akchiskosan - Рики Макарони и Клуб Единства

Он намеренно никогда не упоминал Дейвиса, ибо не желал обвинений в необъективности.

А для Дика подготовка к экзаменам стала единственной отдушиной. Неизвестно, проговорилась Дора или же старосты, но вся школа узнала, что автор столь популярной сатиры на комментатора — именно он. Эта новость была воспринята хоть и неоднозначно, но в основном отрицательно.

Однажды вечером в спальню вбежал Френк Эйвери и, вместо того, чтоб идти спать, подбежал к Рики и Лео.

— Почему мне не сказали, что это сочинил ваш приятель из “Равенкло”? Ни за что бы не выучил!

— Это потому, что у тебя дурной вкус, — сообщил Рики.

— Нет, потому что Френк получил от него по шее, — пояснил Лео.

— Считай как знаешь, Макарони, и ты, Нигеллус, тоже, — Эйвери сузил глаза, — но я больше вашу компанию терпеть не буду. Вы больше ничего такого в “Слизерине” не организуете. Я буду следить.

“Кто тебя спросит. Еще как будешь, это я верю”, — подумал Рики.

Гриффиндорцы, за исключением Артура, Ральфа и Сирила, однозначно Дика возненавидели. Отдельные энтузиасты даже пытались отплатить ему той же монетой, но поскольку он не реагировал, а они не дотягивали до уровня прилипчивой дразнилки, отступали. Кстати, сам пострадавший Ники почему-то ни разу не выразил претензии, и непонятно, чье заступничество тут сыграло большую роль — Эдгара или Артура с Ральфом.

Почти все одноклассники Дика были возмущены тем, что он, по выражению Виктора Чайнсби, “поработал на “Слизерин””. Но он изобрел возможность заставить Чайнсби отвалить на целый день — предположив за завтраком, что тот попросту завидует. Поскольку столы “Слизерина” и “Равенкло” располагались рядом, вся дискуссия не ускользнула от внимания Рики. Только на следующий день Виктор догадался пренебрежительно заметить, что, по крайней мере, не продавался врагам. Без лишних эмоций и не меняясь в лице, Дик ровным голосом вызвал его на дуэль. Все основательно перепугались, и старосты “Равенкло” долго разводили шухер.

Кстати, относительно темы последнего замечания Виктора у Дика тоже возникли почти романтические приключения. Как-то он явился на копание червей весь бледный и с трясущимися руками.

— Это ужасно, — начал он, вопреки обыкновению не дожидаясь, когда из него начнут тянуть клещами. — Ко мне сейчас подошла одна третьеклассница и сказала...Говорит, я так разбогател, что если б мне было можно, она бы согласилась погулять со мной в Хогсмиде. Представляете?

— Это ж комплимент! Не каждому такое скажут, — рассудительно заметил Ральф.

— Это комплимент моей копилке! Отвратительно! — Дика передернуло.

— Согласен! — важно кивнул Эди.

— А она хоть симпатичная? — поинтересовался Артур.

— А ты не спросил, зачем она тебе, такая старая? — предложил Рики.

Дик помотал головой.

— Вот дура. Тоньше надо быть. Я бы на ее месте попросила сочинить для меня серенаду.

Только этого не хватало! В нескольких шагах от них стояла Дора Нотт.

— А что это вы тут делаете? — спросила она.

— Профессор Снейп попросил собрать некоторые компоненты для зелий, — бровью не поведя, солгал Лео.

Дора понадоедала для приличия и ушла.

— Как твой брат? — спросил Рики у Эдгара. Эта история кровно волновала его: столько хлопот, усилий, риска, и все зря — это не по-слизерински!

— Готовится к сдаче ТРИТОНов, — сказал Эди.

— Я бы на его месте встал в позу и ждал, когда это воображала сделает первый шаг. Пусть извиняется, — сказал Ральф.

— Исключено. У тетки Пэнси на этот счет строгая позиция, — просветил Артур.

— Так! Опять все те же лица! И что, позвольте спросить, вы на этот раз тут копаете?

Мысленно обругав Дору, Рики поднял глаза на завуча и четко произнес:

— Это для рыбалки. Директор Дамблдор разрешил.

— Спасибо, Макарони, я помню, кто директор в этой школе, — мягко промолвил профессор.

Естественно, Снейп не удовольствовался столь кратким объяснением. Глядя то на червей, то на небольшую рощицу у озера, он неопределенно покачивал головой.

— Я спрошу Дамблдора, — пригрозил он на прощание. — Привидения ладно, но если вы еще директора обработали! Чтоб в понедельник рефераты сдали вовремя, — и удалился.

— Вот никогда не обойдется без нравоучений, — заметил Эди.

Накопленные черви предполагали рыбалку в скором времени, а между тем в ближайшую субботу должен был состояться последний квиддичный матч в году между “Гриффиндором” и “Хуффульпуффом”. Рики, ни секунды не колеблясь, отдал предпочтение рыбалке. Он считал, что за год его успехи в рыбной ловле значительно продвинулись, к тому же когда еще выпадет случай — скоро сессия, а там и каникулы. Квиддичем же он был сыт по горло. Именно так открытым текстом сказал он на собрании в штабе, вызвав тем самым недовольство Миртл, которая после матча с Филипсом постоянно возмущалась, что они занимаются ерундой, и напоминала, что Гарри никогда ее не беспокоил по пустякам. Честно говоря, упоминанием о Гарри она допекла даже Артура.

К удивлению Рики, с ним согласились.

— Я все равно играю лучше, чем наша команда, хоть не придется разочаровываться в них, — скромно заметил Ральф.

Эди был с ним полностью солидарен.

Несколько часов Рики и Лео изощрялись в изобретательности, как бы так спрятать банку с червями, чтоб их не нашла и не съела Моргана. Конечно, она не могла залезть в закрытую банку, но начинала мяукать и выпрашивать, а Рики трудно было ей отказать. В итоге догадавшись, они передали ценность на хранение Дику. Тот использовал ее на все сто. Одного показа содержимого одноклассникам хватило, чтоб его оставили в покое.

Последним уроком в пятницу была защита от темных искусств. Рики закончил конспектировать раньше и в ожидании сигнала к началу практики стал приглядываться к Лонгботтому. Тот выглядел вполне безобидно и даже вызывал симпатию, однако подозрительность Рики за год так и не рассеялась. Гадая, по какому поводу с ним часто общается Артур, он стал пристально наблюдать за преподавателем, в данный момент объясняющим что-то мисс Нотт. Предусмотрительно Рики делал вид, будто смотрит в другую сторону. И почто сразу профессор мельком — в этом невозможно ошибиться — глянул именно на него. Рики окаменел, стараясь поймать и расшифровать то, чего не успел уловить; сильно стараться ему не пришлось — взгляд повторился довольно скоро. Рики будто обожгло горечью и гневом; непонятно почему, но в тот момент он ясно понял: Лонгботтом ненавидел и боялся его, хоть притворялся очень искусно. Весь год он находился в этой школе, и весь год с Рики что-то происходило. А ведь они еще встречались несколько раз в неделю; да что там, несколько раз в день в Большом зале. Лонботтом был сильным колдуном, уж это-то за время учебы дошло до Рики. И он в открытую уставился на преподавателя, не сомневаясь, что взгляд повторится еще раз.