Ата Дурдыев - Сколько нам еще жить?..

— А Георгиевские кресты ему за что дали, — спросил Жалнин, — за Веру, Царя и Отечество?

— В бога он не верит, царя не уважал, а вот Отечество для него много значит. В разведке он был. Однажды японского полковника выкрал, кляпом рот забил и, на себе принес. Японцы, они ведь худосочные все, много ли риса палочками съешь? Без хлеба ни веса, ни силы в человеке нет! Один раз батарею японскую подорвал. В бане на него посмотришь — весь в шрамах и рубцах… Места живого нет! А как выпьет, всегда просит, чтобы ему на гармошке сыграли и обязательно марш «Прощание славянки» и вальс «На сопках Манчжурии»…

— Настоящий джигит дед Макар! — воскликнул Улан, и, повернувшись к Ромке, спросил: — Зачем говоришь, что он за царя воевал? Зачем ему царь? Твоя бы пушка взорвал, полковника притащил?.. Сиди и молчи!

Пограничники засмеялись, а Жалнин добродушно махнул рукой на Улана:

— Ну, чего пристал? Отвяжись…

Алексей взглянул на Жалнина, и сердце его сжалось: серые глаза Романа напомнили ему глаза Васи… Какое-то неуловимое сходство было между ними…

…Вновь прогремел в памяти трехкратный залп из винтовок и командирских наганов. Растаял в прозрачном воздухе сизый дымок, прокатилось и замерло в скалистых отрогах Копетдага раскатистое эхо. На всю жизнь запомнилось это. И стоя тогда у могилы друга, поклялся Алексей отомстить!

Закончив формирование своих отрядов, получив подкрепление из Ахчи, Ибрагим-бек со всеми вооруженными силами выступил из Алиабада в сторону Мазар-Ахчи, наметив маршрут вдоль советско-афганской границы. Общая численность этого объединенного отряда превышает 1000 человек, из них 800 вооружены 11-зарядными английскими винтовками и 5-зарядными русскими винтовками, остальные — разнокалиберным оружием. При отряде имеются тяжелые и легкие пулеметы и даже 2 орудия…»

После возвращения в казарму Алексей подошел к старшине. Не прошло и двух месяцев со времени прибытия на заставу, но между ними установились дружеские отношения. Не только потому, что рослых сильных людей всегда тянет друг к другу. Старшине нравилось, что молодой пограничник все делает добротно, надежно, охотно. Касалось ли это несения службы, ухода за оружием, лошадью, огневой подготовки, политучебы. Алексею же по душе было, что старшина Сергей Дробышев мог сам отлично делать все, что требовал от подчиненных. Щедро делился опытом и знаниями с новичками… Они сидели в курилке вдвоем. Подождав пока старшина несколько раз затянется, Алексей спросил:

— Как там насчет платка, товарищ старшина?

— Давно дали задание краснопалочникам — так мы местных жителей зовем, которые нам помогают, чтобы незаметно разведали, чей это платок? Но в селе почти у каждого мужика такой есть… Собаку пускали — не взяла. Может, человек не из нашего села. Пришлый какой-нибудь. А возможно из банды Дурды Мурта…

— А зачем копали яму под саксаулом?

— Пока загадка, — пожал плечами старшина. — Был я там… Яма как яма — ничего особенного. Хотели, видимо, что-то спрятать, а тут Вася и спугнул их… Из отряда приезжали — тоже ничего не решили. Такие вот дела, Алексей. Только я надежды не теряю — раскусим этот орешек! Обязательно раскусим!

— Спасибо, Сергей, — поблагодарил Алексей. — Я больше на платок надеюсь. Должен быть у него хозяин. Или его святой дух на куст повесил?

— Святой дух, Алексей, в России остался. Здесь не духи, а джины, мать бы их так!..

— Доберусь я до этого джина, — мрачно сказал Алексей.

— Двое их было, — заметил старшина. Так что не джин, а джины. Здорово они там наследили, а потом как в воду канули или в воздухе растворились.

— Выходит, крылья у них есть?

— Получается плохо мы служим, — вздохнул Алексей, — если джины все еще живут.

— Выходит, плохо, — согласился старшина. — И виноваты в этом в первую очередь сами. Все, кто на заставе. Служить надо, как дед Макар, о котором ты рассказывал. Скажи честно, это ты о своем родном дедушке говорил?

— С чего ты взял? — пожал плечами Алексей.

— Голос у тебя был какой-то особенный, теплый, вроде, и как бы от самого сердца…

— Ну, мой это дед, — после молчания ответил Алексей, — так что из этого?

— Надо было сказать ребятам…

— Еще подумают, что хвастаюсь.

— Чудак, да таким дедом гордиться нужно!.. А ты застеснялся… Нам бы такими быть как твой дедушка!.. Мы — пограничники, нам надо под землей на три метра видеть, а мы то, что сверху лежит, найти не можем. Отличного парня зарезала какая-то сволочь и спокойно ходит сейчас по нашей земле, а мы его схватить не можем! Да грош нам цена в базарный день!

— Опыта у них побольше, местные условия знают лучше…

— А кто нам мешает знать окрестности, кто мешает тренироваться. Вот ты сегодня здорово гранатой в ящик влепил! А остальные? Нет, Алексей, мы виноваты! Почему часовой упустил из вида Васю, когда тот за барханы пошел? Что на это скажешь?

— Наверное, не все еще понимают особенности несения службы на границе…

— Понимают, да только допускают расслабленность. А на границе всегда готовность номер один! Мы во всем, должны быть хитрее, умнее, смелее противника. Ты знаешь, какие среди них есть?

— Встречались, что ли? — спросил Алексей.

— Приходилось, — уклончиво ответил старшина.

Алексей знал, что на счету Сергея Дробышева несколько десятков задержанных, что он не раз выходил победителем из смертельных схваток. Сам командующий пограничным округом наградил его именными часами.

— Скажи, Алексей, почему ты до сих пор не комсомолец? — задал неожиданный вопрос старшина.

Прошло порядочно времени, прежде чем Алексей собрался с ответом:

— Значит, причины на это были… И почему каждый парень или девушка обязательно комсомольцами должны быть. Может, я в душе давно член ВЛКСМ…

Старшина внимательно посмотрел на Алексея, вздохнул и, занятый какими-то мыслями, неторопливо сказал:

— Вася между прочим, в пятнадцать лет вступил…

— Рассказывал, — тихо ответил Алексей, — он членом комитета был… и меня как и ты, спрашивал, почему, мол, не в комсомоле?

— И что же ты ответил?

Опять Алексей долго молчал и носком ботинка перекатывал небольшой камешек с острыми гранями.

— Вступлю… Обязательно! — твердо произнес он.

Полуденное солнце стояло почти в зените и от его палящих лучей, казалось, плавилось все вокруг. Густой, как сироп, горячий воздух обжигал легкие…

«Без дела — не вынимай! Без чести — не вкладывай!»

Увольнительные на заставе давали, но пограничники не особенно нуждались в них. Зачем они, если вокруг пески да горы? Это тебе не райцентр! Там хоть маленький, да городок, хоть крохотный, а базарчик, газировка в киосках даже есть! И асфальт на улицах — приятно пройтись, ощутить под ногами твердь, прислушаться как позванивают подковки на сапогах. Понять и оценить это может лишь тот, кто день и ночь в любую погоду и время года месит грязь и пыль, песок и щебень…