Ольга Ярмакова - Все начинается утром

Не успела промелькнуть мысль «Но как?», и в ту, же секунду ветер рассыпался прахом, ночь резко ушла в растущий день, словно по щелчку, – снова было тихо, тепло, как, ни в чем не бывало. Только лежавшая на земле у ворот и припорошенная песком и сором, девушка никак не могла надышаться, исторгая из себя с каждым новым глотком воздуха набившуюся пыль.

– А просто попросить нельзя было без таких вот спецэффектов? В другой раз я могу запросто не перенести подобной свистопляски. – Она с иронией сплюнула остатки песка и кое-как поднявшись, стала отряхиваться. – Знаю, знаю, отступать нельзя, иначе кто-то умрет. Все это знаю. Я – чертов супермен. Вот гадство!

Пошатываясь, Элен подошла к крыльцу дома, каждый шаг отдавал тупой болью во всем теле, которое ныло и саднило после пережитой бури. Входная дверь распахнулась перед ней раньше, чем она успела поднять руку, чтобы постучать. На пороге стоял Эдгар Флух с взлохмаченной бородой и испуганными глазами, а позади него чуть в стороне с беспокойством взирала не менее напуганная супруга.

– Господь Всемилостивый! Элен, вы живы! Что за дьявольщина здесь творилась?! Мы с Натали думали, что наш дом сотрет с лица Земли этим неожиданным ураганом. Не успели вас проводить и только вернулись в столовую, как тут же стемнело, завыло, заскрежетало, поднялась пыль и застлала все вокруг, а потом мы увидели воронку, черную, идущую прямо туда, где должны были быть вы. Мы с Натали начали молить Бога за вас, но были уверены, что вы погибли, а затем грянул чудовищной силы гром, и все стихло резко, как и началось. – У фермера дрожал голос, он тормошил и без того взъерошенные бакенбарды.

– Дорогая, с вами все в порядке? Чудо, что вы живы, заходите скорее в дом, вдруг это мракобесие повторится. Я сказала мужу, что нужно пойти сюда и посмотреть, мы уже не надеялись, но вы уже явили чудо, когда заглянули в наш дом, и что-то мне подсказывало, что чудо может повториться. Как же я рада, что вы живы! Вам здорово досталось. – Натали заботливо обхватила девушку за плечи и отвела ее обратно в столовую.

Обессиленная гостья плюхнулась на стул и заторможено ловила кусочки влетавших в ее сознание фраз, тупо уставившись в точку на полу.

– Можно воды, миссис Флух? – Прохрипела она.

– Конечно, дорогая. Я и сама должна была догадаться вам ее предложить. Вы там наглотались пыли на доброе поле. – Хозяйка налила из высокого прозрачного кувшина в кружку воды и вложила ее в дрожавшие руки Элен.

Каждый глоток, жадно поглощаемой влаги, приятно омывал саднившее горло и придавал заметное облегчение и бодрость, но в голове била только одна мысль: «Сколько я еще вынесу?».

– Я останусь, мистер Флух. – Выговорила девушка, допив воду и с громким щелчком поставив стакан на край стола. – Я останусь и помогу вам справиться с бедой.

– Но как? Каким образом вы сможете помочь? – Эдгар вылупился на нее, недоверчиво ища ответ в жалкой грязной фигурке гостьи. – Вы не доктор и, кажется, вы спешили куда-то. Нет, я очень рад, что вы передумали и решили остаться у нас, не подумайте чего дурного, но вы же не….

– …не мужчина? Договаривайте, мистер Флух, прошу вас. – Элен сверлила взглядом осекшегося фермера, явно смутившегося и теперь виновато отводящего глаза. – Как я понимаю, будь я мужиком, то вы бы не задали мне подобного вопроса? Верно?

– Нет, дорогая, вы неверно все поняли. – Натали попыталась смягчить беседу. – Эдгар вовсе не это имел в виду. Просто вы так юны и сильно пострадали, да и мы не знаем, что за зараза свирепствует на заднем дворе. Не принимайте обиду в сердце, прошу вас.

– Да, да. Я именно это и имел в виду, Элен, извините, не всегда могу правильно выразить свои мысли. Вы уж извините. – Мистер Флух примиряющее, вложил правую ладонь девушки в свою широкую и загрубевшую руку и легонько накрыл сверху другой.

– Это вы меня извините. – Гостья слабо, но благодарно улыбнулась теплу сощуренных темных глаз с желтыми искорками. – Еще не знаю, каким образом, но я вам должна помочь и не спрашивайте больше как, я и сама не в курсе.

– Должны? Вы нам ничем не обязаны, чтобы быть в долгу. – Было принялся возражать фермер, но под тяжелым и усталым взглядом снова умолк.

– Ваше бесценное гостеприимство – не есть ли уже повод, чтобы помочь? Миссис Флух, вы уж извините меня еще раз за неудобство, что я вам доставлю, но могу ли я принять душ? У меня такое чувство, будто меня закопали заживо песок, а про голову я вообще молчу. – Элен запустила пальцы в растрепанные, свисавшие беспорядочно волосы, и с неприязнью ощутила на ладонях липкую пыльную грязь.

– Конечно, что за вопрос? Какие беспокойства, дорогая? Пройдемте, за мной. Эдгар, дорогой, присмотри за мальчиками. – Натали подхватила под руку девушку и повела ее по коридору, уводя от столовой вглубь дома.

Только поднимаясь по лестнице на второй этаж, гостья, наконец, осмелилась задать беспокоивший ее вопрос:

– Натали, извините за бестактность, но вы единственная женщина на этой ферме?

– Да, Элен, раньше здесь проживали сестры и мать Эдгара, но девушки давно вышли замуж и уехали кто куда, а Луиза, мама Эдгара, надо сказать хорошая была женщина, умерла семь лет назад, за пару месяцев до появления близнецов на свет. – Тихо и задумчиво ответила хозяйка.

– И больше здесь не было ни одной женщины?

– Нет.

– Как же вы здесь живете одна? Вернее не одна, а одна среди мужчин. Вам не одиноко без женской компании, общения?

– Не представляете, как раньше было тоскливо, но со временем ко всему привыкаешь, и как-то притупляется все. Муж и дети составляют для меня смысл жизни и истинное счастье, да еще работы по дому хватает, так что скучать и грустить некогда. А когда грусть все-таки накатывает, я выбираюсь из дома и прогуливаюсь одна по лесу или ухожу вглубь полей, и знаете, становится заметно легче, тоска отступает, а краски обретают снова ту яркость и цвет, что и ранее.

– Не представляю. Я бы умерла от тоски, скорее всего.

– Это вам только так кажется.

Ванная комната просторная и элегантная совмещала в себе элементы простоты современности и элегантности прошлого: посреди помещения на блестящем, выложенном кафелем с замысловатым рисунком, полу стояла белоснежная на изогнутых кованных ножках ванна, напротив нее за матовыми шторками пряталось большое окно. И Элен на мгновение представила, как заманчиво лежать в такой ванне, растворившись в душистой пене и наслаждаться видом в неприкрытое льющее рассеянным солнечным светом окошко. Стены комнаты были выложены мелкой розовой плиткой, а потолок белел сочным оттенком молока. Раковина с огромным прямоугольным зеркалом располагалась позади ванны и была завуалирована невысокой, но еще крепкой старенькой ширмой.