Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

И в тот же миг бедняга понял, что попал в ловушку. Он не только не спас сына, но и сам оказался в руках врагов. Он немедленно попытался дотянуться до люка и поднять крышку, но ему это оказалось не под силу.

Чиркнув спичкой, он осмотрелся и обнаружил, что в трюме сделана небольшая выгородка, никак не сообщающаяся с остальным помещением. Единственным входом в нее служил люк у него над головой. Было очевидно, что это место специально приготовили для его заключения.

В этой тюремной камере, кроме него, не было никого и ничего. Если ребенок был на борту «Кинкейда», он был заточен в другом месте.

На протяжении более двадцати лет, от младенческого до зрелого возраста, Тарзан, этот человек-обезьяна, бродил в своих диких джунглях, не имея никаких контактов с людьми. В этот полный впечатлений период своей жизни он научился принимать свои радости и горести так, как это делают звери.

Поэтому он не безумствовал, не ополчался против судьбы, а терпеливо ждал, что может с ним приключиться в дальнейшем, хотя, конечно, не без того, чтобы предусмотреть любую возможность защитить себя. Для этого он тщательно осмотрел свою тюрьму, опробовал на прочность толстые доски, из которых были сделаны стенки, и измерил расстояние до люка над головой.

И пока Тарзан занимался подобными вещами, он внезапно ощутил вибрацию судовых механизмов и ритмическую пульсацию гребных винтов.

Пароход покидал порт! Куда уносил он его и какая судьба ждала там человека-обезьяну?

Едва эти мысли пронеслись в голове у Тарзана, как до его слуха сквозь грохот паровой машины донеслось то, что заставило человека-обезьяну похолодеть от мрачного предчувствия.

На палубе прямо над ним прозвенел ясный и пронзительный крик испуганной женщины.

Когда Тарзан и его провожатый затерялись в густом сумраке причала, то на ведущей к пивной узкой аллейке, которую только что покинули двое мужчин, показалась женская фигура. Дама была под густой вуалью. Она быстро подошла к входу в питейное заведение.

Здесь она помедлила и огляделась, а затем, словно обрадовавшись, что наконец нашла место, которое искала, храбро толкнула дверь и вошла в мерзкий притон.

Десяток нетрезвых матросов и портовых пьянчуг уставились на вошедшую: богато одетая женщина, да еще в таком месте – это редкое зрелище.

Дама быстро подошла к неопрятной барменше, которая глянула с завистью и ненавистью на более удачливую представительницу своего пола.

– Вы не видели здесь минуту назад высокого, хорошо одетого мужчину, – спросила дама, – который встретился с другим человеком и ушел с ним?

Девица кивнула, но не могла сказать, куда эти двое направились. Матрос, который подошел послушать, о чем разговор, сообщил, что только что, входя в пивную, видел, как из нее вышли два человека и зашагали к причалу.

– Покажите, куда они направились! – воскликнула женщина, суя монету в руку матроса.

Тот вывел ее на улицу, и вдвоем они поспешили к причалу, а затем вдоль него, пока не увидели рядом c пароходом, стоящим на якоре неподалеку, маленькую шлюпку, почти растворившуюся в темноте.

– Они там, – прошептал матрос.

– Десять фунтов, если найдете лодку и отвезете меня на тот пароход, – воскликнула дама.

– Тогда скорей, – ответил ее спутник, выговаривая слова, как человек из низов. – Надоть поспеть, пока энтот «Кинкейд» не снялся с якоря. Его уж три часа тому раскочегарили – поджидали только энтого пассажира. Я тут полчаса назад поболтал с одним из команды.

С этими словами он провел ее в самый конец причала, где, как ему было известно, покачивалась еще одна шлюпка, и, посадив в нее женщину, сел на весла и отчалил. Лодка быстро заскользила по воде.

У борта парохода матрос потребовал плату, и, не тратя времени на подсчет обещанной суммы, дама сунула в протянутую ладонь столько банкнот, сколько оказалось в ее руке.

Один взгляд на них убедил парня, что его услуги оплачены более чем щедро. Он помог ей подняться по лестнице и стал поджидать у борта парохода – на случай, если эта прибыльная пассажирка захочет, чтобы через какое-то время он доставил ее обратно на берег.

Но тут звук заработавшей вспомогательной паровой машины и скрежет стального каната, наматывающегося на брашпиль, возвестили, что якорь на «Кинкейде» поднят. Еще пару секунд спустя матрос услышал, как заработал гребной винт, и пароходик медленно двинулся прочь, в воды Ла-Манша.

Когда матрос повернул в сторону берега и налег на весла, он услышал пронзительный женский крик на палубе парохода.

– Вот так облом, – пробурчал он себе под нос. – А мог спроста оттяпать все ее деньжата.

Когда Джейн Клейтон поднялась на палубу «Кинкейда», та была совершенно пуста. Казалось, весь пароход вымер. На борту не было видно ни тех, кого она искала, ни вообще кого-либо. Поэтому она продолжила поиски мужа и сына, надеясь, вопреки всему, тут же их и найти.

Леди Грейсток поспешила к надстройке с каютами, которая наполовину возвышалась над палубой, а наполовину была опущена ниже ее. Джейн быстро спустилась по невысокому сходному трапу к капитанской каюте, по обе стороны которой имелись меньшие каюты для помощников, не заметив, как впереди поспешно захлопнулась одна из дверей. Она пересекла капитанскую каюту, а затем, вернувшись, стала приникать к каждой двери, прислушиваясь и осторожно проверяя, не закрыты ли они.

Везде было тихо, совсем тихо, и громкое биение собственного испуганного сердца, как ей казалось, наполняло все вокруг, словно громовые удары набатного колокола.

Одна за другой двери открывались при одном только прикосновении, но все каюты оказались пусты. Она была так поглощена своим занятием, что не заметила, как судно внезапно ожило, как заурчали паровые машины, как началось биение гребных винтов. Она дошла до последней двери справа и, толкнув, открыла ее, но сильный смуглый мужчина, поджидавший внутри, схватил ее и быстро втолкнул в тесную, дурнопахнущую каюту.

Внезапный испуг, вызванный неожиданным нападением, заставил Джейн пронзительно закричать. Но человек грубо зажал ей рукой рот.

– Подожди, пока мы не отойдем подальше от берега, дорогая, – произнес он. – Тогда хоть надорвись, кричавши, милашка.

Леди Грейсток повернула голову и увидела совсем близко от себя ухмыляющееся лицо с щетиной на подбородке. Мужчина ослабил хватку, и, узнав того, в чьей власти она оказалась, женщина тихо простонала и отпрянула, чувствуя, как все в ней сжимается от страха.

– Николай Роков! Месье Тюран! – воскликнула она.

– Ваш преданный поклонник, – ответил тот, отвешивая низкий поклон.

– Мой сын, – продолжила она, игнорируя эту галантную издевку, – где он? Отдайте его мне. Как вы можете быть так жестоки? Даже если вы Николай Роков… Неужели вы начисто лишены чувства жалости и сострадания? Скажите, где он. На борту этого парохода? О, пожалуйста, если только у вас есть сердце, отведите меня к моему малышу!