Алексей Бобровников - Крайности Грузии. В поисках сокровищ Страны волков

Последние лучи солнца прятались за головой рогатого демона – Ушбы. Со стороны села Кала эта вершина выглядит трехглавой, отсюда и еще одна версия возникновения ее имени – Юш-Баш, по-татарски – «Три главы».

Когда я нашел нужную тропу, было уже почти совершенно темно.

К церкви Квирике вели высеченные в камне ступеньки.

Как и большинство грузинских церквей, храм напоминал крепость – стены были продолжением скалы, на которой он возведен.

Рано утром меня разбудил звон колокола.

Церковь Св. Квирике (сваны называют это место «Лагурка») – не монастырь, потому звук колокола не мог быть призывом к утренней молитве. Значит – обряд начался.

В синевато-сумеречном свете несколько человек разжигали огонь у входа в церковь.

Большой черный бык, весом в полтонны, был уже наготове.

Кто-то (как я понял потом – сельский махшви) прокричал в сторону церкви короткое заклинание.

До захода солнца этот человек будет выкрикивать все те же однообразные словесные формы, только с новыми вводными в виде имен и особенностей бед и несчастий, постигших их владельцев.

С первых минут рассвета на гору поднимаются сваны и потомки сванов из разных городов, чтобы попросить, при посредничестве старейшины, заступничества своего святого.

Повинуясь звуку голоса махшви, односельчане бьют в колокол, прося о милости и поддержке.

Махшви же будет громко кричать, повторяя имена, которые шепчут ему, и сжимая в руке купюры, полученные за эту услугу. К вечеру его голос станет таким хриплым, что он едва сможет говорить.

Сегодня функции сванского старейшины похожи скорее на роль английской королевы, но когда-то махшви вершили правосудие в Вольной Сванетии, где не было власти ни царя, ни князя.

Мальчик в костюме грузинского князя на празднике Квирикоба (Сванетия)

В «Очерке Кавказа и народов его населяющих», изданном в 1871 году, содержится любопытный пассаж о роли махшви и о культе св. Квирике:

«Посредники совещаются секретно. Не высказывая своего решения, они заставляют обе стороны присягнуть в безусловном его исполнении. Присягают непременно при образе в церкви. В важных случаях присягают на тех образах, которых более всего боятся. Первое место занимает, в этом отношении, образ или вода св. Квирике. Клятва обыкновенно совершается так: сванет становится перед образом и бросает в него пулю.

„Если изменю, – говорит он при этом, – то да поразит меня эта пуля“. Священник, подняв пулю, бросает ее в клянущегося, и суеверие народа делает то, что клятва эта никогда или очень редко нарушается».

В темноте возле церкви несколько мужчин бросали на угли грубые бруски пчелиного воска.

Воск будет тлеть весь день, пока старейшина взывает к высшим силам.

Позже, когда взойдет солнце, здесь, у церкви, состоится единоборство между сванскими юношами – что-то вроде чемпионата по вольной борьбе.

Но главная схватка дня произойдет сейчас, в сарае под церковью Св. Квирике.

Бык еще на несколько минут получил отсрочку – в маленьком темном помещении готовили парующий котел.

Животное убивали четверо.

Убивали долго.

Как тяжеловес, пытающийся в последний раз рвануть штангу, бык пытался сбросить с себя вязавших его веревкой.

Если бы не шпагат, которым были опутаны ноги, он бы копытами превратил их лица в кровавую кашицу… Но сваны знали свое дело и повалили животное на бок.

Бык продолжал борьбу на ковре и даже почти сумел освободить задние ноги, но человек в белой рубашке начал интенсивнее орудовать чем-то в районе его горла.

Постепенно дыхание быка стало походить на звук лопнувшей трубы, из которой вырывается горячий пар.

Сильней. Прерывистей.

Хрипло…

Еще прерывистей.

Вдруг – тихо.

Все?..

Нет, с новой силой… Задние копыта ищут что-то в воздухе.

Слабей, глуше.

Вдруг что-то забурлило.

Тишина…

Человек в белой рубашке поднял голову.

Его одежда осталась белой. Только от пола, ставшего мокрым и скользким, поднимался густой пар. Где-то над нами зазвонил колокол, и хриплый голос прокричал первую молитву.

На следующий день после праздника я вернулся в Местию.

Никогда я еще не уставал так, как в те дни. Заняв комнату без окна, проспал несколько суток подряд, не в состоянии ни думать, ни писать, ни разговаривать.

Пользуясь паузой в путешествии, я расскажу еще об одном древнем обряде, по сей день существующем на другом конце Грузии – в долине горы Казбек.

Каждый год в Млета совершается один из последних, если не последний в Старом Свете, обряд с массовыми жертвоприношениями в честь… быка.

После принятия христианства повсеместно в Грузии, вместо поклонения божеству Квирия и богине охоты Дали, начали внедряться христианские святые.

Одним из самых глубоко укоренившихся языческих культов был культ быка Ломиси, и священники для борьбы с ним пустили в ход тяжелую артиллерию. Иными словами, они решили привлечь к борьбе с язычеством наиболее влиятельного в Грузии святого – Георгия.

Некогда победивший дракона в Бейруте, в селе Млета Мтиульского района Святой Георгий был призван победить быка.

Первую версию происхождения праздника я услышал в Тбилиси.

Изначально это был языческий ритуал в честь какого-то языческого божества. По новой, христианской версии во время одного из мусульманских нашествий жители села увидели между рогов быка по кличке Ломи лик Святого Георгия, который и указал им путь к спасению – отсюда и название торжества.

Каждый год в Млета совершается один из последних, если не последний в Старом Свете, обряд с массовыми жертвоприношениями в честь… быка.

По дороге в Млета создается впечатление, что у каждого грузина есть своя версия происхождения праздника.

Во всяком случае, ни в Тбилиси, ни в самом месте проведения ритуала не встретишь двух человек с одинаковым мнением на этот счет.

Вообще-то фраза «тут не может быть двух мнений» едва ли применима в Грузии, народ которой един разве что в вопросах устройства патриархального общества, территориальной целостности своей страны, и отношении к гостям. Во всем остальном сложно представить себе нацию, отстаивающую право на собственное мнение каждого и обо всем.

(Впрочем, в селе Млета некоторые из моих стереотипов о грузинском обществе и строении семьи были несколько поколеблены.)