Владимир Козлов - Кофе от баронессы Кюцберг

Улыбка не сходила с её лица. Она взяла в руку заколку покрутила её и положила на стол.

– Да я знаю, эту вещь, – это заколка для галстука, которую я подарила своему бывшему ученику и который сидит перед вами Колчину Володе.

– А Юргин утверждает, что это его заколка, – давил на неё аргументами Андрея Носов.

– Андрюша кроме своих марок ничего не видит. Эту заколку по моей просьбе с его образца изготавливал прекрасный ювелир из «Алмаза» Арон Гринберг. У Андрюши заколка изготовлена из самоварного золота, и вместо драгоценных камней стекло стоит, но дизайн изумительный. В точности, такой же. А здесь посередине бриллиант в один карат, и по краям обрамлён александритом. Я это утверждаю, если вы сомневаетесь, мы можем проехать ко мне домой, и я вам отдам заколку Андрея. Да они по форме похожи, но эта прелесть золотая. Неужели вы не видите, что эта вещь дорогая? А, что там говорить, – махнула она рукой. – Мужчины разве могут распознавать драгоценные камни. Я не хотела говорить этому мальчику, что камни драгоценные, чтобы не смущать его дороговизной подарка.

– Да дорогие вы подарки дарите своим ученикам, – удивился Гнидин.

– Этот мальчик заслужил такой подарок, потому, что у него душа чистая как этот бриллиант, – сказала она и впервые посмотрела на Вовку, вспыхнувшими, словно огненное пламя глазами, от которых излучался сильный поток душевного тепла и благодарности.

– Вы, пожалуйста, верните мой подарок Колчину, он вам никакого света на похищение коллекции не прольёт, – требовательно сказала она, – а Андрюша получит сегодня свою заколку. Он её оставил у меня в прошлом году, когда с Надей они только дружили.

Вовка сидел и восхищался её красотой, обаянием и умением разговаривать с ментами. Она одним махом отвела все подозрения от него.

– Вы не беспокойтесь, мы всё возвратим, у нас ничего не пропадёт, – сказал Носов, – но для подтверждения ваших слов, вас сейчас отвезёт наш сотрудник к вам домой, где вы передадите ему вторую заколку. Назад можете не возвращаться. Занимайтесь своими делами, а мы Юргину должны показать два экземпляра, чтобы он опознал среди них свою заколку. Этого требуют формы следствия.

Вскоре Ланин вернулся со второй заколкой.

– Смотрите, они действительно похожи. Не мудрено ошибиться, – положил он заколку на стол.

– Зови Юргиных сюда, – сказал Гнидин, – а тебе Носов надо в другом направлении поработать. Коллекция большая, у него наверняка существует свой каталог. У коллекционеров, что – то должно всплыть. Раскрыть преступление по горячим следам нам пока не удалось. Здесь чувствуется рука профессионала, который хорошо знаком и с коллекцией и самим коллекционером. Об этом я думал и сегодня ночью, когда вставал курить. Дурацкая привычка, от которой избавится, не могу, – закашлялся он. – А Колчина освобождай, – он посмотрел на Вовку. – Крепко тебя любят женщины, смотри, чтобы они тебя на пенсию раньше времени по мужским делам не отправили, – засмеялся Гнидин.

…Андрей пришёл в недоумение, когда увидал перед собой две одинаковых заколки но, внимательно разглядев их, взял свою заколку в руки.

– Я извиняюсь, я попал в заблуждение. Согласитесь, что ошибиться здесь каждый может, – робко произнёс Андрей.

– Ты вот, что Юргин, – сказал Носов, – подожди меня в коридоре, я схожу в буфет перехвачу, чего – ни будь, и мы с тобой поработаем. Пока всё. Все свободны.

– Колчин, тебя внизу у дежурного жена давно дожидается, не забудь её обнять. Она очень беспокоилась за тебя, но я, её порадовал, – сказал Ланин.

Вовка вышел из кабинета и прислонился к стенке.

«Если Полина внизу, то она точно видала Лару, и возможно они разговаривали. Опять, что – то изобретать надо», – подумал он.

Он не заметил, как к нему подошла Надежда. Она взяла его за руку и стала гладить её, успокаивая Колчака:

– Колчин миленький всё прояснилось, я так переживала за тебя мой добрый друг. Мне, как сказали вчера, что тебя арестовали, я себе места не находила. Я Гнидину до девяти вечера рассказывала, какой ты хороший и на преступление никогда в жизни не пойдёшь.

Колчак посмотрел Надежде в глаза, ему казалось, что эта сильная молодая женщина может сейчас расплакаться.

«Неужели она влюбилась в меня, как кошка? – подумал он, – этого ещё не хватало».

Сзади стоял Андрей и тянул её за локоть:

– Наденька, здесь люди посторонние. Неудобно.

– Уходи кляссер бездушный. Урод конченный. Я тебя больше видеть не хочу. Дома я с тобой поговорю, Гонобобель синеокий, – грубо сказала она отпрянувшему от неё мужу.

– Не ругайся, – тихо ей сказал Колчак, – ты же с сегодняшнего дня работник милиции. А я к тебе после зайду, когда эта заваруха утрясётся. А сейчас я пойду, там Полина меня ждёт.

Полина стояла его около дежурной части. Увидав идущего по коридору Вовку, она заулыбалась. Когда он к ней подошёл, она сильно сжала его ладонь и вывела как маленького ребёнка из здания милиции.

– Рассказывай, что случилось, почему тебя взяли? – спросила она на улице, – я знаю, ты мне врать сейчас начнёшь. Я позволяю тебе, чтобы мне больно не было немного соврать.

– Полин, какое может быть враньё, всё очень просто. Моё прошлое, не даёт им покоя. Я попал в число знакомых Юргиных, у них была похищена дорогая коллекция пивных пробок, вот меня и взяли для проверки.

– Ты, что мне плетёшь, они приходили, искали альбомы. В них, что пробки пивные хранят эти Юргины? – спросила Полина.

– Что ты хмуришься, ты же разрешила немножко мне соврать, – ухмыльнулся Колчак, – вот я использовал свой лимит. А теперь слушай правду. Юргины это Андрей и Надежда, – у него похитили марки, вот и вся история. Они меня и вызволили из милиции, дав им хороший отлуп. Вот видишь, вернули заколку, думали, что она похищена, – он показал ей заколку. – Всё хорошо не переживай, – успокоил он её.

– Мне когда твои друзья сказали, что тебя арестовали, я матери ничего не сказала, сама побежала в милицию. Здесь мне сказали, что ты временно задержан, до выяснения дела. Говорят, что больше трёх суток держать не будут. Матери сказала, – (от тебя, между прочим, врать научилась), – кокетливо заметила она, – что на работе у вас запарка и ты там, на ночь остался. Хорошо, что когда с обыском пришли, я одна дома была. Сейчас иди домой снимай с себя всё и садись в ванную отмыкать, а то от тебя казематом пахнет. Из дома никуда не выходи, встречать меня не надо с работы. Всё, – пока, я люблю тебя!

Полина поцеловала его в щёку и пошла на работу.

…Вовка вдохнул в себя ноябрьский, свежий воздух и пошёл в сторону своего дома, но свернул к Ларе. Она стояла около своей двери и запирала её. В одной руке у неё был кофр. Увидав Вовку, она сунула ему кофр подержать, а сама, потянув на себя дверь, повернула ключ в замке: