Григорий Славин - Имею право сходить налево

– …льерах, – подсказываю я.

– …то я подумала бы, что ты хочешь наручники, плетку или что-то в этом роде…

– Мы должны съездить в РОВД… – обреченно произносит брюнетка и падает попой на кровать.

– Но это же все равно что нас накроют здесь! – восклицает блондинка.

– Лера, – голосом преподавателя истории говорю я ей, – ресторан – пустяшное. А здесь вас взяли в чем мать родила с москвичами. Какой вариант больше устроит начальника управления мэрии Скорина?

Гриша чешет затылок и исчезает в соседнем помещении. Кажется, до него дошло.

– Вот сукин сын… – Лерочка смотрит на меня, не мигая. Кажется, и до нее дошло.

Удивлению администратора не было конца, когда он увидел, как мы спускаемся по лестнице. Я положил на стойку ресепшен ключ с номером:

– Мы передумали. У вас таракан за мусорным ведром живет.

Вчетвером, угрюмые как после похорон, мы подошли к выходу. Там нас уже ждали. Девочки с сержантом остались стоять на крыльце, мы с Герой и младшим лейтенантом спустились и подошли к черному старенькому «Опелю». Пока милиционер вынимал из камеры диск, я вынимал из кармана ту самую мзду, которую он не берет.

– Оставьте его мне, – попросил он, так что диск мне пришлось почти вырывать из его рук.

– Свое иметь надо, – по-кулацки рассудительно произнес я. – А что, я тебе понравился?

Он тут же разжал пальцы.

– А Вадику? – спросил он, пересчитав купюры.

– Кто такой Вадик? – недружелюбно поинтересовался Гриша.

– Самый богатый портье в этом городе, – объяснил я и потрогал милиционера за рукав. – Вадик комиссионные с этой суммы уже снял.

Я протянул младшему лейтенанту визитку. О, время перемен – он вынул из кармана свою и протянул мне. Визитные карточки у ментов. Когда это началось – уже и не вспомню. Вот у меня визиток сроду не бывало. Поэтому пришлось отдать первую попавшуюся чужую, что первой в кармане в ладонь легла.

«Жук» оправдывал свое название. По улице он полз со скоростью, которой порадовалась бы черепаха: на свете был еще кто-то, кто в пространстве передвигается медленнее, чем она. Рядом с машиной по тротуару шел на костылях какой-то мужик и с любопытством нас разглядывал.

– Господи, – тихо бормотала Лерочка, наполняя салон скорбью, – как бы я сейчас хотела оказаться в космосе. Чтоб ни мужа, ни вас, ни ментов… Племя проклятое… ни трахнуть, ни покараулить… Вот прямо сейчас – взлететь вверх и увидеть этот убогий шар с высоты птичьего полета…

Видимо, Лера недостаточно ясно представляла, где находится космос.

– Это нереально, Лера… – страдая не меньше, возразила брюнетка. Я до сих пор не знаю ее имени. – А так бы мы обе улетели.

– В космос? – уточнил я.

– В космос!.. – закричали они обе, словно это я препятствовал их вознесению.

– А что вам там делать? – я почесал ухо. – Соляриев там нет, моря Средиземного нет.

– Лучше без солярия, чем с такими проблемами! – взвизгнула Лера.

– Нет, ты так говоришь, дорогая, словно это мы с Григорием вам эти проблемы создали! Это мы с Григорием заставили вас раскольцеваться, после чего привели в кабак и усадили за столик. Это мы с Григорием вели себя как девочки легкого поведения, щекоча вас и заставляя хохотать на весь ресторан, возбуждая фантазии местных идиотов. И, наконец, это мы с Григорием…

Я заткнулся. Потому что именно мы с Григорием и привели их в «Миет». Но и перечисленного, по моим подсчетам, хватало с излишком.

– Что мужу говорить, я не знаю, – сказала Лера. – Я хочу в космос.

– Боже мой, Лера, в космос – это невозможно… – с отчаянием драматической актрисы прошептала брюнетка.

– Почему невозможно? – услышал я голос Гриши. На всякий случай он сел на переднее сиденье, усадив брюнетку ко мне. – Очень даже возможно.

– Так отправь нас туда! Лучше без солярия, чем вечером с мужем объясняться!

– Не, сестра, отправить нельзя. Нужно чтобы тебя похитили. Отправляют космонавтов. А правильных пацанов и девчонок только похищают.

– Пошел ты! – сказала брюнетка.

И все замолчали, потому что «жук» остановился напротив крыльца РОВД.

Выбравшись из чуда немецкого автопрома, мы двинулись к двери. Нужно идти с этими девочками – это я решил сразу. Неизвестно, на что могут оказаться способны две дуры, когда их спросят: «А вы как там оказались?»

– Помните только одно, – предупредил я. – Диск у меня. Вы его получите, только если Антоныч и Гера выйдут из этого здания без наручников.

Так, дружелюбно переговариваясь, мы оказались перед стеклом с отверстиями.

– Вы к кому? – спросил сержант, не без интереса глядя на меня и Гришу. По девочкам он просто скользнул взглядом.

– В ресторане стрельба была, – объяснил Гриша, – так мы свидетели.

– Вы что, свидетели по всем происшествиям в городе?

Признаться, я задал бы тот же вопрос.

– Понимаете, мы шли с рынка и решили пообедать, – начал я, и мне стало стыдно за то, что я говорю. Потому что дальше нужно было говорить и вовсе невероятное. – Зашли в ресторан, а там стрельба.

– По дороге сюда убийства не заметили?

– Нет, – Гриша покачал головой. – А кого убили?

Сержант повернулся к нам спиной и снова закричал в глубь дежурного помещения:

– Петрович! Тут двое, что были свидетелями по краже на рынке, пришли свидетелями по стрельбе в ресторане!

– Запусти!

Не понимаю, зачем нужен замок на двери, дежурный и его помощник, если войти сюда можно под любым предлогом.

– В двенадцатый кабинет! – закричал сержант, пуча глаза. – Это на втором этаже!

Я знаю. В этом двенадцатом кабинете, как в пещере Али-Бабы, хранится годовой запас всех преступлений Зеленограда.

Мы уже почти прошли по коридору до лестницы, как вдруг сержант снова появился.

– А к кому вам сказали прийти?

Что-то новенькое. Уж не заподозрил ли чего.

– К Ко-рос-ты-леву, – ответил я.

– Все правильно, – успокоился сержант. – В двенадцатый кабинет.

– Одна ошибка, солнышко, – предупредил я Леру еще раз, – и этот диск менты будут смотреть по очереди. Пока он не сотрется. А еще лучше, если они его у меня отнимут по вашей просьбе, а потом тебе эсэмэска прилетит с адресом, куда за него денег привезти. Но к тому моменту с диска снимут копии, и менты будут смотреть их, пока они не сотрутся. Но к тому времени, когда они сотрутся, с них успеют снять еще пару сотен копий.

– Да поняла я, козел, поняла! – распушилась Лерочка.

Если майор, что сидел за столом в двенадцатом кабинете, был Коростылев, то образ его вполне вписывался в тот голос, что я слышал несколькими часами ранее. Тонкие губы, острый подбородок, выпуклый лоб. Типичный портрет спиногрыза, всегда доводящего начатое до конца. Когда он повернул голову, я понял, что ему решительно фиолетово, кто чья жена. Это плохо. Когда обыкновенный дознаватель считает себя необыкновенным, это плохо. Не могу объяснить почему, но чувствую.