловать ее украшениями, а Рыжий из Оно посулил своей прекрасной половине, Дылде Мари, красивую золотую цепочку, которую носила фермерша из Монгона. Замещая командира, он имел право первым выбрать понравившуюся добычу.

Возвращение поджигателей оказалось плачевным. Улыбающаяся, разодетая, как подобает молодой супруге, Дылда Мари с распростертыми объятиями бросилась было навстречу Рыжему, но тут же в изумлении застыла на месте, с гневом начиная догадываться о том, что произошло. Бледный, с глазами, налитыми кровью, без шляпы, растрепанный и в изодранной одежде, бандит выглядел удручающе.

— Ну, — грозно спросила его жена, — а где добыча?

Ответом ей был только стон. В это время раздался жалобный голос Кривого из Жуи, звавшего на помощь Батиста Хирурга.

— Друзья мои, добрые мои друзья, помогите!.. Я умираю! Батист, дорогой Батист! Это я, несчастный Кривой! Я потерял всю кровь… Спаси меня, миленький Батист!..

Остальные бандиты, мрачные, пристыженные, покрытые грязью и кровью, шли следом, неся трупы и помогая раненым.

— Что это значит?! Где добыча? — визгливо крикнула Дылда Мари, приходя в ярость. — Ты, стало быть, позволил этим олухам взять верх? Ничтожество! Бездельник!

Ошеломленные и раздосадованные разбойники сгрудились вокруг вернувшихся собратьев. Видя, что все нуждаются в его помощи, Батист, раздуваясь от гордости, принялся готовить инструменты.

— Хватит! — внезапно взревел Рыжий. В нем клокотала бешеная ярость, подогреваемая оскорблениями жены.

— Что? Ты еще смеешь мне приказывать, бездельник?

— Еще раз говорю тебе — замолчи!

— Как же, пустобрех! Попробуй, если посмеешь, заткнуть мне глотку! Придется мне, женщине, поучить тебя обламывать олухам рога! Впрочем, ты для этого слишком труслив… И я еще согласилась выйти за него замуж! Это я-то! Тоже мне, лейтенант!..

Совершенно побелев, Рыжий из Оно молча бросился на мегеру и отвесил ей такую мощную пощечину, что она шлепнулась навзничь. Не дав Дылде Мари опомниться, бандит в гневе принялся хладнокровно избивать ее тяжелыми сапогами. Сначала девушка пыталась схватить Рыжего за ноги и опрокинуть на землю, однако удары сыпались градом и становились все злее. Носок сапога с глухим стуком ударялся о ребра, оставляя ужасные синяки на нежной коже. Проклятия сменились жалобами, потом рыданиями и, наконец, униженными мольбами.

— Пощади!.. Не убивай меня!

Но Рыжий из Оно, давно терпевший язвительные выходки рослой насмешницы, видимо, решил отыграться. Продолжая молотить как сумасшедший, он радовался, что наконец нашел способ дать выход гневу и одновременно отомстить за все прошлые издевательства. Дылде Мари оставалось только одно — она потеряла сознание. Однако это не остановило мстительного супруга.

— Ага, притворяться вздумала! Ну погоди же, чертова ослица! Жак, давай сюда хлыст!

Наставник Мелюзги услужливо подал кнут, и Рыжий из Оно, все еще не утоливший злобы, принялся изо всех сил хлестать супругу, стараясь попадать по наиболее чувствительным местам. Подобное лечение возымело поистине чудесное действие. Неизвестно, был ли обморок настоящим или притворным, во всяком случае, Дылда Мари вдруг вскочила на ноги. Совершенно укрощенная, не зная, как остановить град ударов, она, шатаясь, бросилась на шею Рыжему. Словно обезумев, девушка сжала его в объятиях и пролепетала изменившимся голосом:

— Нет, нет! Довольно… Я больше не буду! Никогда не буду.

Жан Канонир, успевший тем временем спокойно раскурить трубочку и выцедить стаканчик теплого вина, подвел итог: