Луи Буссенар - Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

Кузен и Рыжий из Оно, находившиеся под непрерывным наблюдением, прикидывались бедными овечками, а про себя обдумывали планы кровавой мести, в случае если удастся вырваться на свободу.

Из хозяйского дома прислали за мнимым ветеринаром и позвали ужинать. Дылда Мари, оставшись одна взаперти, скрежетала зубами, рычала и рвала на себе волосы.

— Черт побери, — проклинала она все на свете, — клянусь, я больше никогда не отправлюсь в дорогу без кремня и кресала. С каким восторгом я подожгла бы этот сарай, а теперь, видно, самой придется поджариться, как свинье. Бедный, несчастный мой Рыжий! Может быть, проклятые сопляки не добрались ни в Боле, ни в Анорвиль… А если добрались, то почему же наши медлят?.. Неужели эти подлецы бросили товарищей?..

Вскоре стемнело. Каждые полчаса раздавался набат, а в ответ звонили на колокольнях Гиневиля, Бузонвиль-ан-Бос, Марзенвийе, Рамулю, Досэнвиля, Инвиля-ла-Гетара и Морвиля. Вся округа была на ногах, слышалась барабанная дробь, крестьяне вооружались.

Дылда Мари прислушалась к тревожным звукам и в отчаянии воскликнула:

— Если сопляки не предупредили оборванцев, я сотру их в порошок!

Несчастные малыши! Разбойница не ошиблась — несмотря на страшные угрозы, дети послушались веления своего сердца. Выбежав из ворот фермы, они побежали прямо по дороге, держась за руки, и, запыхавшись, остановились посреди поля.

— Нанетта, скажи, мы ведь не пойдем туда? — сказал мальчик подружке.

— Нет-нет, ни за что! Останемся вместе! — ответила девочка.

— Боле очень далеко, и Анорвиль тоже.

— И потом, если Кузена, этого злого Рыжего и Дылду Мари заберут, то Жак ничего не узнает. Скажи, ты знаешь, что такое «пересмешник» (шпион)?

— Да.

— Так вот, тот человек, который прикидывается грабителем, точно из них. Он-то их и выдал.

— Откуда ты знаешь?

— Рыжий из Оно приложил ухо к «дуплу» (дырке в стене), которое выходит в конюшню, стал слушать, что тот человек говорил хозяину, и сказал Дылде Мари: «Это пересмешник! Если удастся его сцапать, его песенка спета!»

Испуганные дети долго бродили по равнине, слушая тревожный набат. Они были голодны, но боялись постучать кому-нибудь в дверь и собирались ночевать под открытым небом. Такая перспектива испугала бы любого другого ребенка их возраста, но маленькие оборванцы давно привыкли к этому.

Когда спустился туман, дети были рядом с Лоленвилем, еще одной энжевильской фермой. Малыш Этреши заметил копну сена и ловко вытащил несколько охапок. В копне образовалось углубление, куда он помог забраться Нанетте. Потом мальчик сам залез внутрь, и голодные дети, укрывшись от непогоды, прижались друг к другу и стали ждать, когда придет сон.

— Нанетта, ты не жалеешь, что мы сегодня не пошли в Анорвиль?

— Нет, напротив. Как бы я была рада, если бы их всех поймали!

— И я тоже! Хорошо, что сначала схватили Кузена и Рыжего, которые убили родителей у маленьких девочек из Монгона.

— Да, папу и маму Анны Виктории и Мари Фелисите… Помнишь, как они были приветливы к нам? Они дали нам яблок и хлеба и принесли молока.

— И они не называли нас маленькими бродяжками. Они пустили нас погреться в дом, посадили на стулья и говорили с нами.

— Я их очень полюбил.

— И я, — сказала девочка вслед за Малышом, чувствуя, как сжимается ее маленькое сердце, и вдруг разразилась рыданиями.

— Почему ты плачешь, скажи, Нанетта? — сочувственно спросил мальчик.

— Я думаю о том, что у бедняжек больше нет родителей и, может быть, они будут несчастнее нас.

— Черт возьми! Это, и правда, очень грустно. Они теперь сироты. Что делать, — философски заключил мальчик, — станут, как и мы, попрошайничать по дворам.

— Да, но им придется гораздо хуже, потому что мы… Мы привыкли к нищете, у нас никогда не было ни папы, ни мамы. Их убили Кузен и Рыжий. Мы правильно сделали, что не предупредили Большого Драгуна и Душку Беррийца. Разбойники попадут в тюрьму, и им отрубят голову. А если потом Жак из Питивье убьет нас, так мне все равно… Я только обрадуюсь и скажу ему: «Давай же, убей нас за то, что мы честные».

— Это правда, — серьезно подхватил мальчуган, — мы честные.

— Господи, какое счастье! — воскликнула девочка, утерев слезы. — Мы честные, как хорошо! Скажи, тебе очень не хочется умирать?

— Нет, потому что, в конце концов, уж лучше умереть, чем остаться в банде.

— Конечно! Ужасно вот так прожить всю жизнь…

— А потом, я-то уж чувствую, никто не захочет брать нас на работу, потому что крестьяне… Ну, ты сама знаешь…

— Да. Нам не верят, потому что мы маленькие оборванцы…

Рука в руке, свернувшись калачиком в глубине копны, бедные дети, несчастные жертвы слепой судьбы, заснули, мечтая о честной и порядочной жизни. Устав влачить подобное существование, измотанные тяжелой жизнью, избавлением от которой могла стать только смерть, маленькие мученики, чья душа отторгала все порочное, сделали то, что, как им казалось, они должны были сделать, не догадываясь, что этот поступок был по-настоящему героическим.

В это время окрестные жители, угощаясь вином Этьена Белье, мало-помалу разгорячились. Уверенные, что им придут на помощь, если придется вступить в бой, они уже начали поговаривать о том, чтобы отправиться в Анорвиль и разом захватить бродяг, которые, как подозревал Матиас Лесерф, были людьми Фэнфэна.

Уже пробило семь часов вечера. Зарядив ружья, крестьяне, хватившие лишку, собирались бездумно отправиться в поход на бандитов, когда раздался звон сабель и стук копыт. Пять всадников на взмыленных лошадях ворвались на двор бешеным галопом — Этьен Белье привел из Питивье троих жандармов и бригадира.

Вновь прибывшим был оказан бурный прием, и, так как жандармы тоже относились к действующей армии, командир гвардейцев рассказал им о ближайших планах. Бригадир, храбрый и решительный человек, выпил стакан вина, не слезая с лошади, и без дальнейших разговоров, с сердцем, сильнее забившимся при мысли о том, что скоро удастся накрыть часть банды, скомандовал:

— В дорогу!

Эзервиль отстоял от Анорвиля едва на одно лье с четвертью. Через десять минут всадники и пешие прибыли на ферму. Увидев такое скопление военных, о причинах которого он и не подозревал, фермер Баньер начал догадываться об истинной опасности, угрожавшей его соседу. Бригадир спросил его о бродягах, появлявшихся время от времени на равнине.

— У меня на ферме их человек двадцать пять. Я в жизни не видал столько разом. Они заперлись в сарае, и мы с работниками собирались не ложиться всю ночь, чтобы присматривать за ними.

— Мы избавим вас от этого, — заявил бригадир.

Он приказал гвардейцам приготовиться к бою и выстроиться по обе стороны от входа в сарай. Затем, взяв фонарь в одну руку и пистолет в другую, он приказал выбить дверь.