Татьяна Волкова - Шиномонтаж на кладбище. Междумирье

В зеленых холмах Междумирья, на перекрестке трех миров, с незапамятных времен стоит телефонная будка. Краска облупилась, дверь перекошена. Под алым лаковым козырьком висит покосившаяся табличка «Похоронное бюро Г.Гриф и Ко». На крыше будки сидит Гриф. На самом деле когда-то его звали Греф. В древности у него было много имен. Сейчас он привык откликаться на Грифа. Потому что он и есть гриф. У него лысая голова, утопающая в пышном боа из перьев, мощные крылья с крепкими перьями и впечатляюще длинный острый стальной клюв. Как вы, наверное, уже догадались, Гриф – птица.

Летать Гриф умеет, но не любит. Пешком получается внушительнее и солиднее. Сразу видно, птица большая, серьезная, шутить не любит, отношения требует уважительного и почтительного.

За спиной Грифа находится обширное кладбище. В незапамятные времена Гриф назначил себя смотрителем, поскольку вычитал, что это престижная и денежная профессия. Деньги Гриф очень уважает и собрал отличную коллекцию, способную заинтересовать даже дракона.

Основное хобби Грифа и отрада его птичьей души – садоводство. В свободное от других важных дел время Гриф обожает подсаживать маргаритки, пикировать розы, ухаживать за капризными гладиолусами, устраивать из старых склепов уютные беседки, увитые глицинией и вечнозеленым декоративным плющом.

На крыше телефонной будки, которую Гриф считает своей главной резиденцией, устроен миниатюрный сад камней, который Гриф скребет когтистой лапой, оставляя длинные ровные борозды на песке. Это занятие немного успокаивает хрупкую нервную систему птицы. Иногда Гриф использует телефонную будку в качестве трибуны для прорывающегося красноречия и произносит пространные яростные спичи.

Аристократичные гортензии слушают речи Грифа невнимательно и делают вид, будто к ним это вовсе не относится. Простодушные левкои удивленно качают фиолетовыми и розовыми соцветиями.

Садоводческие и ораторские усилия Грифа никого не тревожат и не причиняют ни малейшего беспокойства – кладбище очень старое. Привидения, призраки и неупокоенные души давно откочевали в другие пределы. Нестабильным формам опасно подолгу находиться на стыке миров, слишком велика вероятность полного и абсолютного развоплощения.

Из дальней могилки, расположенной за оградой кладбища, выбирается старый вампир, чтобы выпить со стариной Грифом чашку-другую яблочного чая. Когда-то давным-давно Джованни был монахом. Или, может священником. А может быть, наемным убийцей. Джо и сам толком не помнил, так все смешалось и переплелось. В любом случае, жизнь Джо вел бурную и громкую, а вот посмертие предпочел спокойное, мирное. Уютная скромная могилка на давно и безнадежно заброшенном перекрестке миров его вполне устроила.

Гриф узнал о существовании вампира совершенно случайно, инспектируя дальние окраины междумирья. Он делал это примерно раз в сто лет и очень удивился, обнаружив появившийся между зелеными холмами высокий склеп из потемневшего розового мрамора с пленительными наядами и кариатидами, поддерживающими широкую террасу. Перед склепом был разбит скромный сад с ухоженными розовыми клумбами, крайне заинтересовавшими Грифа. Вход украшала увитая горьким лисьим виноградом могильная арка с витиеватой надписью «Здесь вход оставившим надежду, не беспокой умерших, путник. Жизнь коротка, направь свой путь подальше и будь благословенен».

По праву главного и единственного смотрителя кладбища, Гриф тут же сунул свой длинный клюв в могилу, под которой обнаружилось обширное подземелье с пузатыми винными бочками, подвешенными на крюках копчеными окороками и зреющими сырами на основательных дубовых полках. В обширном и сухом подземном гараже стоял безукоризненно чистый коллекционный Rolls Royse Silver Down, пара приземистых порше и лимонно-желтый Феррари. На лакированных сияющих бортах автомобилей не было ни пылинки. Судя по всему, покойник попался дельный, домовитый, хозяйственный. Хотя и с чудинкой. Это Грифу, несмотря на все его возмущение, скорее понравилось.

Из дальнего помещения с тяжелыми низкими сводами доносился басовитый храп с приятным мелодичным присвистом. Заглянув в него, Гриф обнаружил раскрытый гроб, подозрительно напоминающий широкую кровать со множеством вышитых подушечек, валиков и прочей приятной мишуры. Посреди подушек, на бесстыдно розовых шелковых простынях привольно раскинулся высокий худой вампир в мятой домашней рясе с просторным капюшоном.

Сначала Гриф возмущался вторжению, отчаянно горевал по нарушенному уединению, топорщил перья и скрежетал когтями по многострадальной телефонной будке. Но как-то так получилось, что мягкий дружелюбный нрав вампира растопил каменное сердце Грифа, словно воск в теплом розовом масле. Пригодилась умелая риторика, знание поэтических трактатов и особенно свежие медовые булочки, которые вампир мастерски выпекал в каменной печи.

В конце концов, Джованни удалось убедить Грифа, что вампир в сущности сам является покойником. А значит, на него распространяется юрисдикция и опека смотрителя, под могучее крыло которого он смиренно просит его принять. Гриф подумал, взвесил все плюсы и минусы такого соседства, и согласился. Для закрепления договоренности Джованни пришлось написать прошение о зачислении на кладбище, которое Гриф с удовольствием подписал и разместил в объемном гроссбухе. Запись о прошении также появилась в учетной книге кладбища. Гриф любил порядок во всем.

Вскоре Гриф зачислил Джо в свою погребальную контору на должность мастера сопровождающего и отпевающего. Должность, разумеется, формальная, но обязывающая Джованни брать на себя музыкальное сопровождение мероприятий, что было прописано в служебной инструкции.

Днем коллеги по-соседски ходили друг к другу в гости, отдыхали, пили чай, беседовали о смысле жизни, движении небесных светил, много разговаривали о погоде, в Междумирье она всегда прекрасная, и о выращивании тюльпанов. Между делом Джованни нарисовал несколько эскизов клумб, превращавших несколько неряшливые насаждения Грифа в подлинные шедевры садового искусства в духе раннего средневековья. Между склепов появились ротонды, тенистые переходы, виноградные шпалеры с сочными гроздьями янтарных и бордовых ягод. На могильных холмах и курганах скромно алела земляника. Кладбище цвело, плодоносило в положенное время и радовало глаз. Кладбище на краю Междумирья было исключительно приятным во всех отношениях. Гриф не без оснований считал Междумирье лучшим кладбищем всех миров. Себя Гриф считал самым лучшим смотрителем. Никто ему не возражал. Вы бы тоже не стали возражать, даже если были бы не совсем согласны.