Петр Ингвин - «Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой»

Дарья зашипела:

— Боишься? Правильно боишься. Но представь, что будет, когда тебя доставят на кладбище. Смерть с честью, о которой будут рассказывать детям… или кладбище? Тоже будут рассказывать. Но другие, показывая пальцем на родню. Тебе выбирать. Решай. Решайся.

Она протянула девочке нож.

Ни слова не говоря, та схватила его и мощно резанула поперек шеи. Совершила единственное, на что хватило решимости. Но она сделала это.

Умерла сразу. Бойник помог. Третье тело ужасной птицей полетело вниз.

— Их кровь на вас! — крикнула Дарья вдогонку разбегающемуся разбойничьему сброду.

Колени подкосились от страшного напряжения, и она осела там, где стояла.

— Мы победили, сестра, — сказала ей сестрисса, подхватывая за руку, чтобы царисса не сползла наземь полностью.

— Да, — кивнула Дарья. — Мы победили. Мы.

Ее пробрал истерический смех.

Варвару переселили в комнату Томы. В качестве наказания за ночные увеселительные прогулки ей назначили десять дежурств, десять плетей и час мишени — с отсрочкой на несколько дней, пока у всех не улягутся нервы. Варфоломея собиралась устроить пир, одновременно праздничный и поминальный, Дарья уговаривала перенести его к ней в башню. Там больше возможностей. Несравнимо больше. Варфоломея отказывалась, приглашая чуть позже на грандиозный неописуемый пир всех к себе, а сейчас настаивая на маленьком банкете в память ушедших и в честь удачного пополнения.

Несколько отрядов, отправившиеся за ворота по следам неприятеля, уже принесли первые вести. Рыкцари разрозненно уходили. Все деревни были оставлены, преследовать в лесах Дарья команды не дала.

— Пусть уходят. Побережем людей. После случившегося Верховная задаст им такого перца…

Тела погибших девочек принесли и убрали до завтра в одном из дальних помещений. Там же дожидалась отправки домой быстро забытая всеми Карина.

На улицу принялись выносить столы с кухни и из комнат. Мы с Томой принимали поздравления учениц и новых родственников. Зарина бегала за мной хвостиком, счастливая донельзя. Иногда ее лобик омрачался скорбными мыслями, но ненадолго. Внутреннее солнце разгоняло тучи и прорывалось наружу.

Для меня и Томы школьная жизнь заканчивалась. Отъезд назначили на утро. Когда Зарину кто-то позвал и отослал с небольшим поручением, наклоном головы я указал Томе на свою комнату.

Немой вопрос в ее глазах вспыхнул лишь на секунду. Кивок подтвердил, что поняла и сейчас будет. Чудовищно скрежетнувшую дверь, благим матом сообщившую свое мнение о скором отъезде хозяина, пришлось оставить открытой. Вошедшая через несколько мгновений Тома сумела затворить ее беззвучно. О, как. Не того хозяина ей определили. Или у женщин даже здесь свои хитрости?

Я плюхнулся на свой лежак. Поглядев на идеально заправленный Заринин, Тома вздохнула и присела на табурет.

— Объявляю всеангельский военный совет, — выдал я, закинув руки за голову. — Вопрос один.

— Что делать будем? — угадала Тома.

— Именно.

— Сейчас или вообще?

Вопрос уже не вызвал глупых шуток. Он стал вопросом жизни и смерти.

Кто-то прошел возле самого окна.

— А ты? — сказал этот кто-то невидимому соседу.

— А что я? — отчетливо прозвучал ответ, словно говорили прямо у нас в комнате. — Она царевна, а я кто?

Неравенство ломает судьбы и здесь. А со слов царевен — все идеально, сплошное равноправие. Ну-ну.

Шаги удалились. Тому как ветром снесло с табурета. Юркнув ко мне, она примостилась возле ног на краешек лежака. Одна рука нашла и крепко сжала мою, другая приложила палец к губам.

Кивнув, я тихо сказал:

— Насчет вообще — без обсуждений. Собраться всем вместе и линять домой. Волнует, что делать сейчас. Прямо в эту минуту. Другой возможности самостоятельно покинуть школу может не быть.

— Предлагаешь бросить все и бежать к Кудеяру? — вышептала Тома.

Судя по выражению лица, такое развитие событий девушку не вдохновляло.

— Варвара сказала, что Кудеяром занялись царберы, — начал я плести косичку мысли из разрозненных волосков. — Куда бежать? Как искать? Чем питаться, чем защищаться от волков и людей? У нас больше шансов погибнуть или попасться… и тоже погибнуть, чем найти Малика. Давай сначала накидаем известные факты и тогда примем решение. Что мы имеем?

— Ничего, — грустно улыбнулась Тома.

— Имеем, что двое из нашей компании завтра отправятся в крепость, один находится в лесах и в опасности, еще один в безопасности, но далеко в башне.

— Какие же у нас варианты? — еще грустнее поинтересовалась Тома.

— Бежать искать Малика или послушно ехать с Варфоломеей. Пока все.

— Минусы первого варианта понятны. Какие у второго?

— Кромешная неизвестность. В конце концов, нас привезут в крепость, где будет что-то, чего не знает никто.

— Я за второй, — отпустив меня, Тома подняла руку как при голосовании.

— Вообще-то я тоже. — Моя рука поднялась рядом с ее. — Единогласно.

— Едем с Варфоломеей. — Тома повеселела. — Мы уже царевны. Если так продолжится дальше…

Оптимистка. Я вздохнул.

— Ты царевна, а я ни пойми кто, — уточнил на всякий случай.

— Ты тоже царевна, — бойко ответила Тома, вставая. — Отличная царевна. Если не проколешься, можешь сделать замечательную карьеру.

— Если, — снова вздохнул я.

Она вышла.

У меня осталось одно незавершенное дело. Разговор. В котором необходимо поставить точку. Покрутившись среди высокопоставленных гостей, я дождался, когда папринций ненадолго остался один. Незаметно и вежливо слиняв из толпы, бросился к нему.

— Дядя Люсик. Пара вопросов. Можно?

Папринций быстро огляделся по сторонам, кивнул:

— Пошли.

Кабинет у него временно забрали. Разместиться пришлось в спальне, куда переехали с трудом поместившиеся стол, стул и лавка. Приглашающий жест усадил меня на лавку. Сам папринций сел за стол. Собственно, мы оказались друг напротив друга, почти вплотную.

— Вижу, молодой человек… прошу прощения, царевна Василиса, — он как-то очень по-доброму и не обидно усмехнулся, — раз вы приперлись до занятого человека, вас мучает информационный голод, помноженный на череду сумасшедших событий.

Нервные пальцы привычно забарабанили по столу. Осунувшееся лицо смотрело мимо меня.

— Да, — признал я, расположившись на краешке скамьи, словно готовясь взлететь. — Вопросов много. Старых и новых. Начну с незавершенного старого. Зачем вам воздушный шар?

Глаза папринция обратились в щелки. Никогда не видел его взбешенным, но тут, кажется, достал.

— Щас скажу, только шнурки на тапочках поглажу! На своем хуторе будешь делать погоду… ну, устанавливать порядки, — даже в гневе он продолжал оставаться педантичным учителем, — иначе твой барометр займет место в музее недоразумений. Вопреки закону я сохранил тебе жизнь, а ты в благодарность строишь такие коники, что прямо-таки нарываешься иметь тебя в виду и крупным планом. Быстро взял на два тона ниже и извинился.