Ольга Ярмакова - Все начинается утром

– Конечно, страшно, я и стою в дверях, караулю каждый ее шаг, готовый броситься ей на выручку, но вы, же сами видели, какая у меня Натали отважная. У нее сердце львицы и отваги не занимать, не то, что я.

В домике было очень тихо и пусто. Притворив за собой обшарпанную дверь, Элен и Эдгар погрузились в вакуум спертого сухого воздуха с примесью плесени, пыли и затхлости. От входа тянулся погруженный в полудрему теней узкий длинный коридор, на всю длину дома утыканный по бокам серыми дверьми, за которыми таились спальни работяг. Стертый от времени и бесчисленного множества ног пол подпирал безликие стены, красок которых различить глазу не удавалось в том скудном свете, который просачивался из проемов закрытых дверей. У предусмотрительного фермера оказался фонарик, которым он не преминул воспользоваться.

– Это первый этаж. В конце коридора есть лестница, вы хотите осмотреть весь дом?

– Да. Нужно весь.

Лучик фонарика выхватывал все новые отрезки пространства, и Элен уже хотела предложить начать осмотр комнат, но кое-что ее насторожило:

– Эдгар, посмотрите внимательно вон там. – Она постоянно сбивалась в обращении к спутнику, уж больно противоречивым было у нее к нему восприятие. – Да, вот там над дверью и вот там, и там.

– Вы правы, Элен. Как я сразу не обратил внимание. Она же повсюду! Я здесь не был около трех недель и не видел ее здесь раньше. Что это, черт возьми, такое? – Его голос совсем стих и дребезжал как-то странно в тишине, в нем сквозили нотки страха.

– Чтобы ни было, но она здесь не вчера образовалась и она пустая.

Тонким прозрачным навесом над каждой дверью лениво провисала густая паутина, шлейфом опоясывая стены дома. Забыв про комнаты, спутники торопливо поднялись на второй этаж по грубоватой деревянной лестнице без перил. Их встретили еще более спертый воздух, загустевший полумрак и заросший паутиной, словно серой ватой коридор, луч фонарика которую с трудом пробивал и утопал в вибрирующих нитях.

– Что за дьявольщина здесь твориться, черт возьми?! – Воскликнул побледневший фермер.

– Да уж, образцовым этот домик никак не назовешь, кто-то явно не угодил уборщице. – Пошутила Элен, хотя ей было не по себе.

– Вы слышите этот шум, Элен? Вы слышите? – Глаза мужчины округлились еще больше.

– Да, слышу, мистер Флух. Какое-то странное потрескивание. Только не пойму откуда этот звук идет.

– Если меня не подводит мой слух, то источник шума на чердаке. – Эдгар поднял вверх руку с фонариком и поводил по потолку. – Вон там дверца. А лестница у стены. Но я так давно туда не заходил. Вы уверены?

– Абсолютно. – Но в этот раз голос предательски дрогнул, все нутро противилось идти дальше.

Преодолевая клейкую и навязчивую паутину, норовившую остаться везде, куда прикасалась, и подступавшее к горлу не менее липкое омерзение, они добрались до лестницы, которая на самом деле оказалась стремянкой, вжатой в стенной проем прямо под чердачным люком, плотно облепленным толстенным слоем воздушных тенет. Очистив от паутины кое-как дохленькую стремянку и примостив ее аккурат под дверцей чердака, Эдгар Флух с дрожащим фонариком в правой руке все-таки отважился на несколько шагов по узким ступенькам. Оглянувшись на Элен и поймав ее пристальный взгляд, он окончательно собрался и с некоторыми потугами откинул внутрь чердачную дверь. Его спутница задержала дыхание от волнения и страха, исходившего из черного прямоугольного отверстия.

Едва луч света вошел в темень, фермер вскрикнул, выронил фонарик и, в один прыжок, соскочив с лестницы, отбежал в сторону, голося:

– О, Боже! Они там повсюду! Их так много! Что это за напасть? Меня кажется, укусил один из них. Ай! Они забрались мне за шиворот рубашки!

С выпученными от ужаса глазами, мужчина вертелся на месте, пытаясь залезть руками под рубашку и кого-то оттуда вытряхнуть, у него проступили слезы, и тщетно стараясь, он с обезумевшим взглядом не сразу внял словам своей спутницы.

– Эдгар, успокойтесь, на вас никого нет. Вам просто, кажется. Кого вы там увидели? Что вас так испугало? Эдгар? Мистер Флух! Вы меня слышите?! – Пришлось влепить пощечину, после которой истерика ушла столь же резко, как и появилась.

– Извините меня. Мне очень жаль, Эдгар. – Элен осторожно коснулась руки фермера.

Он притих окончательно и, схватив ее ладонь, запричитал шепотом.

– Не ходите туда, дорогая, ни в коем случае! Их там полчища, тьма тьмущая. Не ходите!

– Кто там, Эдгар? Кто?

Но больше он не проронил ни слова, умолк и, обхватив себя руками медленно осел по стенке на пол.

–Черт! Как всегда все самое вкусненькое мне. Ну что за, миры чертовы! – Подобрав фонарик, закатившийся в пыльный угол, и бесперебойно работавший, девушка, преодолев ступеньки, подняла высоко над собой электрический светоч.

Рука, задев мягкую и тошную паутину, пронзила тонким лучом фонаря плотный чердачный сумрак. Хотя глаза и адаптировались с дневного света к непривычному сумраку дома, и все же не сразу различили всю поверхность чердака, увитую вплотную сетями тончайших нитей, по которым бегали, свисали и плели свои затейливые узоры маленькие черные пауки. Их там были миллиарды копошащихся тварей и, несомненно, издающих то самое странное потрескивание, что привлекло внимание фермера и его спутницы. Живая черная масса роилась и строила свой дом в доме тех, кто ранее были хозяевами. Теперь здесь главенствовали пауки, сомнений не было.

Элен, с детства боявшейся их до чертиков, стало дурно, голова закружилась, и она едва не потеряла равновесие на шаткой стремянке. С застрявшим в горле криком она захлопнула обратно чердачную дверцу и, слетев со ступенек, лихорадочно стала срывать с волос, лица и рук прилипшие комья паутины. Теперь она оказалась во власти истерии, недавно овладевшей ее спутником, но случайно запнувшись о сидевшего у стены Эдгара, девушка споткнулась и растянулась рядом на пыльном полу. Боль в колене молнией прояснила ее сознание, прогнав мрак страха, но оставив дрожь, сотрясавшую все тело.

– Эдгар, что у вас здесь твориться, черт возьми?! Что происходит? – Но ответа не последовало, мужчина впал в некое состояние транса.

– Этот треск, этот чертов треск, он сводит с ума. Как пауки могут такое издавать? Погоди-ка, пауки ткут паутину… ткут… Ткачи! Так вот о ком говорил голос! Так это их я должна прогнать?! О, Боже! Ну почему я и пауков? Это несправедливо, ужасно несправедливо. Я не смогу туда войти, там кругом эта липкая гадость и они, эти противные твари. Фу, мерзость! – Элен снова стало дурно. – Эдгар, очнитесь, Эдгар! Вы должны мне помочь, без вас мне их не одолеть. Прошу вас, придите в себя, очнитесь!

Девушка что есть силы стала тормошить тихо сидевшего фермера, и после очередной сильной встряски он поднял на свою спутницу посеревшее лицо и стал мямлить: