Алекс Бонд - Творцы грядущего [litres]

Ее снимали с блока, а он нес обратно пару из другой связки; так мало-помалу все пряди приводились в порядок. Проволочным нитям придавали то положение, какое они должны занять в законченном кабеле. Чтобы собрать из проволок связку, обычно требовалось не больше пяти минут. «Башмаки», на которых держались пряди, стояли прямо; когда прядь была готова, они гидравлическим домкратом отодвигались назад, ставились набок и всовывались в пару гигантских петель. Для их закрепления клался поперечный болт. В шесть дней успевали выровнять прядь, посылая по две проволоки одновременно. Для предохранения от ржавчины их густо смазывали маслом и графитом.

На мосту мы пробыли долго и все пересмотрели; мы совершенно не замечали времени, и лишь фабричные гудки напомнили нам, что уже пять часов и нужно уходить.

Идем с Блэнкердом в умывальную почиститься. Мы были на Бруклинской стороне; я мыл руки, глядя вдаль на узкую башню в направлении Нью-Йорка. Тонкая струя дыма взвивалась над самой верхушкой постройки.

– Башня удивительно похожа на фабричную трубу, – говорю я Блэнкерду.

– Как так?

– Видите, оттуда идет дым и как будто становится гуще.

Блэнкерд смотрит на трубу и бросается к телефону, звонит в контору на той стороне, но не получает ответа. Раздраженно вертит ручку, с каждой секундой волнение его растет. В конце концов он бросает трубку и выбегает из комнаты, не сказав нам ни слова. Нам тоже некогда поднять трубку, мы бежим за ним как можно скорее вверх на Бруклинскую башню, а затем вниз по подмосткам. Дым стелется теперь густыми тучами над башней, и далее видно, как пламя пожирает деревянные части. Дорога по длинным мосткам кажется бесконечной, но на этот раз мне не до головокружения. Глаза мои не отрываются от горящей башни, от которой, казалось, нас отделяют целые версты.

Внизу на воде свистит пожарный пароход, слышим сигнальные рожки и догадываемся, что пожарная команда уже на месте. Тушить пожар помогает собравшаяся толпа народа.

Идем по северным мосткам совсем близко от пылающей башни, а группа рабочих спешит по маленькому поперечному настилу перебраться на южную сторону. В руках у них инструменты и, очевидно, перерезав балки, они хотели помешать огню переброситься на Бруклинскую сторону.

– Назад, – кричит Блэнкерд, поняв их намерения, но они так торопятся, что, вероятно, не слышат его. Во всяком случае, не обращая ни малейшего внимания на его предостережение, они направляются к балкам. Блэнкерд, не теряя лишних слов, останавливается у настила и отбрасывает его с силой; от волнения он едва в состоянии говорить.

– Куда вас несет, – кричит он, – разве вы не видите, что кабель раскалился и вы упадете в воду с подмостками и со всеми вашими инструментами?

Наконец рабочие соображают, в чем дело, и бегут назад, а Блэнкерд еще подгоняет отстающих.

Когда он был на полпути между обоими подмостками, трос поддался, и южная часть моста рухнула вниз. Поперечные связующие балки передали толчок нашему мосту, и мы падаем. Билл, шедший с краю, едва не кувыркнулся в воду; к счастью, какой-то мужчина хватает его за брюки и не дает ему свалиться. А я не обратил на это внимания, потому что следил за Блэнкердом. Настил в середине сломался, отскочивший конец едва не сшиб его с ног, но он с большим напряжением удерживается, пока пара рабочих не выручает его.

Обломанные подмостки не упали в воду, а остались висеть на проволоках, только отдельные горящие балки свалились в реку рядом с проходящим пароходом. Бежим дальше к башне по мере наших сил помогать тушить пожар. А здесь дело подвигается плохо: отбросы хлопка, промасленные доски и бочки с дегтем, краской и олифой – все это самая лучшая пища для огня, а для борьбы с ним – единственная бочка питьевой воды, которая была быстро вычерпана до капли. Ни пожарный пароход, ни насосы у подножия башни не достают до огня. Несколько пожарных делают попытку втащить рукав на башню; им удалось туда добраться и дать знак пустить воду, но в это время рукав разрывается, и все их труды пропадают даром. Другой рукав оказывается крепче, но струя воды получается слабая, жалкая, потому что у машин не хватает мощности качать воду так высоко. Кое-кто из пожарных действует ручными огнетушителями, на минуту-другую пожар стихает, а затем снова вспышка; теперь уже ясно, что приходится все оставить и спасать самих себя.

Возвращаться назад нелегко. Огонь перекинулся на северную сторону башни и, пока мы сбегаем по лестнице, падают горящие головни. Опасность еще сильнее оттого, что на башне лежало несколько бочек, наполненных болтами; болты в огне раскалились докрасна, деревянная оболочка сгорела, и они стали сыпаться на нас. Того и гляди свалится на голову тяжелый болт и проткнет насквозь.

На одном рабочем загорелась одежда, потому что раскаленный болт повис на краю кармана его пиджака. Когда мы были уже на полпути, с сильным треском рухнули северные мостки, но нас так осаждают и болты еще и отлетающие головни, что мы без оглядки бежим дальше.

Уже выбравшись с моста, я все еще продолжаю бежать.

– Иди же сюда! Чего ты еще боишься? – зовет меня Билл.

– Тороплюсь к телефону!

Кто-то пытается меня задержать. Узнаю в нем репортера другого листка и пробегаю мимо.

На этот раз «Вечернее Обозрение» не обогнало другие газеты, зато в нашем отчете было кое-что, чего не было в других, а кроме того, он был правдивее, без фантастических вымыслов сенсационной прессы.

На долю нью-йоркской пожарной команды выпала большая работа. И, в конце концов, пришлось дать огню догореть.

Через несколько дней мы навестили Блэнкерда и узнали от него, сколько вреда принес пожар главным тросам. Очевидно тросы раскалились во время пожара, потому что они оказались сильно обгоревшими и ослабевшими. Некоторые проволоки пришлось вырезать и заменить новыми, другие вынуть, чтобы проверить их прочность на растяжение.

Эта проверка, впрочем, дала лучшие результаты, чем можно было предполагать.

В конце лета мы снова забрались на мост, чтобы посмотреть, как будут устанавливать дальше тросы, когда будут натянуты все пряди. Прежде всего несколько прядей стягивались щипцами, на них накладывались на некотором рассстоянии друг от друга скрепы, это служило сердечником троса. Затем вокруг располагались и скреплялись остальные пряди.

Потом кабель прикреплялся к машине, наматывающей проволоку. Это большое двойное колесо с зубцами; его прикрепляли к тросу. По тросу продвигалась вперед тележка с маленьким электрическим мотором, вращающим большое и малое зубчатые колеса. Колеса приводили в движение проволочную катушку; последняя обматывала проволокой кабель, причем проволока туго натягивалась тормозом. Обтянув кабель проволокой, его обкладывали кусками стальных труб полукруглой формы, которые скрепляли болтами. А затем прилаживали кольца и подвесные канаты, на них уже укрепляли балки и двойной настил моста.