Александр Куделин - Неуставняк-1. Книга 1

Красивое лицо взрослого загорелого, сильного, волевого человека смотрит на меня в упор и… И ругает меня всей ему доступной лексикой. Я соображаю, что я в чём‑то неправ, но в чём?

– Вставай! – Он поднял меня за тельник и поставил на ноги.

Я полностью пришёл в себя и огляделся. Из расположения выбегал предпоследний полузелёный человечек, последний стоял передо мной.

– Ты чё? Умер, что ли?

– Нет! Я спал.

– Ничего! себе спал! Я тебя минуты две трясу! Все уже на построении, ты чё, вообще ничего не слышал?

– Нет!

– Давай одевайся. – Хватка ослабла. Его свирепое лицо вдруг стало добрым, если не братским. – Всё, тебе минута, давай, лети строиться!

Он повернулся и, словно забыв обо мне, пошёл к выходу, напевая какой‑то неизвестный мотив.

Придя в себя и оглядевшись по сторонам, по остаткам одежды на табуретках я определил форму одежды для построения – номер два (голый торс).

Когда я выбежал из подъезда казармы, рота уже повернулась и приготовилась к бегу. Далее была просто ознакомительная зарядка. Нас не гоняли, а прогуливали, настоящую зарядку мы познаем чуть позже.

Потом мы умылись и строем двинулись на завтрак. События нанизывались, как мясо на шампур, причём мы были не поварами и шампурами, а, скорее всего, самим мясом, которое только нарезали, чтоб затем отбить и замариновать.

После завтрака дали возможность перекурить. Курилка всю роту одновременно не вмещала и мы, размещаясь в ней по очереди, закуривали свою первую в этот день сигаретку.

Видимая территория части была небольшой, но рационально компактной. Её центр – спортивное ядро с футбольным полем, поросшим холёной травой. С одной его стороны врыты железные скамейки для болельщиков, но их немного: ряда три, не больше. Беговые дорожки вокруг этого поля аккуратно програблены. Ближе к казармам – зона силовых тренажёров: в основном, турники, скамейки для качания пресса, брусья и брёвна, отдельной стайкой – несколько замысловатых каруселей из фильмов про космонавтов. По дальнему краю спортивного центра возвышался огромный и вполне понятный макет для тренировки прыжков с парашютом из самолёта внушительной массы и «АН‑2», застывший, как памятник, с железными листами вместо стёкол. Весь центральный спортивный комплекс и площадку для подготовки и тренировки к десантированию охватывала по кругу широкая асфальтированная дорога, в районе десантного комплекса её разрывал огромный плац.

С двух сторон вдоль всей дороги стояли могучие деревья. Их листья давали устойчивую тень, а высота больше, чем стоящие рядом здания. Две двухэтажные кирпичные казармы стояли в линию фасадом в сторону спортивного городка и плаца, в каждой из них было по два подъезда. Неизвестный архитектор украсил эти два здания выступами из кирпича, орнамент из которого не утратил своей привлекательности и через века. Четырёхскатные крыши накрывали высоченные, как во дворцах, этажи, но и их украшали два внушительных кирпичных треугольника. В общем, они тоже были красавцы.

– Это гусарские казармы времён Александра первого, – пояснил неизвестный ефрейтор, сидевший в курилке. – А там Топтун-гора.

Он махнул подбородком в сторону правого бока казармы. За ней на расстоянии ста пятидесяти метров возвышался крутой склон высотой метров в двадцать пять‑тридцать. Для сравнения – это высота девятиэтажки. Склон был весь заросший кривыми деревьями и кустарником, с нашего расстояния он казался неприступным, и только две нешироких, словно ручейки, дорожки вели на его вершину.

– А почему Топтун?

– Литовские названия у них такие. – Ефрейтор слегка ухмыльнулся, затянулся, мечтательно прищурил глаза и, давясь удовольствием, откинулся на спинку скамейки – видно было, что солдат что-то знает, но это “что-то” для нас военная тайна!!!

Дай Бог, разберёмся!

Солнце уже полностью захватило небосвод и собиралось царствовать до заката единолично – такой высоты я никогда не видел. Высота Литовского неба поражала – даже и не высота, а скорее всего глубина.

В курилке мы бездельничали недолго. В скором времени нас позвали на построение и, чтоб мы не расслаблялись, вывели для поднятия уровня строевой подготовки, на плац. Признаться, офицеров я видел, может, раз или два, нами всё время управляли сержанты. И что удивительно – у них это получалось и даже очень. Они не стыдились вставать в строй или показывать, как следует поднимать ногу и печатать шаг. Их пример был настолько безукоризненным, что приходилось тянуться и самому.

– Согласно уставу, нога военнослужащего при прохождении строевым шагом должна подниматься на высоту 25-30 сантиметров. Но вы в десанте!, и вам следует быть примером, поэтому по негласному закону все десантники поднимают ногу на высоту 35 сантиметров. Носок в верхнем положении шага вытянут вперёд, а ступня должна быть параллельна плацу. Показываю. – Сержант молодцевато прошёл вдоль строя, кокетливо вытягивая носок своего сапога. – В строю делать движение ногой просто. Высота голенища сапога впереди идущего товарища тридцать пять сантиметров, вам только следует поднимать ногу на его высоту и тянуть носок. Теперь попробуем двигаться строем. Рот-та! Вперёд! Ша-га-ам! Ар-ш!

Каждый старался, как мог, но мало иметь старание, когда нет умения и тем более слаженности общего строя. Мы периодически просили сержанта остановиться, чтобы перемотать портянки и из-за этого начали рычать друг на друга. В общем, час познавательного марширования прошёл быстро. Нам казалось, что время занятий можно сократить, если пройти хоть один раз достойно. Но сержант всегда находил массу причин, чтоб запустить всех на очередной круг.

Круг по плацу – это метров двести в одну сторону туда и обратно, добавьте к этому по пятьдесят метров на меньшие стороны воображаемого прямоугольника, вот вам и полкилометра.

Когда пришло время, а оно в армии приходит в тот момент, когда надежда тебя покидает, нас направили в сторону казармы. При этом мы уже споро выполняли команду «Смирно!» при движении строем, и когда проходили мимо какого-то майора, сержант скомандовал: «Смирно! Равнение! На! Лево!», все постарались выполнить данную команду на «ура». Но «ура!» опять не получилось.

– Это рота декретных переспелок, а не десантников! Что ноги волочим?! Штаны изнутри испачкали? После обеда вместо личного времени – строевая подготовка! – обидел нас Майор, правда, всё это он произнёс без особого напора, и нам даже стало жалко, что он так расстроился.

Но как же надо ещё ходить, чтобы заслужить здесь благодарность?!

– Вольно! – Команда, данная строю, не означала, что все могут расслабиться, просто напор шага слегка ослабевает, и при этом мы смотрим прямо перед собой, а не в ту сторону, на которую следует равняться.