Луи Буссенар - Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

С этими словами братья вошли в сарай, где расположились бандит, Дылда Мари и дети.

— Эй, приятель, — с ходу начал Этьен, — похоже, вы из банды Фэнфэна.

— Это ошибка, гражданин, — ответил Рыжий из Оно, страшно побледнев. — Я честный работник, кровельщик. Зовут меня Мишель Пека, вот и бумаги…

— Это вы расскажете жандармам! Ну, поживей! Давай руки и не думай сопротивляться, или я передушу вас как кур!

У Рыжего из Оно не было ни малейшего желания бороться с двумя силачами. Он покорно позволил связать себя, упорно повторяя:

— Документы у меня в порядке, граждане. Тут какое-то недоразумение, которое скоро разрешится.

Несмотря на протесты бандита, его заперли в курятник, и Этьен сказал:

— А теперь, красотка, ваша очередь.

— Ах, хозяин!.. Папаша Белье, — притворно рыдала Дылда Мари, — как вы круто обходитесь с бедными людьми… Я ведь не воровка! Я так несчастна, работы у меня нет, приходится просить на хлеб для этих двух крошек. Это сиротки, мои племянники…

— А разве вы не жена этого негодяя, Рыжего из Оно, который выдает себя за кровельщика?

— Да что вы! Я его и знать не знаю! Правда, дети?

— Хорошо, посмотрим, — вмешался тут фермер, чье доброе сердце смягчилось при виде двух действительно очаровательных детей. — А вы, гражданин ветеринар, если хотите получить экю, то сделайте мазь, о которой говорили.

Догадавшись, что фермеры хотели что-то ему сказать по секрету, сыщик вышел наружу. Дылда Мари и дети остались в сарае. Как только крестьяне и Лесерф отошли подальше, женщина, внезапно превратившись в злобную фурию, повернулась к детям и сказала:

— Моего мужа арестовали! Малыш Этреши, Нанетта, вы видели?! Если не хотите, чтобы Жак из Питивье порезал вас на кусочки и поджарил на медленном огне, немедленно делайте, что я скажу!

— Да, Дылда Мари, — дрожа ответили бедные дети.

— Малыш, беги в Боле и скажи Большому Драгуну: «У Белье в Эзервиле схватили Рыжего из Оно, а може, и Кузена с деньгами. Скорей приходите». Понял?

— Да.

— И запомни, что, если ты через полчаса не доберешься в Боле, будешь объясняться с Жаком! А ты, Нанетта, беги в Анорвиль и скажи Душке Беррийцу: «Рыжий из Оно и Кузен с деньгами попались у Белье в Эзервиле. Дылда Мари прислала за вами». Ну, поторапливайтесь и не копайтесь по дороге. И помните про Жака из Питивье!

Воспользовавшись тем, что дверь осталась открытой, напуганные малыши выскользнули во двор, пробрались к воротам и, взявшись за руки, побежали со всех ног.

— Эй, похоже, мелюзге ночлег не понравился! — сказал Клод Белье, выезжая на лошади из конюшни, в то время как сыщик входил в дом.

— Они испугались, когда того человека посадили под замок, — солгала Дылда Мари. — Я их не смогла удержать.

Про себя же она подумала: «Только бы они успели предупредить наших!»

Этьен Белье зарядил все ружья, которые нашлись на ферме, и принес вилы, чтобы иметь их под рукой. Клод галопом умчался в Анжервиль поднимать тревогу, и помощь должна была подоспеть с минуты на минуту.

Все хорошо помнили кровавую резню, которую Рыжий из Оно устроил для Дылды Мари перед первым налетом на Монгон, с завершившимся провалом бандитов. Один из приятелей лейтенанта заметил тогда:

— Ну, теперь она от тебя будет без ума. Еще мечтать придется, как бы отвязаться от нее.

Это пророчество сбылось. Став женой Рыжего при уже известных обстоятельствах, Дылда Мари сначала решила вертеть мужем как вздумается. Получив же хорошую трепку, множество ударов дубинкой и тумаков, дикая фурия подчинилась хозяину и безумно полюбила своего укротителя. Она стала доброй, любезной, преданной, предупредительной, страстной и, что удивительно, верной как пудель — она до такой степени была одержима страстью, что не могла провести в разлуке с мужем ни дня, ни ночи.

Арест мужа преисполнил ее гнева и боли. Как вырвать мужа из рук несговорчивых братьев Белье, которые, казалось, решили довести дело до конца? Вынужденная действовать в сложившихся обстоятельствах и не имея возможности выбирать средства, она сделала что смогла. Мари сумела воспользоваться теми минутами, когда фермеры оставили ее наедине с Малышом Этреши и Нанеттой, и отправила их предупредить бандитов. Она не сомневалась, что вовремя извещенные разбойники предпримут самые энергичные действия, чтобы вызволить пленников и особенно казну, поэтому, наставляя детей, она постаралась как можно яснее сказать о деньгах. Дружба дружбой, но напоминание о звонкой монете должно было увеличить шансы на спасение. Сама она никак не могла предупредить сообщников — крестьяне ее ни за что не отпустили бы.

Один за другим на ферму возвращались работники, Мари чувствовала, что за ней пристально наблюдают, у ворот на привязи сидела пастушья собака, словом, о побеге думать не приходилось.

Итак, спасение, во-первых, Рыжего из Оно и, во-вторых, Кузена с чемоданом целиком зависело от сообразительности и верности Малыша Этреши и Нанетты. Разбойница, зная, как дети не любили все, что имело отношение к банде, опасалась, что им нельзя полностью доверять. Она постаралась запугать детей страшными угрозами и Жаком из Питивье, но даже ужас, внушаемый этим бандитом, не успокаивал ее. Услышав, как с фермы галопом умчался всадник, она подумала:

— Они послали за подкреплением! Трудновато будет свернуть шею этому крестьянину! Бедненький мой Рыжий! Если бы я могла быть с тобой!

Через полчаса в воротах показалась повозка — из Питивье возвращалась жена Белье, красивая молодая женщина лет тридцати. Рядом с ней на скамье стояли две большие корзины. Было около пяти часов дня, ничего нового по-прежнему не происходило.

Вдруг разбойнице послышались глухие отрывистые звуки и отдаленный звон колокола. Это был набат. Больше не оставалось никаких сомнений — во всей округе подняли тревогу, и поджигателям придется иметь дело с целой толпой крестьян. Что же делать? Теперь разбойники не решатся напасть на ферму.

Вскоре опасения подтвердились. Дылда Мари услышала мерный шум шагов, словно приближался целый отряд. Раздалась краткая команда, затем звон металла:

— Оружие… к ноге!

На ферму из деревни и города прибыло около двадцати национальных гвардейцев в сопровождении зятя Этьена Белье, муниципального чиновника, гражданина Пуасона.

Гвардейцы остановились на ферме, выставили часовых, зарядили ружья и примкнули штыки. Во дворе соорудили защитные укрепления, двери забаррикадировали и стали ждать.

Фермер гостеприимно встречал гарнизон. Из погреба появилась целая кварта вина, на плите жарились яичницы невероятных размеров, пастух резал барана, сосиски градом сыпались на горячую решетку. Солдаты беседовали и чокались, выпивая для поднятия духа.