Эдуард Поляков - Хозяйка мертвой воды. Флакон 1: От ран душевных и телесных

Духи закончились еще в первые три часа торговли, хоть и было их немалое количество и разнообразие. Лан проявил себя как хваткий торговец. Сначала дня духи стоили всего пять грошей, а через час цена их поднялась до двух золотых, а через два до целой серебрушки*.

(*Денежные единицы скивов 10 железных грошей = 1 железному куну; 1 железный кун = 1 золотому грошу(золотой); 1 золотой кун = 1 серебряному грошу (серебрушке))

Вечер опустился на землю неожиданно. За работой друзья не заметили, как солнце уже почти скрылось за деревянными смотровыми башнями Китежа. Пора бы уже и сворачивать торговлю и отдыхать. Да и поужинать Хельга тоже не отказалась бы.

А вот Лан, похоже простоял бы за прилавком до утра, пока не исчезнут с них последние бутылки и пузырьки.

К концу трудового дня, последние задержавшиеся посетители лавки были распуганы внезапно проснувшимся зеленым орком. Батар громко заревел, зашевелился.

— Шулам сироп… чөтгерийн охин* — простонал он, хватаясь за голову.

(*Шулам сироп… чөтгерийн охин — на оргском наречии Ведьмино зелье… дочь черта)

Хельга улыбнулась орку который все еще плохо стоял на ногах.

— Усс, усс…* — потребовал орк-купец у своих прислужников. Те, бросившись выполнять его просьбу незамедлительно, чуть не стукнулись лбами.

(*Усс — на наречии орков вода)

— Проспорил ты Батар, сын Бадмы из клана Арвай. А воду пить не стоит, от нее еще больше развезет, лучше чая или молока.

Орк поднялся с мостовой и отряхнул запыленный мех на жилете. Мелкий орк, тот что назвался шаманом, напомнил непредусмотрительно.

— Человеческие женщины — шулам!

— Именно! — Хельга всдернула бровку и хищьно улыбнулась услышав упоминание о колдунье. — Так что Следи за языком маленький орк, а то пошепчу против солнца, и отсохнет у тебя то что ниже пояса и выше колен.

Орк-советник сразу прикусил язык и заторопился уйти, зачем-то прикрывая руками пах. Ну и что что Хельгу теперь считают колдуньей, зато относятся вполне серьёзно. Пусть боятся, лишь бы уважали.

Вечером компания завалилась на постоялый двор Перегрызенный кнут. Вполне уютное и недорогое местечко и почти в центре Китежа. Публика заселялась вполне приличная. Внутри пахло луком и пирожками. Мимо них пробежала женщина в белом чистом фартуке и поинтересовалась не будут ли гости ужинать. Приветливая женщина, похоже сама хозяйка, за стойкой тут же заулыбалась и поздоровалась. И чуть ли не с порога оповестила торговцев, что о их благовониях теперь весь Китеж обсуждает. Надо же, — подумала Хельга, — похоже, путь к славе и процветанию лежит через желания женщин, понравиться мужчинам. Везде мы одинаковы!

Лан знал эту гостиницу хорошо и говорил, что в ней практически нет клопов, белье чистое и даже вполне сносная кухня — что еще надо путнику или торговцу.

Услышав упоминание о духах новоиспеченный торгаш печально призадумался о том, что в первый же день торговли духи закончились, а желающих купить их, даже за большую цену находилось предостаточно.

Остальные стали осматриваться в гостинице и высказывать Лану, а именно он всегда все организовывал, свои претензии на бытовые удобства. Аин просил выделить ему место потемнее и обязательно накормить супом с галушками, Храбр, звеня монетами в кошеле, спрашивал не играют ли в этом заведении в кости, ведуну, похоже было все равно, а Хельга хотела снять одну комнату.

Расплатившись за все, Лан о чем-то обстоятельно побеседовал с Пересмыслом и вскоре, сославшись на большую загруженность этой ночью, оба покинули постоялый двор.

Что эти двое задумали? — рассуждала про себя Хельга. Мысли и догадки в голову приходили разные, даже, иногда неприличные.

Пришлось всей честной компании ужинать без старика и гончара.

Храбр сел за стол прямо в своих новых очках. Да даже пока они все добирались в темноте до гостиницы в полутьме, парень упорно не желал их снимать, даже спотыкаясь без конца о булыжники мостовой.

Сейчас они ужинали втроем в гостиной постоялого двора. В камине алели угольки, свечи горели неярко, лишь слегка разгоняя тьму в зале. Храбр еле попадал ложкой в тарелку, иногда приподнимал на переносице очки, чтобы рассмотреть, что плавало в похлебке из бараньих ребрышек и трухи.

Аин пил домашнее пиво, обтирая толстыми пальцами пену с усов и бороды. Хельга так оголодала, что почти не жуя глотала кашу с мясом. Блюда оказались давно остывшими, и хозяйка заявила, что разогревать не будет.

Друзья сильно устали от насыщенного дня и пережитых впечатлений и были настолько голодны, что никто и не заикался про такие блага цивилизации как тёплая пища. Тут их и подловили давно уже заселившиеся в постоялый двор Ася и Сом.

— Вот вы где, а мы уж и не надеялись дождаться, — радостно сказала Ася. она держала своего жениха за руку. Сом стоял за ее спиной и тоже улыбался от того, что рад был встретить товарищей.

— Завтра ждем вас на состязаниях и отказы я не принимаю, — весомо оповестил Сом.

Состязания женихов в Китеже — это важная часть обряда перед бракосочетанием с невестой и отказывать в приглашении одно, что нанести кровную обиду.

— Куда же мы денемся из подводной лодки, — пошутила Хельга. Правда ее шутку никто не понял. да и вообще эта новость весьма смутила ее. Насколько она помнила, родители Аси очень не хотели отдавать свою единственную дочь Сому.

— Мои родители согласились на брак и, хоть и запоздали, прибыли в Китеж. Кстати, Хельга, мама будет ночевать с нами в одной комнате. — сообщила радостно невеста. — Уже устраивается на ночлег.

Хельги ничего не ответила, но новость не принесла особого восторга. Но ради Аси можно немного и потерпеть.

Матушка Аси Лада оказалась довольно строгой. Хотя строгость эта скорее всего была напускной. женщина скорее являлась излишне дотошной. Хельге это сразу бросилось в глаза, как только она вошла в комнату. Женщина навела казарменный порядок, перезаправила кровати, даже цветы в глиняном горшке стояли ровно посередине подоконника, так, словно их местоположение вымеряли линейкой.

Ася была полна впечатлений и торопилась поделиться с мамой. Мама таяла от одних только мыслей увидеть доченьку в свадебном наряде. Так они и проговорили бы до самого утра, если бы Хельга не уснула, поудобней усевшись на свою кровать и облокотившись о стенку.

Лан не спал всю ночь. Потерял покой и плотно занялся изготовлением благовоний илил кк их называла Хельга духов. Вместе с Пересмыслом они готовили новые порции духов на продажу. Старик согласился помочь Лану ради эксперимента, а еще имел некоторый меркантильный интерес — процент с продажи.

Среди ночи парфюмеры завалились в дом давнего товарища Пересмысла, лекаря Дуба, мало того, что разбудили, дак еще спросили поработать в его лаборатории и отдать им все пустые пузырьки из-под лекарств.