Альтернативный солдат. Или приключения юного балбеса в доме престарелых, веселые и не очень...

- Смерть, где ты? – шепчет Стас.

Патетическая фраза переходит в нутряное рычание. Зажимая обеими ладонями рот Стас бежит в туалет …

Любой, кому хоть раз в жизни приходилось напиваться, а потом, не выспавшись, в ужасном состоянии похмелья идти на работу, знает, как это невыносимо трудно. Выпить полстакана водки способен далеко не каждый, а те, кто утверждает, что делают так всякий раз, являются либо алкоголиками, либо вот-вот станут таковыми. «Умирающий» Стас бредет на остановку автобуса, словно зомби. Вокруг суетятся отвратительно энергичные мужчины и женщины, разговаривают, некоторые завтракают на ходу. Запах пищи вызывает сильнейшие позывы на тошноту. Хорошо, что хватило ума не напиваться воды с утра, хотя «сушняк» настоятельно требовал. Надо перетерпеть. Без воды омерзительное состояние похмелья проходит чуточку быстрее. К остановке приближается громадная, как дирижабль, коробка автобуса. Шепеляво лязгают двери, поток людей вносит Стаса в салон. Плотно сжатый со всех сторон Стас чувствует себя, словно конь в теплом стойле. Незаметно подкрадывается дрема, ноги слабеют. От падения на грязный пол спасает выбоина на дороге. Автобус встряхивает, тотчас раздается голос подошедшего кондуктора:

- Ваши билеты? Фу-у, выхлоп какой!

Билетер безнадежно машет рукой, понимая, что спрашивать с человека в таком состоянии бесполезно. Стас невнятно мычит в воротник, дрожащая рука вытягивается, в трепещущих пальцах шуршит купюра. Прохладные кругляши сдачи ссыпаются в ладонь, рука опускается, мелочь проваливается мимо кармана на пол. Лазить на карачках, собирая деньги, бессмысленно – пальцы оттопчут и можно вообще не встать. Сил нет. Автобус останавливается, Стас выбирается из теплого салона. На остановке никого, холодный ветер студит лицо и руки, вдалеке горят окна интерната, будто желтые глаза бешеной кошки.

- Доброе утро, юноша. Сразу видно, что выходные вы употребили с пользой для дела, но без пользы для тела, - встретил Стаса замысловатой фразой Поцелуев.

Стас замысловато машет рукой, изображая мушкетерский жест приветствия шляпой с перьями. Говорить нет мочи. Ведро с водой кажется тяжелым, как земной шар. Старики понимающе заулыбались, привычно забрались на кровати с ногами. Стас плохо соображал с похмелья, но все же заметил, что Кувалдин как-то особенно равнодушен к окружающим. Он всегда был безучастен, но сегодня … чересчур спокоен, что ли.

- Что с ним? – вяло поинтересовался Стас у Таранова.

- Вчера дочь с внуками должны были прийти. Не пришли. Он даже пенсию не тратит, складывает в подушку. Приманить хочет. А они не идут, - тихо ответил Таранов.

- А что такое?

- Ты мой пока. Потом сходим, покурим, я расскажу.

Стас вышел менять воду, Таранов явился через несколько секунд. Пересушенная до состояния древней мумии сигарета выпрыгивает из пачки после ловкого удара пальцем. Вспыхивает спичка, зажигается тлеющий уголек на конце табачной палочки. Таранов глубоко, с удовольствием затягивается. Стас смотрит с отвращением и сожалением – с «бодуна» курить ну совсем не хочется.

- Такое дело, парень … - начинает рассказ Таранов. – Есть у Кольки дочь. Взрослая, понятно дело, замужем. Внуки имеются. Живут с мужем вроде неплохо, зарабатывают хорошо, квартиру в рассрочку взяли. Или дом, не знаю точно. В общем, все в ажуре и яй …а на абажуре, - изящно подытоживает Таранов. – Только вот папашу родного видеть не желает и домашним своим не велит.

