Татьяна Волкова - Шиномонтаж на кладбище. Междумирье

– Джо как-то конфузливо отвернулся и Гриф забеспокоился – Ты это что, Джо? Ты по мальчикам что ли? Ну извини тогда, я знаю, в ваших Италиях всякое бывает.

– Нет, Гриф, глупости все это. Хотя, конечно, бывает всякое. Жизнь длинная, все надоедает, приедается. Дело не в этом. Люди в последнее время испортились. Раньше было лучше. Простые мысли, чистые чувства. Шея грязная, немытая, зато душа прозрачна, как свежий родник. А сейчас что? Сплошной силикон, куда и укусить не сразу найдешь, все блестит, сверкает, отлакировано, отполировано и покрашено. А в душе такая грязь и тоска, что укусишь, и сам поневоле завоешь, так что и жить не захочется.

– Ну, вот их он и жрет – мрачно подтвердил Гриф.

– Может оно и к лучшему – задумчиво ответил Джованни.

Над обновленными вершинами холмов стали собираться тучи и к вечеру, впервые за сотни лет, над долиной загрохотала молния и пошел дождь. По дну оврага, постепенно набирая силу, заструился тонкий ручеек.

Промокшие и продрогшие партнеры укрылись от дождя в склепе Джо и, вздрагивая, прислушивались к раскатам грома. На каменные плиты ложились отблески молний. Ближе к полуночи дождь прекратился, но гром не утихал, стал равномернее, размереннее. Отблески и зарницы отдавали малиновым и алым.

Гриф пригорюнился. Джо пару раз слетал к месту работ, перекинувшись летучей мышью и был вынужден констатировать, пришелец обустраивался всерьез. Тихой и размеренной жизни на старом кладбище, похоже, настал конец.

Наутро партнеры направились к троллю с официальным визитом. Посмотреть было на что. Зеленые холмы по левую сторону кладбища, мягко скрывавшие древние гробницы, преобразились до неузнаваемости. Вершины холмов стали выше, изменили очертания. На некоторых вершинах образовались белые снежные шапки. Тут и там журчали ручейки, образуя мелкие порожистые речушки и заводи, в которых плескала плоскими розовыми хвостами форель. В крошечных водоворотах на дне деловито сновали раки. Прямо перед мостом речушки сливались в бурлящий поток, опасно ревущий среди здоровенных валунов. Миллиарды брызг взвивались сияющим облаком почти до середины мощных бетонных опор моста. Первая и последняя опоры были вынесены наверх, к горным пикам. И оттуда, с невероятной, недосягаемой высоты, спускалось сверкающее кружево стальных тросов, на которых над ущельем было подвешено широкое восьмиполосное шоссе со свежей, ярко мерцающей новой светоотражающей краской дорожной разметкой.

С одной стороны дорога уходила в тоннель, пробитый в скальной породе. С другой стороны она делала крюк, извилистой петлей проходила по холмам и долинам справа от кладбища, замыкалась кольцом и растворялась в безбрежном ромашковом поле, не доходя до резиденции Грифа всего пару сотен метров.

Неподалеку от телефонной будки на обочине примостилась раздолбанная автобусная остановка с целой грудой сваленных в беспорядке дорожных знаков. Вампир с любопытством изучил надписи и рисунки на видавшей виды скамейке, погнутом металле и исцарапанном прозрачном пластике стен, заглянул в мусорный бак. Ничего особо примечательного в остановке не было, кроме того, что автобусы никогда не ходили в Междумирье. Таблица маршрутов, вывешенная на столбе рядом с остановкой, была абсолютно чиста. На одной из стен остановки болтался обшарпанный плакат «Большие гонки! Трекеры и спейсмобили! Мото, Моно и Гидроциклы!». С плаката приятелям фривольно подмигивал неработающей левой фарой древний тюнингованный большегруз "Урал".

Гриф застыл в негодовании, защелкал клювом и попытался взлететь на плечо вампира, чтобы лучше разглядеть широкую черную ленту, безжалостно изуродовавшую нежный пасторальный пейзаж. Джованни отмахнулся от Грифа и, прищурившись из под ладони, принялся изучать дорожные знаки. «Парковка», «Опасные повороты», «Обрыв», «Ограничение скорости не менее 400 км/час».

– Ну ничего себе! – только и смог выговорить Джо – А я слышал, тролли ленивые и работать не любят. Это что, особенный тролль?

– Обычный, – скривился Гриф.

– Тогда что же он испортил?

– Ты что, не понял?! НАШУ ЖИЗНЬ! – завопил Гриф, в ярости клюнул сам себя в ногу и отчаянно заорал – Все пропало!!!! Сейчас тролль отстроит дорогу, потом по ней к нам двинутся люди! Живые люди. – Гриф злобно оглядел кладбище и хрипло каркнул от полноты чувств.

Вампир во многом разделял чувства Грифа. Любой живой человек – это всегда проблема. У людей, в отличие от, скажем, маргариток, слишком много потребностей, мыслей, чувств, порывов. Люди не могут просто радоваться солнышку, хорошему питанию, приятному климату и общей атмосфере. Живой человек, оказавшийся в непосредственной близости, непременно постарается превратить твою жизнь в ад. Как говорил один мудрый древний правитель "нет человека – нет проблемы". Джованни был с ним полностью согласен. Нет людей – никто не шумит залихватскими пикниками, оргиями, толпами, не топчет маргаритки и клумбы, не обрывает недозрелый виноград и не утаскивает розы на рассаду. Никто не надоедает бессмысленными просьбами и требованиями, не разбрасывает мусор, не пыхтит карбоновым и углеродным выхлопом в безупречно чистое небо. Не протаптывает тропинки в заповедных местах, не лезет, куда не просят, не сует нос в чужие тайны.

Но ведь и без людей тоже нельзя. К сожалению. Миры, в которых нет людей, умирают. Иногда пышно, как тихие и безлюдные миры добрых волшебников. Иногда мрачно, как миры, в которых победил темный властелин и оставил только орков. Иногда печально и возвышенно, как миры эльфов и единорогов. Иногда скромно и незаметно, как Междумирье. Люди, сами того не осознавая, дают мирам жизнь.

Джо устало потер покрасневшие глаза – полуденное солнце палило нещадно, еще раз внимательно всмотрелся в дорожные знаки, понимающе покивал и, подхватив остолбеневшего Грифа, отправился искать виновника изменений.

Вампир отчаянно искал выход из сложившейся ситуации. Можно было, конечно, вступить в яростное и непримиримое противоборство с троллем. Уничтожить все следы его пребывания в Междумирье, сломать мосты и дороги. Приятно было бы упокоить настырного тролля навеки, превратить в песок, развеять прах на перекрестке миров или уйти, уснуть навеки в своем склепе, отстранившись от решения проблемы. Возможны были бесчисленные варианты. Невозможно было только одно – продолжать пить чай с пирогами и пышками, внезапно превратившийся в пикник на обочине и делать вид, будто никакого тролля не существует.

Гриф, окончательно потрясенный зрелищем асфальтовой дороги и искалеченных троллем холмов, вдруг затрясся всем своим птичьим телом и закатил глаза. Вампир опустил осторожно опустил страдальца на землю и ловко влил в полураспахнутый клюв остро пахнущую жидкость из карманной фляги. Гриф дернулся, вытянулся, хрипло застонал, моргнул и тряхнул головой. Взгляд его неожиданно прояснился, и он довольно твердо встал на ноги.