Array Катори Киса - Абсолют

Глаза Скорпиуса полыхнули поистине дьявольским огнем.

— Нет, — сказал он низким голосом, — не здесь, — и без предупреждения аппарировал.

Гарри терпеливо дождался, когда пространство вокруг перестанет кружиться, и потянулся было к губам Скорпиуса, не тратя времени на разглядывания помещения, в котором они оказались, но оглядеться всё же пришлось, и очень поспешно. Со всех сторон раздалось уханье, хлопанье крыльев, непонятный клекот, и Скорпиуса атаковала целая стая разномастных сов.

— Так, а ну по местам все! — рявкнул тот внезапно прорезавшимся командным голосом. — И какая зараза дверь открыла, а?!

Одна из сов виновато ухнула и поспешно вылетела в дверной проем.

— Похоже, виновница беспорядка выдала сама себя, — глухо произнес Гарри, нехотя отстраняясь от Скорпиуса. Распираемый кровью член нестерпимо ныл и тупо пульсировал, истекая смазкой и щедро пропитывая ею тонкую ткань трусов, а яйца налились тяжестью, принося почти болезненный дискомфорт. Меньше всего Гарри хотел выпускать Скорпиуса из объятий, но на секс под уханье и полеты над головами тоже был не настроен. Поэтому оставалось лишь терпеливо дождаться, когда Скорпиус выгонит из комнаты свой питомник.

Скорпиус оглядел рассевшихся кто куда сов и указал пальцем на окно.

— Ну-ка живо! — приказал строго, и все птицы немедленно вылетели из комнаты. Лишь одна задержалась, с сомнением глядя на Гарри, словно размышляя, можно ли оставлять с ним любимого хозяина. — Йока! — прикрикнул на сову Скорпиус, и та, угрожающе ухнув напоследок, последовала за товарками. — Простите, мистер Поттер, — Скорпиус повернулся к Гарри, стремительно заливаясь краской. — Это они меня искали. Обычно в спальню им залетать запрещено без приглашения.

— Это они переживали за тебя сильно, — мягко произнес Гарри, давая Скорпиусу понять, что совсем не злится, и извиняться нет повода. — На их месте я бы действовал решительнее — поднял бы на ноги всех сов Британии, — Гарри подцепил пальцами его подбородок, но не притянул для поцелуя, а заглянул в глубокие серые глаза, — и организовал поисковой отряд, — он продолжал смотреть на него долго и внимательно, пока пальцы не соскользнули вниз по шее. — И искал бы тебя, пока ты не нашелся, — пальцы опустились к ключицам и нарисовали на коже замысловатый узор. — Ты знаешь, что у тебя очень сексуальный голос, когда начинаешь командовать? — шепотом спросил Гарри и притянул Скорпиуса ближе.

— Правда? — Скорпиус неуверенно улыбнулся. — Никогда бы не подумал. Хотя, если проводить аналогию с вашим… — он мечтательно прикрыл глаза и положил горячие ладони Гарри на плечи. — Итак, минет, — выдохнул в самые губы и медленно опустился на колени перед замершим Гарри. — Вы ведь не передумали, сэр? — уточнил озабоченно, глянув на него снизу вверх.

— Не передумал, — прохрипел Гарри, — я еще в своем уме, — он чуть улыбнулся и, не разрывая взгляда, коснулся рукой светлой макушки и невесомо погладил Скорпиуса по затылку.

— Что ж, постараюсь ненадолго исправить ситуацию… — негромко пошутил Скорпиус и принялся споро расстегивать его джинсы. На лице его при этом отразилась яростная работа мысли, и Гарри слегка испугался. Малфой не собирается ведь одарить его математически правильным минетом, каждую секунду проверяя, правильный ли взят угол, с нужной ли силой давит язык и с какой периодичностью нужно сглатывать? Конечно, в определенных обстоятельствах это могло быть интересно, но сейчас он хотел совсем другого. Хриплых стонов. Неловких первых ласк. Искреннего неприкрытого желания.

С замиранием сердца он переступил через стянутые до щиколоток джинсы с трусами и стал внимательно наблюдать за Скорпиусом, готовый в любую минуту оттолкнуть его и наглядно продемонстрировать, что математике в постели не место.

Скорпиус о его мыслях, похоже, не догадывался. Он с восхищением рассматривал его член, не спеша переходить к активным действиям. И, вопреки опасениям Гарри, первое, что он сделал — это вовсе не набросился на член, сходу пытаясь проглотить его целиком, а ласково провел пальцем по нежной коже, погладил головку и, наклонившись, поцеловал. Потом погладил Гарри по ногам, бедрам, животу, глядя на него откровенно влюбленным взглядом, и наконец обхватил член рукой. Горячий язык обжег первым прикосновением, и Гарри вздрогнул всем телом.

В следующие пару минут он вздрагивал ещё много раз, потому что Скорпиус исследовал его член языком так же тщательно, как вчера руками. Чутко улавливая реакцию на каждое прикосновение, он очень скоро стал играть на нервах, как на музыкальным инструменте, выбирая самые чувствительные точки. Конечно, без математики всё-таки не обошлось, но Гарри с этим примирился. Потому что, когда он вздрагивал, вздыхал или стонал, Скорпиус вздрагивал и стонал вместе с ним.

Его ладонь так и лежала на светлом затылке, и Гарри несколько раз останавливал себя, чтобы привычным, рефлекторным жестом не притянуть Скорпиуса ближе, прижать его голову к паху и не начать толкаться во влажное горло. Но пообещав себе, что торопить Скорпиуса он не станет, Гарри продолжал стоять неподвижно, то и дело замирая от вспышек острого удовольствия. Казалось, Скорпиус вылизывает не его член, а скользит языком по оголенным нервам, заставляя Гарри бессильно поджимать пальцы на ногах и задерживать дыхание.

Скорпиус снова прошелся языком по всей длине, покружил вокруг головки и осторожно коснулся кончиком дырочки в центре. Гарри вздрогнул особенно крупно и до боли сжал челюсти, чтобы не сжать в руке мягкие волосы и податься бедрами вперед. Воодушевленный его реакцией, Скорпиус точь-в-точь повторил траекторию языка, вырывая из груди беззвучный всхлип.

А потом Скорпиус всё-таки это сделал — обхватил губами головку и медленно двинулся вперед, похоже, намереваясь насадиться сразу до самого конца. Про уже найденные чувствительные точки он при этом не забыл, то и дело сжимая губы и скользя языком в нужных местах. Он ещё не успел продвинуться даже наполовину, а Гарри уже чувствовал, что оргазм не за горами. Во всей этой математике оказалось столько сексуальности и неведомого до этого вдумчивого удовольствия, что он уже не знал, какой минет лучше — пылкий, быстрый, с силой врывающимся в горло членом, или вот такой, неторопливый, распаляющий, пробирающий до самых жил каждым прикосновением.

Но как бы Гарри не наслаждался новыми ощущениями, сдержать привычные инстинкты оказалось гораздо труднее, чем он думал. На миг забывшись, он качнул бедрами вперед, гортанно простонал, и замер, когда ткнулся головкой во влажную стенку горла. Мысленно отругав себя за нетерпение, а заодно и представив в красках весь спектр не самых приятных ощущений Скорпиуса, он виновато прошептал: — Прости, — подался назад и ласково, как бы извиняясь, погладил мягкую щеку.