Nyerguds - Fallout Equestria: Обыденная нежизнь

Мунсторм усмехнулась:

– Ну конечно. Сложней любви ничего нет.

– Не, – сказал Лемон. – Любовь – это просто. Обстоятельства – вот в чём соль.

– Ну так расскажи мне, Лемон, что это за обстоятельства?

– Она любит меня, а я пытаюсь справиться с подавленными психологическими травмами двухсотлетней давности, включающими потерю супруги и сына. Так что, как я и сказал, всё сложно.

В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь беспокойно ворочавшейся во сне Мисти.

– Извини, – наконец сказала Мунсторм. – Я как-то и не задумывалась о том, что и у тебя здесь свои проблемы есть.

– Что, слишком моя "гулячесть" отвлекает, да? – улыбнулся Лемон.

Она лишь кивнула.

Лемон тихонько рассмеялся:

– Стерилен, мягок, вроде бы ещё на месте, не использовался двести лет, потому я не уверен, работает ли, – на лёгкое отвращение на лице Мунсторм гуль ответил широкой улыбкой. – Честно говоря, не волнуйтесь – весь подобный запал у меня отгорел, как только я узнал о её чувствах. Кстати, ваша дочь довольно-таки мила, когда смущается.

Теперь же рассмеялась и Мунсторм:

– У тебя странное чувство юмора.

– Считайте, что вам с этим ещё повезло – большинство гулей просто становятся циниками.

Лемон направил взгляд в сторону спальни, где отдыхала Мисти. Оттуда раздалось тихое хныканье.

– Я не видел, как погиб Биг Эпл, об этом мне рассказала она, – сказал гуль. – Прямо на её глазах его разорвал мутировавший монстр пустошей. И, наверное, разговор с родителями Эпла снова напомнил ей о случившемся.

– А она тебе действительно небезразлична, – сказала Мунсторм. – Ну, как мне видится, по крайней мере.

Лемон взглянул Мунсторм в глаза:

– Когда я покину Стойло, она уйдёт со мной. И на это ни я, ни кто-либо другой повлиять не сможем. Понимаю, наши причины быть вместе могут выглядеть странно. Она идёт со мной, потому что влюблена. Я же хочу расправиться со случившимся двести лет назад и я знаю, что она сможет мне с этим помочь. Она – мой друг, и сейчас ей этого достаточно. Я не знаю, к чему это всё ведёт , но, по крайней мере, мы оба знаем, как дело об стоит .

– Что же, она сама себе хозяйка, – вздохнула Мунсторм. – После открытия Стойла программу размножения всё равно наверняка скоро отменят. Многие пойдут пытать счастья снаружи. Но должна же ведь мать беспокоиться о своём ребёнке?

– А почему, думаете, мы сюда пришли? – сказал Лемон. – Пустошь опасна, и многие, кто выйдет отсюда, наверняка погибнут. Но пока Мисти со мной, я сделаю всё, что в моих силах, для её защиты.

Мунсторм кивнула:

– Думаю, о большем я и просить не могу, – она взглянула на дверь спальни Мисти. – Что ж, иди, – и улыбнулась, – защити её от кошмаров.

Заметка: Следующий уровень. Какой? Да ты и сам уже забыл за двести лет.

Новая способность: Вечный жеребёнок

Секундочку, от твоего вида не писаются дети? Как такое вообще возможно?

Дверь спальни Мисти с тихим скрипом открылась, и внутрь заглянул Хейлсторм. Он был встречен лёгким кивком Лемона, который сидел у изголовья единственной в комнате кровати. Мисти, свернувшись в клубок, лежала в изголовье, держа переднюю ногу Лемона как подушку.

– О, ты уже не спишь, – сказал единорог, посмотрел на Мисти и нахмурился. – А она…

– Да, всё ещё спит, обнимая мою ногу, – ответил Лемон Фриск, глядя на Мисти с улыбкой.

Красный жеребец кивнул:

– А-а. А, а мы тут с Мунсторм обсуждали всё это, ну, вчерашнее.

– Я так и думал, – сказал Лемон, снова взглянув на собеседника. – Вас было слышно через стену.

– Что, правда? – спросил Хейлсторм. – Хм. Мы же не разбудили тебя, надеюсь?

– Хех, нет, – ответил Лемон, качая головой. – В отношении неусопших мертвецов кое-что можно понимать и буквально. Мне спать не нужно.

Хейлсторм хмыкнул, вскидывая бровь:

– Так ты пробыл с ней здесь всю ночь, не засыпая?

– Не могу ослушаться материнской просьбы, – с усмешкой сказал Лемон. – Правда, становится немного скучновато, но зато компания у меня довольно милая, – гуль посмотрел на красный диван, красовавшийся на боку Мисти. – И, эй, я же наконец-то увидел её кьютимарку.

– Ну, ладно, – сказал Хейлсторм. – Там пони из отдела по исследованию пустоши хотят поговорить с тобой… с вами обоими, то есть. Они попросили, чтобы вы заглянули к ним где-то через полчаса.

Лемон Фриск потряс ногой, взятой в заложники одной красивой кобылкой:

– Эй, Мисти, просыпайся.

Мисти что-то пробормотала в полудрёме и зарылась мордочкой в колено Лемона, ухватив его ногу ещё сильнее.

– Да, это очень мило, – сказал Лемон, – но тебе всё равно пора вставать.

Мисти подняла голову и посмотрела на Лемона сонным взглядом:

– Ммм?

– Доброе утро, соня. Ваш отдел по исследованию пустошей хочет нас видеть, – сообщил Лемон. – И это значит, что мне нужна твоя удобная мягкая подушка. Чтобы на ней туда пойти.

Мисти вдруг поняла, что она держит, и быстро выпрямившись, отпустила его ногу.

– Ой! Я не хотела… э-эм… – она вдруг заметила, что дверь была открыта, и что за этой сценой с некоторым увеселением наблюдал её отец. – Папа! – вскрикнула она от неожиданности. – Э-э, привет, пап.

Хейлсторм закатил глаза:

– Ждём вас обоих за столом, – сказал он и вышел, закрыв за собой дверь.

* * *

Немного погодя Мисти и Лемон вышли из спальни и присоединились к Мунсторм и Хейлсторму за завтраком. Сами хозяева с ним уже расправились, и теперь их интересовало, что представляли собой пустоши. И так как Лемон не ел, он решил сам ответить на большинство их вопросов, дабы Мисти смогла спокойно доесть яблоки. Когда же вопросы о внешнем мире были исчерпаны, Хейлсторм перевёл тему разговора на более личную, которую он накануне пропустил.

– Так значит, ты с ней – того, да? – начал Хейлсторм.

– Ну-у, не совсем, – сказал Лемон. – Вроде как. Может быть. Мы ещё не знаем.

Хейлсторм вздохнул, покачав головой, и взглянул на Мунсторм:

– И почему она всё время выбирает не тех для продолжения рода, а? Так и внуков не дождёшься.

Лемон только кивнул:

– А я предупредил её об этом. Ну, вроде того.

Лицо Мисти, видимо, решило перенять защитный механизм у хамелеонов, и приобрело цвет ярко-красного яблока, которое она ела.

– Хватит говорить так, будто меня тут нет, – пробормотала она под нос.

– Да, оставьте вы бедняжку в покое! – прервала их Мунсторм. – Она и так через столькое там прошла!

– Да мы вообще не об этом говорим! – сказал Хейлсторм и закатил глаза. – Эх, кобылы.

– Ты что-то сказал, милый? – с мягкой улыбкой спросила Мунсторм, тыкая в бок своего мужа. Тот айкнул и отпрыгнул в сторону.