- А чего?

- Не знаю. Колян вроде мужик тихий, не драчливый. Правда, от жены вроде уходил к другой бабе, но не надолго и потом пришел опять. Ну, это дело такое, в семейной жизни всяко бывает. Водку не пьет. Сейчас, - уточнил Петр. – Как раньше, не ведаю, но водяра дело такое – раз подсел и до конца жизни, пока в ящик не сыграешь. Или «торпеду» зашьют такую, что с первой рюмки копыта отбросишь. Тут уж не попьешь! Одним словом, завязал он. А еще я слышал, - понизил голос Таранов, - будто осталась у Кольки квартира.

- А чего же он здесь? – удивился Стас. – Я думал, вы все … э-э … ну, жить негде.

Таранов усмехнулся:

- И такое есть. Я, к примеру, свою двушку сыну добровольно уступил, а сам сюда, на полное, но, надо сказать, хреновое обеспечение. Сын у меня отец молодец, жена тройню принесла, а потом двойню. Ну, чего старому пер…ну молодежи мешать? Вот я ушел. Мне в казарме привычней, хотя иногда так тоскливо бывает, что ну его на х…!

- А у других как?

- По-разному. Это ты у них спроси. Так вот … Колян человек домашний, как я понимаю, трудно ему без уюта и ватрушек. Только рассказывать в чем дело он не хочет.

- Да, чудно как-то. Дом есть, семья, а человек в интернате.

Дверь распахнулась, в мужской туалет входит санитарка, в руке пожарного цвета ведро с крышкой.

- Матвевна, ты бы хоть постучала. Вдруг я без штанов! – притворно возмутился Таранов.

- И чё? Али у тебя в штанах сюрприз какой? – лениво поинтересовалась санитарка.

- А ты покажи кой чего, будет тебе сюрприз, - с надеждой в голосе ответил Петр.

- Если бы ты был на тридцать лет моложе, а твой друг на десять лет старше, может и показала бы. Даже больше, чем кой чего. А так … вот ведро хлорки, - приподняла санитарка крышку, - любуйтесь.

- Эх, Матвевна! Не ценишь ты души порыва, - трагически тряхнул головой Таранов. Наполовину выкуренная «прима» прилипла к нижней губе, пепел просыпался прямо в нагрудный карман халата, сигарета смешно повисла белым хвостиком.

- Вот, и в штанах так же болтается, - махнула рукой санитарка. – Кстати, Куренков … сегодня Марька выходит с больничного, заступает в ночь.

- Успеха, Стас. Не подкачай, - хлопнул по плечу Таранов. – Пойду, помогу Матвевне, за ведерко подержусь.

Петр оторвал прилипший окурок, в ладони появилась расческа. Несколько энергичных движений и беспорядок на макушке превратился в задорный ежик.

- Ну, ты иди, иди … - подтолкнул Таранов Стаса к выходу, а сам направился в соседнюю комнату.

По воздуху плывет резкий запах хлора, смешиваясь со стандартным ароматом общественного сортира, слышны голоса, раздаются смешки.

- Ага, - запоздало отвечает Стас. – Мне только чокнутой Марьки не хватало до полного счастья.

После обеда заметно полегчало. Приступы тошноты отступили, головная боль перестала распирать череп изнутри, исчезла слабость. Стас ухитрился «выпасть» на полтора часа в каморке сторожа. Скрипучая раскладушка оказалась самым лучшим лекарством от похмелья. Посвежевший, но все еще утомленный, Стас выходит на улицу. Морозная стужа сдавила холодными ладонями лицо, ледяные щупальца сжали пальцы. Стас вдохнул полной грудью чистый и вкусный воздух. От избытка кислорода даже слегка закружилась голова и Стас в очередной раз дал себе обещание бросить курить. Вот прям щас, с этой минуты!