Олег Колмаков - Злая память

Поднатаскал он меня малость: где, кому и что следует говорить. На случай провала, мы придумали некую легенду, о якобы возникшей путанице с документами… Которую вы, собственно, уже слышали.

– Ах, вот оно что… – присвистнул Князев. – …Выходит ты, сучёнок, эту кашу сам и заварил. И где же сейчас тот?.. Ну, второй Побилат.

– Не знаю. Возможно, жене своей помогает. Однако, товарищ майор. Прошу учесть и тот факт, что по прибытию в расположение части, я во многом признался Лютому. Да и от вас, ничего не утаил. Посему и вины за собой, я особо не чувствую.

– Знаешь, студент?.. А ведь ты меня вовсе не убедил. Народные мстители, здесь тем более не требуются. Наломаешь ты сгоряча дров, а мне потом отвечать. Да и нет у меня никакого желания, брать на душу лишний грех. Не поверишь?.. Но тут иногда стреляют… – усмехнулся Валерий. А после, с предельной серьёзностью добавил. – …Пацан, ты хоть чуть-чуть представляешь, во что ввязался?.. Имеешь представление, о настоящей войне, о её последствиях? Поговорил бы, для начала, со своими подчинёнными, солдатами, участвовавшими в реальных боевых действиях.

– На данную тему, они предпочитают помалкивать… – с грустью пробурчал под нос Побилат.

– Ты, случаем не задумывался: почему? А впрочем, даже то, что видели эти ребята, чепуха в сравнении с настоящей войной или с тем, что ждет этих парней после службы. Потому как война ломает; засасывает; приучает к определённой, самой страшной зависимости. И, в конечном итоге, медленно и совсем незаметно уничтожает человека изнутри.

– Не понял… – похоже, Побилат действительно, не сразу сообразил, к чему это клонит Князев.

– Давай-ка, парень… Чтоб не выглядеть в твоих глазах «тупым солдафоном», живущим исключительно по уставу, я попытаюсь тебе (человеку с высшим образованием) кое-что сейчас разжевать… – Валерий усадил лейтенанта за стол напротив себя, после чего продолжил. – …Тебе приходилось слышать о том, что на войне легко приобретаются навыки выживания в экстремальных условиях? В то же время, напрочь исчезает умение жить нормальной человеческой жизнью… Для многих пацанов, которые в скором времени вернуться домой, война не закончится Чечней или Кавказом, она будет продолжаться до самой смерти. Потому как психология войны необратимо перестраивает наши мозги. Здесь, как с алкоголем или табаком. Легко сделать первую затяжку, выпить первую рюмку и практически невозможно отказаться от последней сигареты или последних ста граммов. Солдаты, прошедшие пекло (за редким исключением), вернутся домой уже другими. Слышал что-нибудь, об «афганском синдроме»?

– Ну, вроде как.

– Уверяю тебя, что «чеченский синдром» обещает быть намного страшнее. Афганские моджахеды остались там, за границей Таджикистана. В определённой степени о них можно и забыть. Тогда как чеченские боевики, могут объявиться где угодно. По сути, они граждане России… А, кроме того, большинству россиян, как впрочем, и многим военнослужащим, до сих пор не понятно, за что и против кого мы здесь сражаемся. Потому, и домой мы вернемся, в определённой степени, непонятыми.

Если попытаешься возразить мне: дескать, в отличие от многих, у тебя имеется конкретная цель: отомстить за брата. При этом ты всерьёз намереваешься ввязаться во всё это дерьмо. Тогда будь готов и к тому, что домой ты вернешься с особым жизненным опытом. Опытом хищника, а быть может, и с напрочь свёрнутой башкой. Опять же, если ещё повезет вернуться… В чем я весьма сомневаюсь.

Парни, прошедшие войну, образно выражаясь: подчас, так и не могут выйти из боя. Это о них говорят: пришел с войны, но с войны не вернулся.

Ну, чего ты всё время лыбишься?.. Не веришь?.. – Князев заметил едва мелькнувшую ухмылку, на губах Побилата. В ней читалась конкретная мысль: дескать, не учи меня жить, лучше сразу дай автомат. – …Считаешь себя исключительным? А ведь я встречал мужиков и покрепче тебя. И поумнее, и повыносливей… Кому-то из них и на «гражданке» казалось, что вокруг одни враги и каждую минуту ожидали нападения. Другие напротив, уходили в себя. Уходили ото всех и от всего, что могло бы напомнить им о военном прошлом. Замыкались в своем внутреннем мире, заполненном страхом и ужасом пережитого.

Ну, а тебя, парень… Исходя из твоего мягкого характера, попытаюсь предположить, наверняка, в последствие будут мучить угрызения совести. Ты будешь винить себя за то, что выжил, тогда как твои боевые товарищи или подчинённые погибли. Дескать, не сумел ты сделать всё возможное для их спасения.

То, о чем я сейчас говорю, вовсе не выдумки, не запугивание. Многое, о чём я сейчас говорю, мне пришлось пережить на собственной шкуре. Уже в мирное время, на моих глазах гибли друзья и сослуживцы, прошедшие по две-три войны. Потому как психические недуги и отклонения у многих бывших фронтовиков, с течением времени, становятся всё более и более очевидны. И порой, они могут быть опасны для окружающих.

Редкий военный, может самостоятельно обуздать свою исковерканную войной психику. У многих, враждебность к внешнему миру, постепенно перерастает на отношение к самому себе. Тут-то и поджидают нашего брата: запои, увлечение наркотой и всевозможные суициды… Случаются и более коварные варианты, когда насилие выплескивается вовне. И хорошо, если бывший «вояка» вновь рвется на войну… Хуже, когда врагом становятся соседи, коллеги по работе или, насолившие ему официальные лица…

Не обессудь, если говорил я несколько спонтанно и сумбурно. Зато выложил тебе, всю самую, что ни есть правду. Причём, это ещё цветочки…

Ну, и как тебе подобные перспективы? Хотя, о чем это я?.. О твоем будущем?.. Совсем упустил, что его у тебя просто не будет, этого самого будущего. Боюсь, но после первого боестолкновения, ты навсегда здесь и останешься. Потому как на войне необходима соответствующая подготовка. Ты должен быть не просто злым, а ещё и остервенелым. Добрые и романтичные студенты, в Чечне не выживают. Отсюда и мой тебе самый дружеский и отеческий совет. Укладывай чемоданы, заказывай обратный билет и, пока ещё не поздно, беги отсюда без оглядки.

– Позвольте мне, хотя бы складскую ревизию закончить. Обидно, знаете ли, бросать на полпути столь плодотворную работу. Да и, похоже, наклевывается у меня там кое-что… – тихо добавил Побилат.

Кое-как лейтенанту удалось сдержаться от того, чтоб не сболтнуть Князеву о некой тайне Михайленко. Уж очень хотелось лейтенанту самому во всем разобраться, а уж после, доложить о результатах проверки Лютому. Именно от него, от подполковника, и хотелось Побилату услышать первые слова благодарности. От него же, лейтенант и рассчитывал заручиться неким маломальским покровительством. По разумению Побилата: супротив мнения подполковника, не попрет даже Князев.