Гэри Паулсен - Побег в леса. История мальчика, который выжил [litres]

Сиг выбрал деревяшку побольше, по очереди поднял и ударил ею каждую рыбу. Потом запустил пальцы в жабры четырёх рыб, жестом скомандовал мальчику принести остальных и спустился к воде. Беря с него пример, мальчик сунул ложку в нагрудный карман так же, как Сиг, и запустил пальцы в жабры четырёх рыб. Они были немножко склизкие. Но он только что насаживал на крючок червей с сочащейся изнутри чёрной слизью и измазал в ней пальцы, так что рыбья слизь его уже ни капли не волновала.

Спустившись к реке, Сиг выбрал одну рыбу из тех, которые тащил, вытер её, сполоснул в воде и положил на чистую траву. Он крепко держал рыбью голову за глазницы и водил ложкой против чешуи, пока бок рыбы не остался чистым, без чешуи. Тогда он перевернул её и сделал то же самое. А затем достал нож и разрезал рыбу вдоль брюха. Двумя пальцами вытащил из рыбы внутренности, выкинул их подальше в реку и остановился.

Сиг посмотрел на мальчика тем взглядом, после которого не нужно было ничего говорить.

Коротко кивнув, мальчик взял одну из своих рыб, отмыл от слизи, запустил указательный и большой пальцы в глазницы рыбы – тоже что-то новое – и начал счищать чешую.

Он понял, что у него не выходит ни легко, ни хорошо: это было почти невозможно. Глазницы всё время выскальзывали из пальцев. Чешуя не слетала с рыбы сама, как у Сига, и мальчик от раздражения хотел даже выругаться каким-нибудь особо заковыристым ругательством из тех, что узнал в барах Чикаго. Но он не слышал, чтобы ругался Сиг, а потому сдержался.

Наконец, после долгой возни и трепыхания, мальчик счистил всю чешую, ещё раз ополоснул рыбу и протянул Сигу. Не имея ножа, он думал, что Сиг сделает всё остальное.

Сиг взял рыбу-луну, разрезал ей брюхо и вернул её мальчику.

– Потроши.

Вопрос про руки он уже один раз задал, когда нужно было достать червя, и, хотя тот же самый вопрос снова пришёл ему на ум, задать его он уже не решался. Только поморщился от мысли о том, что надо сунуть пальцы в рыбье нутро. Он не думал, что что-то подобное у него может выйти хорошо.

Но Сиг всё ещё смотрел, так что он взял рыбу, ухватил её за глазницы, сунул руку в разрезанное брюхо, выковырял внутренности на землю и сложился пополам над ними в рвотном позыве, хотя желудок был совершенно пуст: он ничего не ел с самого утра.

Гэри быстро разогнулся и подумал, что, может быть, Сиг ничего не заметил. Разумеется, тот заметил, но не посмотрел своим особенным взглядом, а кивнул и сказал:

– Не волнуйся. В первый раз всех тошнит. Потом проще. Всё будет нормально.

Он не сразу поверил – чтобы Сига и рвало? – но ничего не сказал и посчитал это за своего рода похвалу. И оказался прав.

Чистить следующую рыбу тоже было трудно, но уже не настолько. Вынимая внутренности, он опять почувствовал тошноту, но в этот раз сдержался. Со следующей рыбой дело пошло ещё лучше, а когда он чистил четвёртую, Сиг улыбнулся и сказал:

– Да ты как будто с рождения рыбу чистил.

В этом не было ни капли правды, но мальчику всё равно было приятно. Он гордо прошествовал за Сигом к костровой яме, неся своих рыб, будто и это делал с рождения.

Он всё ещё не знал, что делать дальше. Разумеется, рыбу надо было приготовить и съесть, но он был так голоден, что съел бы и сырую.

Ему представился ещё один шанс посмотреть, как Сиг обустраивается в дикой природе, – посмотреть и научиться. Сиг сделал подстилку из травы и выложил на неё все восемь рыб аккуратным рядком. Наломал веток из тех, которые они собрали с тополей, сделал из них небольшой шалашик в центре ямы и – с одной спички! – поджёг.

Как только маленький костерок разгорелся, Сиг начал отламывать палки побольше и подкладывать их. Вскоре у них был хороший костёр. Сиг взял сковороду, вытер её травой и отставил в сторону. Пальцами вынул большой кусок белого сала из банки и сбросил его на сковороду.

Затем он вынул из узелка два кукурузных печенья. Теми же пальцами он обмазал их тонким слоем сала, взял баночку с солью и посолил печенья, а потом протянул одно из них мальчику.

– Закуска, – сказал он. – Откусывай понемногу и жуй медленно.

Мальчик дожил до старости. И видит бог, он ел тысячи блюд в тысяче мест: от других лагерей и окопов до шикарных дорогих ресторанов в Нью-Йорке, где еда стоила таких денег, на которые он мог бы прожить в этом городе целый месяц. Но никогда не ел ничего, что могло бы сравниться с этим печеньем. Ни разу.

Он попытался сделать так, как сказал Сиг. Откусывал понемногу и жевал медленно. Наверное, Эди замешала сахар, потому что кусочки были сладкими и таяли у него во рту, оставляя за собой солёно-сладкий вкус – даже не вкус, а чистую радость, от которой одновременно хотелось улыбаться и плакать.

– Хорошо, – сказал он. – Так хорошо.

Он знал, что Сиг заметил его слёзы, но отвернулся и кивнул.

– Она делает славное кукурузное печенье.

– Хорошо, – мальчик не мог найти других слов. – Как же хорошо.

Печенье было восхитительным, но у него был маленький недостаток: оно пробудило в нём сильнейший, волчий голод. Он улыбался, плакал и почти рычал от голода.

Сиг кивнул, как будто увидел это, и поставил сковородку на костёр. Из волшебного мешка появилась большая картофелина, которую он тоже вытер об траву. Потом своим ножом нарезал её на тонкие, почти прозрачные кружки и разложил их по сковороде на шипящем расплавленном сале. Всё это посыпал солью.

После печенья рот мальчика всё ещё был полон слюны, а от запаха жарящейся картошки его голод только усилился, хотя казалось, что дальше уж некуда. Сиг перевернул ложкой картофельные кружки, как блины, после чего через пару минут кивнул и сказал:

– Готово.

Он наколдовал две побитые жизнью древние жестяные формы для пирогов и поставил их у костра. Разложив картошку на две аккуратные равные кучки и положив в тарелки, он добавил сала и соли на сковороду и положил на неё четыре рыбы, которые заняли всю сковородку полностью.

Рыба готовилась быстро. Сиг перевернул её на другую сторону, а когда и та тоже хорошо прожарилась, он положил на каждую тарелку по две рыбы и ложкой разложил картошку из кучек поверх них.

– Чтобы пропитать картофель рыбой, – сказал он.

– Как?

Он никогда не ел рыбу, тем более целую и только что пойманную, и не был уверен, стоит ли спрашивать, но Сиг кивнул, не дав мальчику закончить вопрос.

– Картошку оставь на потом, после рыбы, на случай, если кость застрянет в горле. Картошка её протолкнёт, – Сиг ел пальцами и говорил. – Сначала ешь кожу, потом увидишь мясо на костях и хребте. Снимай его пальцами и ешь медленно, кости оставляй в рыбе. Когда закончишь, можешь высосать глаза, а потом браться за следующую.

Мальчик вспомнил, что где-то, в другом месте, есть люди, которые не поверят, что можно сидеть у костра, есть кожу мёртвой рыбы и высасывать её глаза.