Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

А от противоположного берега к пловцу медленно приближалась едва различимая зловещая рябь, не замечаемая ни Тарзаном, ни Роковым.

Наконец Тарзан достиг кормы лодки и, протянув руку, ухватился за ее борт. Роков, застыв от страха, сидел, не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой, и его взгляд был прикован к лицу заклятого врага, казавшегося посланцем самой богини возмездия.

Вдруг его внимание привлек внезапный всплеск позади пловца, и Роков догадался, что это значит.

В ту же секунду Тарзан почувствовал, как мощные челюсти сомкнулись на его правой ноге. Он попробовал вырваться на свободу и перевалиться через борт. Его усилия увенчались бы успехом, если бы неожиданно подоспевшая помощь не взбодрила русского и не заставила его мгновенно принять меры, чтобы избавиться от врага.

Как ядовитая змея, Роков метнулся на корму лодки и ударил Тарзана по голове тяжелым веслом. Пальцы человека-обезьяны, вцепившиеся в борт, скользнули по дереву и ушли под воду.

Последовала короткая невидимая схватка, вода забурлила, закрутилась воронкой, затем поднялось нескольких пузырей, и поверхность реки стала опять гладкой там, где всего несколько мгновений назад Тарзан, приемыш обезьян и повелитель джунглей, исчез из виду в темных водах мрачной и суровой Угамби.

Ослабевший от страха Роков, дрожа, опустился на дно лодки. Сперва он сам не мог поверить в улыбнувшееся счастье – перед его мысленным взором все еще стояла картина барахтающегося белого человека, молча исчезающего под поверхностью реки, чтобы принять жуткую смерть в липком придонном иле.

Постепенно значение происшедшего дошло до сознания русского, и тогда на его губах заиграла жестокая улыбка облегчения и торжества. Однако радость его оказалась недолгой: когда он уже поздравлял себя с тем, что теперь ничто не помешает ему благополучно добраться до моря, на берегу совсем недалеко от пироги началось настоящее светопреставление.

Обернувшись на страшный шум, раздававшийся оттуда, Роков увидел похожую на порождение преисподней пантеру и ужасных человекообразных обезьян во главе со своим вожаком, глядящих на него с непередаваемой ненавистью. С ними был черный воин-великан, который потрясал кулаком, обещая русскому самую страшную смерть.

Кошмарное бегство вниз по Угамби наперегонки с ужасной оравой мрачных, беспощадных и неумолимых мстителей не прекращалось ни днем ни ночью. Они шли то вровень с ним, то на несколько часов терялись где-то позади в лабиринтах джунглей, а однажды сразу на целый день, но потом вновь выходили на него. Еще до того, как залив и океан предстали потухшему взору Рокова, эта нескончаемая пытка превратила его из сильного, крепкого человека в изможденное и бормочущее что-то себе под нос существо.

Порой он проплывал мимо людных деревень. Время от времени воины на пирогах приближались к его долбленке, пытаясь ее перехватить, но каждый раз, едва завидев ужасную шайку на берегу, туземцы с визгом бросались наутек и уплывали на другой берег, чтобы исчезнуть в джунглях.

И во время своего бегства Роков нигде не видел Джейн Клейтон.

Эта женщина не попадалась ему на глаза с того самого момента, когда он стоял у реки и держал в руке веревку, прикрепленную к носу лодки-долбленки. Он думал, что настиг ее. Но мгновение спустя все пошло прахом. Она схватила со дна пироги тяжелое ружье и направила дуло прямо ему в грудь.

Роков отпустил веревку и понял, что быстро удаляющаяся беглянка теперь вне его власти. Мгновение спустя он уже бежал вверх по реке к небольшому притоку – там, прямо в устье, была спрятана пирога, в которой приплыл его отряд, когда они гнались за Джейн Клейтон и Андерссеном.

Интересно, что сталось с беглянкой?

Русский почти не сомневался, что ее захватили в плен воины одной из деревень, мимо которых она должна была проплыть на пути к морю. Что ж, он, по крайней мере, был защищен от врагов из числа туземцев.

Впрочем, он с удовольствием оказался бы в обществе дикарей, если бы это избавило его от грозящей расправы со стороны страшных существ, которые преследовали его с ужасающей непреклонностью. Те встречали его злобными криками и рычанием всякий раз, когда оказывались в поле зрения.

Но самый большой страх внушала ему пантера – ее пылающий взгляд и ужасная морда наводили на мысль об исчадии ада. Днем она широко раскрывала свои ухмыляющиеся челюсти, скаля огромные клыки, а по ночам ее глаза, похожие на два огненных шара, светились над водой из киммерийского мрака джунглей.

При виде устья Угамби сердце Рокова наполнилось надеждой, ведь где-то там, в бухте, мог покачиваться на желтых волнах стоящий на якоре «Кинкейд». Отправляясь в плавание вверх по реке, русский послал пароход пополнить запас угля, оставив главным на нем Павлова. Поэтому, увидев вернувшееся судно, Роков едва не закричал от счастья – ведь на борту было его спасение.

Чуть ли не в радостном помешательстве, он принялся яростно грести в его сторону, потом вскочил на ноги, стал размахивать веслом и кричать, пытаясь привлечь внимание тех, кто оставался на пароходе. Но сколько он ни надрывал глотку, на палубе безмолвного парохода так никто и не появился.

Когда же Роков оборачивался и бросал беглый взгляд на берег, он снова видел там своих рычащих преследователей. Он вдруг подумал, что они найдут способ добраться до него даже теперь, когда он поднимется на борт, если там не окажется никого, кто смог бы остановить их выстрелами из ружей.

Что могло случиться с теми, кого он оставил на «Кинкейде»? Где Павлов? А вдруг на пароходе никого нет и в конце концов его все-таки настигнет ужасная судьба, которая гналась за ним по пятам все это страшные дни и ночи? Он затрясся, почувствовав, как смерть коснулась его лба своими липкими пальцами.

Однако он снова принялся неистово грести по направлению к пароходу. Казалось, прошла вечность, прежде чем нос пироги ударился о борт «Кинкейда», с которого свисал веревочный трап. Но, ухватившись за него, Роков услышал, как сверху его предупреждающе окликнули, и, подняв голову, он увидел холодное, безжалостное дуло ружья.

После того как Джейн Клейтон, направив ружье в грудь Рокова, заставила того отступить, она поплыла вниз по течению Угамби, по самой стремнине. В течение многих дней и ночей молодая женщина прилагала все свои силы, чтобы река несла ее как можно быстрей. Только днем, в самые жаркие часы, она позволяла себе отдаться на волю водяных струй и ложилась ничком на дно долбленки, прикрыв голову от солнца большим пальмовым листом.

Только так Джейн ненадолго позволяла себе отдохнуть. Во все остальное время она постоянно старалась ускорить движение лодки, орудуя тяжелым веслом, надеясь, что преследователь не сможет ее нагнать.