Луи Буссенар - Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

Узнав о возвращении капитана, сержант примчался в Базош и, засвидетельствовав искреннюю радость, попытался проникнуть в тайну капитана. Капитан ни словом не обмолвился о том, что так интересовало Вассёра. Он лишь заявил обескураженному сержанту, что граждане Блэрио, Питуа и Лесерф его друзья и что он, как и его отец, отвечает за них головой. Мировой судья, подтверждая слова сына, даже добавил:

— Требую, чтобы эти трое граждан пользовались полной свободой действий в подчиняющемся мне округе. Кроме того, я обращусь к моим коллегам в соседних округах с просьбой отдать такие же распоряжения.

Услышав эти слова, являвшиеся формальным порицанием его действий, Вассёр провел рукой по лбу, покрытому шишками и синяками после ужасного удара Блэрио, и воскликнул:

— Теперь я ровным счетом ничего не понимаю!

Едва заметно улыбнувшись, старый судья ответил:

— А разве раньше вы понимали больше?

— Гражданин мировой судья, я с военной точностью буду выполнять ваши приказы. Служба есть служба.

Сержант, воспряв духом после сердечных слов и крепкого рукопожатия своего командира, вернулся в Тресонвиль, снял с поста Винсента и Розье и вернулся в свою штаб-квартиру, поклявшись, что заставит Фэнфэна дорого заплатить за неудачу. И Вассёр сдержал слово.

В это время Матиас Лесерф, сожалея о времени, потерянном в подземелье, не находя себе места от беспокойства при мысли о том, что, быть может, он опоздал в Эзервиль, мчался со скоростью, на которую способно только животное, о котором напоминала его фамилия [71] Фамилия Лесерф происходит от фр. названия оленя — le cerf. (Примеч. перев.) . Еще в подземелье капитан набросал Лесерфу грубый, но совершенно точный план окрестностей, с тем чтобы сыщику больше не приходилось спрашивать дорогу.

От Ашера до Эзервиля по прямой было ровно пять с половиной лье, а это означало, что следовало считать все шесть, принимая во внимание многочисленные повороты и изгибы дорог. И каких дорог!

Из Ашера сыщик добрался в Крот, потом Жуи-ан-Питивье и Гедревиль-Малерб. В одиннадцать часов он прибыл в Ферне-ле-Шом, а в Питивье-ле-Вьёй наскоро перекусил в единственном кабачке ломтем ситного хлеба с копченой селедкой, запив все это местным вином, от которого он скривился. Кое-как утолив жажду и голод, Лесерф бесстрашно пустился через лес Бель-Эба. Блэрио открыл ему разбойничий пароль, и это защищало его лучше любого оружия. Через час сыщик уже был на ферме Труа-Мезон, в сотне шагов от деревушки Битри. Он обратился к двум крестьянам, копавшимся в огороде, и, как бы между прочим, спросил о банде Фэнфэна. Бедные люди тряслись при одном упоминании о разбойниках.

— Ох, мерзавцы!.. Сколько мы из-за них натерпелись… — сказал один.

— Они пьют из нас кровь, а мы дохнем от голода.

— Давно в ваших местах не было о них слышно?

— Да, пожалуй, давненько… Только вот сейчас что-то их много в округе появилось. Ходят толпой, будто и впрямь что задумали. Сегодня утром человек двадцать пришли со стороны Гедревиля. Должно быть, остановились на ферме в Анорвиле.

Отчасти успокоившись, сыщик попрощался с крестьянами, которые глядели ему вслед, опершись на мотыги.

От Битри до Эзервиля оставалось всего три четверти лье. Матиас Лесерф сбавил ход и миновал анорвильскую ферму, ворота которой выходили прямо на дорогу. Несмотря на свойственное ему самообладание, он с трудом удержался от изумленного возгласа, заметив румяного толстяка жуликоватого вида, который выходил из ворот, держа под уздцы лошадь. Внешность его по описаниям была хорошо знакома Лесерфу, и тот ни секунды не сомневался, что встретил самого Кузена. Перед ним стоял монгонский убийца, прикидывавшийся скупщиком зерна, пытавшийся убить Жана Тизамбуана. Кузен, не зная, что перед ним сыщик, уставился на Лесерфа и сказал:

— Эй, приятель! Зря ты так плетешься. На дороге грязи по уши, пора и ночлег искать. Только к папаше Баньеру и соваться не стоит, там уж битком набито!

— Да, старина, — отвечал сыщик, — я уже чувствую усталость, потому что с утра скачу кроликом, да щиплю травку.

— Ого! — удивленно воскликнул Кузен, добавив: — Когда травку щиплют, на то бывает особая причина.

— Да, я хожу за тем, кто с огнем.

— А ты бывал в лесу?..

— И в лесу, и в долу.

— Топай парень. Ты, видать, местный, — заключил бандит, протягивая руку. — Почему я тебя раньше не встречал?

— Это неудивительно. Я из Парижа. Шарль Руйон, Менар Мясник, Даяр и Тибане мои друзья.

— А, так ты парижанин! — с несколько презрительным видом сказал Кузен.

— Да, я столичный разбойник, — отрезал сыщик, — и не советую принимать меня за «незрелый виноград» (начинающего вора). Я «стряпаю бумажки» (подделываю документы), но это не мешает иногда «побаловаться красным хлебом» (убивать и грабить). Я уже «срубил три дуба» (убил троих), и «старик подписал мне пропуск» (судья приговорил меня к смерти). Немало найдется среди «тех, кто прячется в сухостое» (разбойников из провинции), кто и того не сделал.

— Не сердись, приятель, — снова заговорил Кузен, убежденный списком заслуг, перечисленных бандитом-самозванцем на отборном воровском жаргоне. — А как тебя зовут?

— Отпетый, — наугад ответил Лесерф. — А тебя?

— Кузен! Знаешь, сегодня вечером будет хорошее дельце. Тут, по соседству, в Эзервиле. Попросись на ночлег к Белье. Увидишь, там такая большая ферма в двух ружейных выстрелах от деревни. Главное, не подавай виду, что меня знаешь. Увидишь, что значит как следует повеселиться.

Беседуя, оба путника незаметно свернули в сторону Эзервиля. Кузен по-прежнему вел лошадь в поводу. В это время их нагнал рослый молодой человек, рядом с которым шла девушка с наглым лицом, настоящая бой-баба.

— Это Рыжий из Оно и его подружка, — сказал Кузен, хитро улыбнувшись парочке, — их ты тоже увидишь на ферме. Посмотришь, на что они способны. Рыжий бесится, потому что этим вечером не он командует. Фэнфэн поручил поджарить папашу Белье Толстяку Нормандцу. Ладно, Отпетый, до встречи!

— Прощай, Кузен.

С видом человека, который только и мечтает, как бы растянуться на охапке свежей соломы, сыщик прибавил ходу, а Кузен тяжело поднялся в седло и поскакал вперед, подпрыгивая на ухабах. Лесерф пришел на ферму минутой раньше и увидел высокого, крепко сложенного человека, дружески беседующего с другим, похожим на него как две капли воды. Сыщик догадался, кто из них хозяин, и сказал:

— Я имею честь говорить с гражданином Белье?

— Да, гражданин, — отвечал фермер. — Я Этьен Белье, а это мой брат Клод. Чем могу служить?

— Я должен немедленно сказать вам кое-что… Речь идет о вашей жизни! Бандиты… Тсс! Хозяин, мне бы тарелку супа, да переночевать! — гнусавым голосом закончил сыщик, увидев подъезжающего Кузена.