Гэри Паулсен - Побег в леса. История мальчика, который выжил [litres]

– Раньше мы сушили их на брезенте прямо на земле, пока собирали ещё. Но сейчас нужно вернуться домой побыстрее, чтобы Эди могла высушить их на стеллажах на крыльце.

Он не стал спрашивать, почему, почему, почему…

– На брезент всё не поместится, а если положить на землю, они испортятся или их пожрут муравьи. Нам надо идти. Возвращаться. Немедленно.

Спуск к каноэ у подножья холма занял у них всего несколько минут. Они положили мешки с грибами в середину, вместе с ранцем и одеялами, мальчик залез вперёд и сел на колени, Сиг запрыгнул, оттолкнул каноэ от берега, и они поплыли домой.

Они гребли против течения, поэтому плыли медленнее, чем вчера. Но течение было слабое, и хотя уже было хорошо за полдень, до темноты они проплыли довольно много.

Мальчик старательно грёб, иногда у него даже получалось. Но у Сига получалось лучше.

Когда село солнце, встали комары. Какое-то время они не трогали Сига и мальчика, но потом налетели и окружили каноэ такой тучей, что нельзя было вдохнуть, не набрав полный рот комаров.

В конце концов Сиг произнёс несколько слов, которые мальчик слышал в барах в Чикаго, и направил каноэ к берегу, под сень мёртвых ив. Не сходя на берег, он оторвал несколько сухих веток и аккуратно разломал их на короткие палочки. Потом достал из мешка кастрюлю и поставил на дно каноэ. Он намазал на дно кастрюли слой грязи толщиной около дюйма, положил на него палочки, поджёг спичкой, а когда они разгорелись, схватил горсть травы и немного листьев с живых ив и бросил на огонь.

Быстрый дым.

Никаких комаров.

Вот так просто.

Сиг снова оттолкнул каноэ от берега, они поплыли дальше. Дым крутился вокруг них, то и дело попадал в глаза, иногда мальчик от него чихал, но знал, что это лучше, чем злобные кровопийцы.

Чтобы добраться до места ночёвки, они гребли большую часть дня, а потом ещё утром, чтобы доплыть до холма. И тогда они двигались по течению. А теперь они шли против течения, и хотя оно было довольно слабым, оно всё же замедляло каноэ, и грести было сложнее.

Сначала пришли вечер и комары, но за ними – полная темнота. Какое-то время мальчик едва видел что-либо дальше носа каноэ. Но вскоре взошла луна: сначала бледные лучи пробились через деревья, а потом показалась она, белая и яркая. Осветила путь и превратила воду в реке в серебро. Мальчик был потрясён этой красотой. С ним происходило столько такого, чего он раньше не мог представить, что его голова уже с трудом вмещала новые картинки, новые звуки, новые запахи.

Красота красотой, серебро серебром, новизна новизной, но нужно было грести. И хотя мальчик не мог грести так же, как Сиг, он старался изо всех сил, и вскоре у него заболели руки, заныли плечи, а колени горели от грубых досок на дне каноэ.

Но боль и неудобство не имели значения.

Продолжать грести.

Он должен был продолжать двигаться.

Недолгое время – по крайней мере, по ощущениям мальчика – они как будто не двигались. Они опускали вёсла вперёд, тянули к себе, и снова, и снова, и снова.

И снова.

Вперёд, по серебряной водной дороге. Хотя казалось, что это серебро движется к ним, а не они двигаются вперёд. А потом, в конце концов, ничего.

Только руки, вёсла, спина, колени, плечи, отгоняющий москитов дым, усталость, такая полная усталость, что он даже не знал, закрылись ли его глаза, и если да, то когда. Он не ложился на весло, не засыпал спокойно.

Просто ничего.

Может, даже и не сон толком, а просто отсутствие мысли, уход из сознания, полная остановка. Он как будто вышел из сознания и попал в какую-то серость, а потом в тёмную дыру, которая образовалась вокруг него. Он всё ещё стоял на коленях и не падал, но его тело просто отказалось работать.

Он не мог вспомнить остаток той ночи. Маленькие обрывки воспоминаний, отдельные картинки: Сиг причаливает к берегу, чтобы наломать ещё палок и травы, сделать больше дыма, час за часом плывущее каноэ, толчок, с которым оно причалило к берегу, высокий, мягкий и нежный голос Эди, скулящий пёс, Сиг несёт его на руках, его усы колют щёку мальчика, мимо хлева, через кухню, наверх, в кровать.

Кровать в его комнате, и потом только чудесный глубокий сон.

После возвращения с грибной охоты он помогал Эди и Сигу в том, о чём они просили. Иногда оба, иногда по отдельности.

С Эди они раскладывали грибы на сушку на крыльце, на полках, накрытых простынями. Это оказалось непростым занятием. Сиг сразу сказал: «Тебе предстоит много мороки». Нельзя было просто бросить грибы на полки. Каждый сморчок надо было очистить от грязи, снять с ножки прилипшую землю и только после этого аккуратно положить на поверхность для сушки, где остальную работу сделает солнце. На словах это было не так уж тяжело, и мальчик не уставал от этой работы, однако времени на неё требовалось много, а выполнять ее нужно было правильно, иначе грибы успеют испортиться и нечего будет добавлять зимой в суп и жаркое.

Была и другая морока.

У него не получалось колоть дрова для плиты. Топор – большой Коллинс [14] Collins Axe Company – основанная в 1826 году компания по производству топоров, позднее начавшая изготавливать другие инструменты. Качество инструментов Collins было широко известно по всему американскому континенту. с двумя лезвиями – был настолько острым, что Сиг мог бы брить им руки, и слишком тяжёлым. Гэри пробовал орудовать топором, но боялся, что если не совладает с ним, то отрубит себе ногу или, как минимум, палец – как сказала Эди. Так что от колки дров ему пришлось отказаться.

Его морокой было каждое утро носить дрова в специальный ящик за плитой. Ещё он собирал палки и щепки, чтобы Эди было чем растопить печь, если за ночь угли остыли, а обычно так и случалось. Мальчика поражало, сколько дерева нужно, чтобы испечь хлеб или сварить кофе. Примерно тогда он начал пить кофе. Не очень много, к тому же Сиг доливал в его кружку приличное количество холодной воды, а мальчик добавлял молоко и две ложки мёда. Но каждое утро они начинали с «глотка кофе», как выражался Сиг, и одного-двух печений.

Ещё молоко. У них было три коровы, но доилась только одна, причём молока было много, куда больше, чем нужно. Доить мальчик не мог. Его руки были слишком маленькими для огромного вымени. Он пытался, и однажды у него даже получилось сцедить несколько капель для отиравшегося рядом котёнка. Но Эди сказала, что из-за маленьких ладошек корова может обидеться и перестанет давать молоко, и у них его больше не будет, а вместе с ним и сливок, и масла. Так что здесь его морокой было пойти с Рексом на пастбище и загнать коров в хлев на дойку.

У него было много любимых моментов в жизни с Эди и Сигом, много счастливых воспоминаний. Но прогулки с коровами утром и вечером были самыми лучшими.