akchiskosan - Лекарство для разума

Признаться, Дик тоже считал, что с него вполне достаточно. И у него, и у друзей хватало и других новостей, которыми хотелось поделиться. Хотя о его приключениях в экспедиции знали все, пришлось снова рассказывать.

Что касается Эдгара, тот считал необходимым учредить библиотеку в Азкабане, а вот запрет на газеты разделял.

— Изоляция от мира — это и есть наказание, — полагал он, — к тому же глупости там пишут. И хватит с них почты. Я думал о квиддиче по выходным, но для этого надо изобрести ограничитель для метел, чтоб они не улетали. Я подал заявку в бюро патентов, но непохоже, чтоб кому-то хотелось ломать над этим голову. Придется самому, наверное. Дик, есть идеи?

Дик помотал головой, с тоской вспоминая, как давно ему самому не доводилось оседлать метлу.

Дора, посетившая однажды мрачные темницы Азкабана, поражалась тому, что теперь племянник героя едва ли не с закрытыми глазами мог пройти все ходы в замке, но не то, что он излазил весь скалистый остров вдоль и поперек.

— Холодный ветер и бурное море еще как успокаивают, — сказала она, — а то, если с людьми все время, спятить можно.

С этим Дик соглашался вполне. Но, невзирая на то, что выслушать друзей ему было очень интересно, все это не могло заменить Дику нескольких, увы, минут наедине с Дорой. В один прекрасный момент он просто извинился и спросил, не хочет ли она прогуляться. Они вышли, держась за руки, в коридор, безликий, равномерно освещенный и пустой. Дора позволила вести себя, не интересуясь, куда.

— Я рада этому происшествию, — прямо заявила она.

— Мне тоже очень хотелось тебя увидеть, — улыбнулся Дик. — Даже не мечтал, что это получится так скоро. Такой подарок.

Они постепенно приближались к переходу — в другой коридор, вдоль которого тянулось наглухо закрытое, длинное окно.

— Заслуженный, между прочим, — указала девушка. — Хотя, если бы ты кому-нибудь сказал, что я — подарок... Мерлин!

Звезды пустыни пробивались сквозь тьму снаружи и мерцали за стеклом россыпью маленьких точек. Их холодный, даже чем-то колючий свет как будто звал, похищая, выманивая из обыденности сразу, стоило остановить взгляд на чернеющем окне. Звезды казались бесконечно древними, они многое видели, знали, и вдруг захотелось перетряхнуть их, бросить им вызов и перемешать, сделать по-своему и самим выложить на небе свою историю. Дик повернулся к Доре, гордый оттого, что не так просто заслужить ее восторг. Ее глаза сияли — излучая одной ей присущую неукротимую энергию. И нежность.

* * *

Пятница для Дика ознаменовалась ожидаемым, теперь уже окончательным возвращением к повседневным обязанностям. Вчерашний ужин, где царил мистер Поттер, и короткое прощание как будто приснились ему. Прошедший день оставил дразнящие воспоминания и осознание того, что свидание повторится нескоро. В лаборатории пока оставался Эдгар, который, разумеется, и не подумал отвлекать его от работы и тактично удалился в библиотеку. Дик собирался посвятить другу выходные, ведь не имело смысла злиться на него за то, в чем тот совсем не был виноват.

Петерсон за обедом пребывал в хорошем настроении, однако позднее Дика вызвал к себе Карасума. Встреча с начальством, мягко говоря, молодого колдуна совсем не вдохновляла, и даже не оттого, что предстояли объяснения, по его мнению, теперь не столь уж необходимые. Не хотелось показываться на глаза в своем растрепанном, далеком от трудового энтузиазма состоянии, которое шеф наверняка способен просечь.

Однако руководителю лунного отдела совершенно не было никакого дела до самочувствия подчиненного. Более того, он сразу выразил радость оттого, что инцидент с кольцом "во всех смыслах" исчерпан — в том числе и геомагнитная аномалия осталась в прошлом, однозначно. И поведение Дика шеф оценил как вполне корректное в его двусмысленном, трудно объяснимом до вмешательства мистера Поттера положении. Хотя действовать, по мнению профессора, следовало более официально, в целом Дик повел себя совершенно правильно. Зато теперь-то ничто не мешало выявить весь потенциал лунного порошка!

Последнее было сказано таким тоном, будто не грех посвятить этому всю жизнь. И была в этом какая-то двусмысленность, побудившая Дика отнюдь не спорить, а сосредоточиться и понять, чего от него все-таки хотят. Тем более удивило его, когда шеф передал его же отчет из экспедиции.

— Думаю, переделать часть Вашего отчета в статью не составит для Вас труда, — уточнил Карасума.

Дик, собственно, об этом пока не думал, но согласился. Но теперь ему казалось, позвали его для чего-то еще.

— Итак, поздравляю. Вы не просто исключительно уместно применили свойства лунного камня, но и усовершенствовали их, изобретение лунного порошка принадлежит Вам.

— Не такое уж сложное изобретение, — пробубнил Дик, но шеф властным жестом остановил его.

— И тем не менее, Вы уже попали в учебники. И будет неразумно, если на этом все и закончится.

По задумке шефа, за этим должна была последовать весомая пауза.

— Что Вы хотите сказать? — спросил Дик.

— Логичнее всего развиваться в том направлении, где Вы уже добились результата. Дорабатывать свое открытие, Ричард. Воздействие порошка на психику человека лучше всего изучать там, где это необходимо. Мне сегодня напомнили о том, что контракт с нашей лабораторией Вы заключали на год. Знаете, кто?

Дик пожал плечами, такая манера изъясняться загадками отдавала комизмом.

— Госпиталь Святого Мунго в Лондоне справлялся, не захотите ли Вы внести свой вклад в помощь пострадавшим в войну и другим пациентам. Конечно, если Вы в этом заинтересованы.

Дик остолбенел. В голове прокручивалось вчерашнее замечание Рики о том, что Темный лорд на всю жизнь обеспечил его — его?! — работой. Значит, Эди — к заключенным, а он, Дик — к психам?

Его потрясение Карасума истолковал верно — как полную неготовность ответить сейчас.

— Подумайте, Дейвис. Практика ничуть не хуже науки. Не сомневаюсь, на такой работе, как здесь, Вы со временем многого добьетесь. Вы методичны, терпеливы, бесстрашны и благоразумны. Редкое сочетание.

Похвала проскочила мимо сознания Дика. О том, что следовало бы поблагодарить, он сообразил слишком поздно.

— Здесь Вы наедине с наукой, — продолжал шеф. — Там будут люди. Как это для Вас?

Это Дику как раз и следовало обдумать. Вроде бы он обычно сторонился людей. До тех пор, пока не подружился с Рики и остальными. Позднее стал старостой, приходилось руководить, настаивать на своем, и не особенно ему нравилась ответственность за других. Хотя не сказать, чтоб он этим так уж тяготился. Однако понять людей с поврежденной психикой, которые нуждаются в помощи — дело другое. Экспериментировать на людях с позиции научного познавательного интереса казалось ему отвратительным, и он мог положиться на свою этичность в этом вопросе. С другой стороны, он не замахивался никогда на карьеру целителя.