за живой и мертвой водой.

Оксана поняла, что наступает тот момент, когда ей следует выбросить единственный козырь — назвать имя Вепря. Она берегла этот козырь на самый последний случай, так как не имела права говорить, к кому она поехала с секретным поручением. К тому же, если Хауссер обхитрил ее, Вепря вообще могло не существовать.

Она не успела принять решение. В коридоре вдруг послышался шум, топот ног, возбужденные возгласы: «Где она? Где она?» Двери распахнулись, и в комнату ворвался Марко, потный, встревоженный, с портфелем Оксаны в руках, а за ним какой–то бандеровский командир в таком же, как у Месяца, щеголеватом френче, и двое вояк, тащивших под руки молоденькую, перепуганную насмерть девушку.

Увидев Оксану, Марко бросился к ней, оттолкнул бандеровцев, отчаянно завопил:

— Что вы делаете, йолопы? Вы с ума посходили! Кто вам разрешил ее трогать?

— Ану, не ори! — сделал шаг к нему помрачневший Месяц. — Кто это, Беркут?

— Друже Месяц, — торопливо сказал пришедший с Марком командир, — вы знаете, что вы наделали? Вепрь с вас шкуру сдерет.

— За что? — ожесточился Месяц. — Мы выполняем приказ Вепря.

— Какой был приказ?

— Не твое дело! Я в ваши дела нос не сую, друже Беркут.

— Тогда какого черта твои хлопцы полезли на чужую территорию? Сухой лес и хутор Шершень то ведь к нашей эсбе относится!

— Мы ловили большевистскую связную. Такой был приказ.

— А кого поймали? — Беркут подтолкнул вперед приведенную девушку. — Вот кого вы должны были поймать, дурни! Ну, друже Месяц, я тебе не завидую, ты будешь иметь веселый разговор с окружным.

— То их счастье, что пани жива осталась, — почти плача вставил Марко, успевший развязать Оксане руки. — Кабаны дикие.

— О, за эту пани Вепрь даст вам духу…

— Откуда мы знали? — вступился за своего командира белобрысый бандеровец в очках. По голосу Оксана узнала «Ванюшу». — Если на нашей территории — почему вы ее оставили одну, не охраняли? Это ваша святая обязанность?

— А чего вы лезли, шляк бы вас трафил? Кто вас просил?

Загалдели, наскакивая друг на друга, как драчливые петухи. Оксана молча наблюдала эту сценку. Марко, осунувшийся, небритый, суетился возле нее, отряхивая пыль, соломинки с ее жакета, и подавал злобные реплики:

— Вот увидят дурни. Вепрь им даст, холерам. Ваше счастье, что пани… Ваше счастье!

Багнет, то ли по собственной инициативе, то ли по чьему–то приказу, вернул девушке пистолет и часы, подал ей зеркальце и, опустившись на колено, начал чистить ее сапоги.

— Вы на нас хотите все свернуть? — кричал, растерянно озираясь, Месяц. — Не выйдет! Мы не виноваты. Я доложу Вепрю, как вы ее охраняли. Ты слышишь, друже Белый, какую они песню поют? Дурные, дурные, а хитрые! Где ее провожатый был, почему одну оставил!?

— Он свое тоже получит, не бойся! — кричал Беркут. — А кто тебе разрешил на чужой территории хватать людей без разбору? В следующий раз наши хлопцы ноги вашим поперебивают. Слово чести, дадим такой приказ, чтобы знали свою границу!

Оксана достала из портфеля сигарету, закурила. Нет, Хауссер не обманул ее. Судя по поднявшемуся тарараму, она является важной персоной в глазах бандеровцев. «Вы действуете от моего имени», — сказал советник, а имя «друга Украины», видимо, много значит для Вепря, перед которым, как осиновые листья, трепещут эти негодяи. Оксана посмотрела на приведенную девушку. Вот за кого ее приняли. «Большевистская связная». Лет девятнадцать, не больше. Неужели ей суждено принять нечеловеческие муки и погибнуть тут, в этой комнате пыток? А что, если попытаться? Нужно только действовать решительно, не давая им опомниться. Оксана отстранила рукой Багнета, уже начавшего наводить бархаткой глянец на ее сапогах, заявила властно:

— Хватит базара! Каждый получит то, что он заслужил. Об этом я сама позабочусь. А теперь ведите меня к Вепрю. Эту девушку я забираю с собой, она мне нужна.

Наступила тишина. Оксана шагнула к дверям, но тут же почувствовала, что вызванное ее неожиданным требованием замешательство неполно, что вот–вот послышатся протесты, затеется спор, и ее замысел может сорваться. Так и есть, Месяц кинулся к задержанной, как бы собираясь защитить ее.

— Что такое? Это наша… У нас приказ…

— Друже Месяц, не советую… — зашипел на него Беркут, растерянно поглядывая на Оксану.

Требовался еще один, заключительный, ошеломляющий аккорд.

— Это не все! — Оксана остановилась, окинула гневным взглядом лица бандеровцев, и, как бы вспомнив в последнюю минуту то, что она забыла сделать, решительно подошла к стоявшему у стены Клешне, выдернула из его руки тяжелую плеть и, не глядя, ударила изо всех сил по ненавистному лицу бандита.

Кто–то ахнул, вскрикнул. Оксана швырнула плеть под ноги Месяцу и, направившись к двери, скомандовала:

— Пошли!

Теперь она не сомневалась, что Марко ведет девушку вслед за ней, и никто не посмеет остановить их.

Вепрь с возрастающим нетерпением ждал прибытия посланца Малого. За последние дни, начиная с того момента, как стало известно, что сотенный Богдан, этот ничего не смыслящий в политике простак, разбил немецкий воинский эшелон, коменданту окружной СБ пришлось немало понервничать. Он понимал — немцы такими вещами не шутят, и переданная советником угроза может быть выполнена в любой момент. Положение осложнялось с каждым днем. Не успел Вепрь разделаться со своевольным и слишком уж отважным сотенным, как пришло известие о загадочном убийстве советника юстиции, аресте Ясного и еще пятерых оуновцев, подозреваемых в этом убийстве. Вепрь не знал всех подробностей, но был убежден, что террористический акт совершен не оуновцами, а скорее всего советскими подпольщиками или партизанами. Это не уменьшало той грозной опасности, какая нависла над ним, а, пожалуй, даже увеличивало ее. Ясный и трое его товарищей повешены, один оуновец убит при попытке к бегству. Вот и попробуй тут доказать, что немцы их друзья… В центральном проводе во имя высокой политики могут, скрепя сердце, смириться со смертью Ясного, но рядовые оуновцы ничего не поймут, найдутся такие горячие головы, как Богдан, ударят по немцам. Немцы ответят репрессиями. И пойдет, не остановишь… Окружному нужно было во что бы то ни стало восстановить полное доверие Малого к себе, и поэтому он хорошо подготовился к прибытию посланца советника.

Был задуман спектакль, главные трагические роли в котором отводились тем трем бежавшим из лагеря советским военнопленным, которых захватили в лесу четыре дня назад. Эти военнопленные были прямо–таки находкой для Вепря. Правда, ни одного из них не удалось уломать, уговорить принять участие в расправе над своими товарищами. Но все обернулось к лучшему–расстреливать своих будут старшина Сидоренко, пойманный в лесу власовец–дезертир и еще один совет, в самом начале войны попавший в окружение и сумевший пристроиться под видом племянника у одинокой сердобольной вдовушки лет на десять старше его.