Ата Дурдыев - Сколько нам еще жить?..

— Не приходилось…

— Вот и посмотришь… В Сибири своей расскажешь!

— Откуда знаете, что я из Сибири? — удивился Андрей.

— Знаю, — ответил Кучук-ага и глаза его хитровато прищурились.

Проходя в кибитку, Андрей заметил на дне полного ведра, стоящего у входа блестящую монету.

— Кучук-ага, — кивнул он на ведро, — кто-то деньги в ведро уронил!

— Хантеньга это, — улыбнулся хозяин, — старинная монета серебряная. Мы специально ее в воду кладем — серебро всех микробов убивает. Туркмены, что в городах живут, забыли об этом, воду из крана берут. А в селах из арыков, колодцев, поэтому о хантеньга еще не забывают…

Андрей впервые был в кибитке и теперь с интересом рассматривал ее внутреннее убранство, от Ширали он знал, что несмотря на отсутствие перегородок, помещение разделено на две части. Левая сторона — мужская, правая — женская. Дастархан — на женской, постельные принадлежности — на мужской. Посуда — на правой, чувалы с зерном — на левой. Во всем чувствовался порядок, определенный вековыми традициями, особенностями жизни в пустыне.

Пограничники опустились на пол, устланный кошмами. Подложив подушку под локоть, Кучук-ага полулежал на кошме. Не любят старики ковров, сказывается ревматизм, если полежать на них. Иное дело — кошма! Мягкая, теплая и запах родной — пустыней, баранами, солнцем от нее попахивает.

— Сколько гостей приходит, — отхлебывая чай из расписной пиалы, говорил Кучук-ага, — а вот никто не подскажет, какая трава старика молодым делает? Может, вы что-нибудь слыхали, а?

Ребята переглянулись, пожали плечами, а хозяин, заметив их смущение, засмеялся. Смеялся он по-молодому, весело и заливисто, словно мелкие камушки в горле перекатывались, а глаза щурились, превращались в узкие щелочки.

— Правда, один мудрец сказал, что для этого надо жениться на молодой девушке… Может, верно?

Андрей и Ширали понимающе переглянулись и улыбнулись.

Когда поговорили о погоде, справились о здоровье, Кучук-ага, погладив бороду, выдержал большую паузу.

— Когда настоящий охотник отправляется на охоту, то первую пулю расходует на харам — животное, которое не идет в пищу… Вы уже выстрелили по хараму — скажите, что привело вас?

— Мы собираем материал об Алексее Кравцове. О нем вы еще в отряде рассказывали, очень интересно. Но нам подробнее надо. Вы самый старший в селе, многое помните, знаете. Мы письма написали тем, кто служил вместе с Алексеем, в архив запрос сделали, — пояснил Андрей.

— Хорошее дело задумали, — не спеша произнес Кучук-ага, — таких, как он, забыть — грех большой…

Кучук-ага замолчал и взгляд его стал каким-то отрешенным, он весь ушел в воспоминания. Снова вернулся в далекое время, в которое им так хотелось заглянуть. Увидеть, услышать все, чтобы было тогда…

— Вихрь времени поднимает и уносит все мелкое, легкое, — заговорил Кучук-ага, — а то, что настоящее, крепкое, большое, то всегда остается, никакой вихрь не унесет… Алексей был крепким, надежным парнем. Русский, а словно корнями в нашу землю врос… Хорошо помню его. Не очень высокий, но сильный — настоящий джигит! Ребята наши пробовали бороться с ним — почти всегда побеждал он. Пальван! Говорил мало, но если что сказал — обязательно выполнит. Старших уважал очень… Керимом был он!

— Кем? — переспросил Андрей.

— В старых книгах, — пояснил Кучук-ага, — людей делили так: Керим, Сахы, Бахыл, Хусыт… Керим — сам не съест, но людей накормит, Сахы — и сам ест, и людей кормит, Бахыл — тот только сам ест. Хусыт — и сам не ест, и людям не дает… Есть у вас на заставе такие?

Друзья переглянулись, Андрей доверительно сообщил:

— Был один Бахыл, — посылку свою в тумбочку положил, и когда все уснут, он потихоньку сало достанет и под одеялом ест тихо, чтобы никто не услышал…

— Ты сказал — был, — заметил Кучук-ага, — а сейчас, что — его нет?

— Мы из него Керима делаем…

— Злом зла не потушишь — вздохнул Кучук-ага.

— Есть у русских пословица: «Не мытьем, так катаньем!», — ответил Андрей.

— Ты хочешь сказать, что катаете его как женщины новую кошму? — усмехнулся Кучук-ага.

— Может быть, — согласился Андрей.

— Разве яйцом можно разбить камень, — покачал головой Кучук-ага, — многие бессильны против себя…

— Вдруг он сам захочет исправиться? — возразил Ширали, — тогда как?

На этот раз Кучук-ага молчал очень долго, почти всю пиалу чая выпил, налил свежего и только тогда сказал:

— В старых книгах говорится, что небо воздаст тебе по твоим намереньям!.. Однажды один человек пришел к Лукману-мудрецу и попросил взаймы одну таньга. Лукман дал. Проситель поблагодарил, завязал монету в красный платок и пошел домой. Идет и думает: «Не верну я ему этот долг… У него много денег». Дома разделся, положил рядом платок. Ворона подумала, что это кусок мяса и схватила платок, а когда пролетела над двором Лукмана уронила его… Человек опять пошел к мудрецу и снова попросил одну таньга взаймы. Лукман дал. Проситель, возвращаясь домой, опять подумал: «Не верну я ему этот долг, много у него денег…» Стал прыгать через арык и выронил монету. Долго искал, но не нашел. Лукман, придя к арыку для омовения, увидел таньгу. В третий раз пришел человек к мудрецу. И снова тот дал ему таньга. И снова человек подумал, что не вернет долг. И потерял монету в песке. И не нашел ее. А Лукману она попалась случайно на дороге. В четвертый раз пришел человек к Лукману, опять получил монету. По дороге домой подумал: «Какой все же хороший этот Лукман! Обязательно отдам ему долг!». Пошел на базар стал торговать и пришла к нему удача. Богатым стал. Отправился человек к Лукману и вернул ему четыре таньга. Мудрец взял одну монету и сказал «Те три я раньше получил…»

Кучук-ага помолчал, потом добавил:

— Если у человека добрые намерения, то любое дело ему удается, все ему по плечу. Алексей был добрым. Его все в селе уважали, а ребятишки табуном за ним ходили, возиться он с ними любил, в городки научил играть…

Хозяин не отпустил пограничников до тех пор, пока не накормил их свежей шурпой, аппетитный запах которой проникал в кибитку. Ребята пробовали было отказаться, но Кучук-ага твердо заявил, что есть у него такая привычка — никогда не садиться за дастархан один. Иногда специально сидит и ждет, чтобы кто-нибудь мимо дома прошел и можно было пригласить его к себе за компанию.

На прощанье Кучук-ага сказал:

— А с травами очень осторожно надо обращаться. Однажды, были у нас геологи, я им в шутку сказал, что есть такое растение — мандрагора, сразу от нее молодеешь. Нашли они ее — поели, притом много. Чтобы быстрее молодыми стать — сразу много съели. Пришлось потом три дня отхаживать их… Умеючи надо с целебными травами… Не забывайте!