Владимир Козлов - Кофе от баронессы Кюцберг

Колчак про себя отметил, что в этом наряде она смотрится тоже неплохо и в трепет может привести любого мужчину. Единственный её недостаток был, который Колчаку не очень нравился, – она много болтала.

– Наверное, она и по ночам разговаривает? – подумал он.

– Колчин ты чего задумался? – оторвала она его от мыслей. – Не видишь, я уже пьяная. Мы с девчонками в кафе сейчас были. Садись и разливай водку, – приказным тоном заявила она.

– Здесь всего один стул, – сказал он ей.

– Мы и на одном с тобой уберёмся. Ты сядешь на стул, а я тебе на коленки. – Или ты боишься, что не выдержишь меня? – спросила она. – Почему ты отворачивался и не смотрел на меня, когда я мишуру с себя сбрасывала? Помню раньше в лодке, у тебя бешено возгорелся интерес ко всему нашему девичьему коллективу, а сейчас наш Колчин паинька и скромняга.

Она провела легонько кончиками пальцев по его лицу и села ему на колени, обвив правой рукой его шею.

– А в туалет ты так и не сходил, – прошептала она ему на ухо, прижавшись к его лицу своей щекой.

– Беги быстро, – заторопила она его. – Разгрузишь свой аэростат, тогда держать тебе меня будет легко.

Вовка приподнял её и поставил на пол, затем пошёл в туалет. Когда вернулся, Надька водку уже разлила по стопкам. Она вновь взобралась ему на колени. Вовке водки не хотелось, он в последнее время отвык от неё. Пил иногда вино, которого дома с избытком было, а пиво после каждой тренировки употреблял. Но сегодня сам бог велел ему выпить, и Надежде уговаривать его не пришлось. Он поднял стопку и произнёс:

– Со свиданицем тебя комиссара!

– Здравствуй Колчак! – вторила она ему, скользя по его лицу своим заманчивым взглядом.

Они выпили, и Надька сразу приступила к ласкам. Она целовала его в лицо и губы, и говорила:

– Я тебе обещала, что отобью тебя у твоей Полины, я это сделаю. Ты же знаешь, что я целеустремлённая и чего захочу, того добьюсь обязательно.

– Надь у тебя муж, зачем тебе это надо? – ты же раньше принципов придерживалась, что с тобой случилось? – спросил Колчак.

– Муж объелся груш и засорил себе слепую кишку. Эту серость мне Лара навязала. Сказала, что он покладистый и тебе с ним удобно будет в жизни, а любовь сказала можно и на стороне найти.

Она говорила и продолжала ласкать Вовку.

Он, молча, отвечал на её ласки.

Его рука была у неё уже в лифчике и сжимала Надькину, похожую на сдобную булочку грудь.

– Налей нам ещё немного водки, – потрясла она пустой стопкой, – ты я вижу, до конца ещё не раскрепостился и если тебя не затруднит, принеси холодной воды с кухни? – Мне запить надо, – попросила она.

Колчак отстранил её, и пошёл на кухню. Открыв кран с холодной водой, он набрал в стакан воду и принёс в комнату. Надька уже сама разлила водку и, находясь в «счастливом» состоянии, прикуривала от спички сигарету:

– Спасибо Колчин, ты очень мил и галантен! – Она протянула ему стопку с водкой.

Они выпили, Надька нанизала на вилку грибок и положила ему в рот.

Затем обхватила двумя руками его тело, сама начала его стаскивать со стула, давая понять ему, чтобы он встал. Он сорвал резким движением с неё завязанную на поясе рубашку. Взял на руки и понёс к кровати, на которой он вместе с Надькой валялся на начальном этапе своей жизни.

– Поноси меня сильный Колчин, немного на руках по комнате? – Не спеши бросать в постель? – шептала она ему на ухо.

Вовка, впившись в её губы, с закрытыми глазами держал её на руках, но от кровати не отходил. Когда страсть обуяла его до предела, он положил её на кровать и стал срывать с неё лихорадочно лифчик.

…Внезапно неведомая сила, заставила его уронить свою голову на Надькину грудь. Это состояние ему было знакомо, он поплыл. Перед глазами стояла комната Лары с её большим диваном, а над ним летали маленькие кудрявые и белокурые ангелочки с крылышками. Мозг его находился в смутном состоянии, руки и ноги были ватными. Он пытался оттолкнуться от земли, чтобы взлететь и присоединиться к этим небесным существам, но как подстреленный лебедь сорвался в пропасть.

…Очнулся он от холода и стука открытой форточки в окне. Он привстал и заглянул в окно. На улице шёл ливень. Шагов прохожих за окном первого этажа слышно не было.

«Значит, глухая ночь наступила», – подумал он.

Вовка встал с кровати, подошёл к столу, нащупал коробок со спичками и зажёг одну спичку.

Поднеся её к циферблату своих часов, Вовка увидал, что время было два часа ночи. Домой идти было бессмысленно.

Надька спала раскутанная и голая, подложив под щёку обе руки. Голова трещала от выпитых накануне перемешанных напитков.

Он взял бутылку и опрокинул остатки в рот, но там хватило только на два глотка. Поставив, пустую бутылку на стол, Вовка закрыл форточку и сел на кровать, скрестив ноги как йог.

«Это же надо, такому случится? – терзал он себя. – Второй раз в пещеру залетел не самостоятельно. И эта комиссара решила стать моей наездницей, отомстив за походную шалость. Хорошо, что со снотворным слабительных не подмешала, а то бы конфуз был великий. Отомстила бы, по полной программе. – Но ты Надька у меня взаймы взяла. – Долг я тебе верну, что ты у меня вообще на мужиков длительное время не будешь засматриваться. Плохо только то, что Полину обманул. Второй раз не знаю, что придумывать. – Всё равно не поверит. Ладно, чёрт с ним, что будет, то будет, надо продолжать развратом заниматься, если удача подвалила. Надька всё – таки хоть и животное, но экзотическое и имеет женские половые органы».

Он навалился на неё, отчего она сразу проснулась:

– Ты пришёл в себя? – обняла она его.

– Ты так быстро опьянел, что без моей помощи раздеться не смог. – Зачем, так много спиртного выпил?

Он не слушал её. Он вспоминал, как произошло его падение. Колчак помнил, что водки он выпил всего две стопки. – Остальное выходит, приговорила Надежда, когда терзала в ночи его безжизненное тело, – мысленно разговаривал он с собой. Значит, и Надежда – идеологическая супруга революции, решила испробовать на мне действие препарата, похожего на тот, что ему подсыпала Лара.

Он со злостью сжал её тело и начал показывать мужскую месть, от которой её голос постепенно замолкал и переходил в страстный крик, а он сжимал ей рот ладонью, так как такой крик мог разбудить всех соседей. Она извивалась под ним, как змея, царапая своими длинными ногтями его спину. После длительного экстаза, она скинула Вовку с себя и, задыхаясь, сказала:

– Всё Колчин, конец света настал, – она замолчала, широко раскинув руки, потом повернулась к нему. – В следующий раз я обязательно умру в твоих объятиях, – простонала она.

– Давай сохраним тебе жизнь, и следующий раз отменим, – сказал ей Вовка.