Альтернативный солдат. Или приключения юного балбеса в доме престарелых, веселые и не очень...

- У тебя есть отец? – неожиданно спросила она.

- Конечно.

- Нет, не в том смысле. Он живет с вами?

- А-а, нет. Ушел, когда мне было десять лет.

- Вот. А меня бросил в два года. Другую женщину полюбил, - с горькой иронией произнесла Евгения. – А чем моя мама не угодила? Та, другая, была на четырнадцать лет моложе, почти подросток. Мама долго забеременеть не могла, лечилась, по докторам ездила. Все деньги уходили на врачей этих бестолковых! А помогла бабка простая, в деревне фельдшером всю жизнь проработала. Уж не знаю, что там присоветовала, только у мамы появилась я. Родила хорошо, без осложнений, в декрет ушла. Только вот годы, что потратила на мужа да на лечение, даром не прошли. Постарела мама за десять лет, морщины появились, фигура оплыла от той дряни, которой доктора пичкали. А кобелям-то тело давай! В общем, бросил нас папаша, к другой ушел. Жили сами, бабушка с дедом помогали. А он, - кивнула Евгения куда-то в сторону, - жизнью наслаждался с молодой девкой. Работящий был мужик. Квартиру от завода дали, обустроил все сам, вкалывал днем у станка, ночью ремонт делал. Только вот девка та его не любила. Она деревенской была, хотела в городе жить. А самый простой способ – выйти замуж за городского парня и прописаться на его жилплощади! Она так и сделала. Когда все устроилось – новая квартира, мебель, ребенок в детсад пошел, начала гулять. Папаше-то моему к тому времени сороковник стукнул, условия работы сказались – на химкомбинате трудился. Одним словом, ни туда, ни сюда, только ладошкой похлопать может. Выставили его на улицу, так он к нам пришел … Ну, мама простила. Одной трудно жить. Дело даже не в деньгах. Сколько б не зарабатывала, в каком бы высоком кресле не сидела, если никому не нужна – жизни нет. А мама к тому времени уже начальником цеха стала, единственная женщина на весь завод, дом вот этот обустроила. Приняла она его. Вначале все было хорошо, а через пару лет или больше, не помню - пить начал. Он и раньше «опрокидывал» рюмку, две по выходным, праздникам. Как все. Но тут дома самогонный аппарат появился. Ладно бы сам хлебал, так он и мать приучил. Ну, сколько веревочке не виться, конец будет. Пришлось лечиться. Только мама все время срывалась. Из-за него! Одним словом, спилась она. А этому вшили «торпеду» и он каким-то чудом удержался. После смерти мамы я с отцом отношений не поддерживала. Вышла замуж, живу вот здесь. Отец какое-то время работал, потом ушел на пенсию по выслуге. Здоровья становится хуже, он давай ко мне проситься. Мол, буду с внуками нянчиться … А мне такой няньки не надо! – озлобленно произнесла женщина.

Она замолчала. Было видно по лицу, что ей неприятен этот разговор, но в то же время чувствовалось, что наступает какое-то облегчение. Женщина словно освобождалась от тяжкого груза, который давил на нее долги годы, не позволяя дышать и жить. Стас сидел ни жив ни мертв, боялся пошевелиться и дышать старался в полсилы. Он и предположить не мог, что так получится. Думал, ну приду, спрошу, как дела. А вот не могли бы вы прийти в следующие выходные к нашему пациенту, он скучает и все такое … Бывает, заедает текучка – работа, дети, проблемы со здоровьем. Часто ли мы пишем письма старикам, бабушкам, дедушкам или престарелым родителям? Да никогда! Разве что позвоним на новый год или поздравим с днем рождения. Облом нам писаниной заниматься. Вот если бы ноутбук деду купить, да по скайпу или аське поболтать, это другое дело. А уж тащиться на другой конец города в интернат, да еще в воскресенье … Нет, надо детей в аквапарк отвести, самому искупаться, на других баб – или мужиков – посмотреть, себя показать. Еще в кино можно сходить, если фильмец путевый. Например, «Дневник нимфоманки». Все в цвете, крупным планом. А если на 3 D, то полный улет! Или просто валяться на диване перед телевизором с бутылкой пива и порцией поджаренных сосисок, просматривая все те же приключения нимфоманки. А старики, они же просить начнут. То очки новые купить, потому что на старые сел случайно и раздавил. То белье постирать, потому что машина сломалась, за ремонт дерут три цены да и вообще боязно связываться с чужими людьми, последнее время так много мошенников развелось и воров, каждый день по телевизору сообщают, как обманывают старых людей. Сходить в магазин, купить нужное лекарство, да просто поговорить с человеком, который заперт в четырех стенах! Нет, некогда. Есть дела поважнее, чем люди, которые истратили свою жизнь на тебя. Стас был уверен, что надо всего лишь напомнить дочери, что отец нуждается в общении с родным человеком. Она выберет время, придет, поговорит и все. Оказывается, не все так просто.

- В суд обратился, мол, взрослые дети по закону обязаны содержать престарелых родителей, - горько усмехнулась Евгения. – Ну, районный суд стал на его сторону. А я обжаловала в городском. Помню, как смотрели на меня все – судья, секретарша … Злодейкой считали. И соседи, как узнали, что сужусь с собственным отцом, тоже морды поотворачивали. Им же не объяснишь! – почти выкрикнула она.

- Одним словом, доказала я, что не могу. Дети, работа … Еще на лапу дала, кому надо. Постановили организовать уход на дому при помощи приходящей сиделки. Только кому это надо? Сиделке надо хорошо платить или квартиру отписать. В общем, предложила в интернат убираться по добру, по здорову. Он кочевряжился, жалобы писал, да все без толку. Суд решение вынес, обжаловать его выше никакого терпения и денег не хватит. Ушел в интернат. А мне и ладно. И квартира его мне не нужна, я и не хожу туда.

Женщина еще раз вытерла фартуком чистые руки, вздохнула.

- Разные они, родители-то …

- Я разговаривал с вашим отцом. Он ничего не сказал о том, что уходил от вас, - осторожно сказал Стас. – Работал пятнадцать лет на вредном производстве ради квартиры.

- Ну да, для девки своей! – вскинулась женщина. – Она отсудила у него почти все, только комната осталась в коммуналке.

- А говорят, квартира, - удивился Стас.

- Да врут, не знают ничего!

- Не мое дело судить вас, - неуверенно произнес Стас. – Но можно хоть раз сходить к нему. Он и так уже наказан … ну, хуже некуда. Знаете, интернат это такое заведение … даже не знаю, как объяснить. Не тюрьма, но …

- Очень похоже. Если не хуже, - с усмешкой продолжила женщина. – И тюрьма, и дом престарелых – это наказание за неправильную жизнь. Ты еще молодой, не поймешь этого. Думаешь, преступление – это когда украл или убил?

Женщина встала, из груди вырвался тяжелый вздох. Детские крики в соседней комнате усилились, появились нотки нешуточного возмущения. Евгения с беспокойством оглянулась. Стас понял, что пора уходить.

- Ну, я пошел. Спасибо, что выслушали.

- Ага, иди. Я, может быть, зайду к вам, посмотрю на отца. Только не знаю, когда, - рассеянно ответила Евгения.