Олег Колмаков - Злая память

От внезапно прозвучавшего слова «ПЛЕН», Побилата словно током шибануло.

«Так вот почему каменные стены… Почему холодная земля и запах помоев… – лейтенант вновь принялся перебирать в памяти все предшествующие события, которые сохранились в его голове. – …Точно помню, как пересчитывали мы патроны. Как прапорщик уговорил меня передохнуть, чай попить… Потом, вроде как дурно мне стало. Собрался выйти на воздух… А дальше. Полный мрак. Словно в чёрную дыру провалился…»

– Мужики, гляньте. Похоже, летёха в себя пришел.

То, что речь идет уже о нём, Побилат понял сразу. Потому и прикидываться бесчувственным телом, не имело никакого смысла. Повернув голову, он увидел рядом с собой троих небритых, нечесаных и исхудавших мужчин. На их грязной, выцветшей и изношенной армейской форме отсутствовали какие-либо знаки различия.

– Парень, ты кто?.. Чейный будешь?.. Как чувствуешь себя?.. – поинтересовался каждый из них.

– Ещё не знаю… – опершись на руку, Побилат с трудом приподнялся и кое-как сел на колени. Голова его вдруг закружилась и всё вокруг поплыло.

– Ты хоть помнишь, как попал сюда?

– Нет. Разве что, короткими вспышками… Помню какой-то тёмный и очень длинный тоннель…

– Длинные коридоры обычно вспоминают те, кто перенес клиническую смерть… – присвистнул один из «оборванцев». – …Выходит, ты парень был на волоске от настоящей смерти. Однако на твоём теле нет ни ссадин, ни следов какого-либо ранения.

– Ну, а как зовут тебя, помнишь?

– Побилат… Лейтенант Побилат…

– А имя?

– Александр. Можно, без отчества.

– Добро пожаловать, Саня без отчества, во вражеский и очень глубокий тыл.

– Димка, прекрати ёрничать… – улыбающегося мужичка оборвал более возрастной пленник. – …Парень соображать ещё вовсе не начал, а ты уж готов ему всю правду-матку вывалить.

– Я действительно в плену?.. – с минимальной надеждой, растерянно поинтересовался Побилат.

– Да, браток. К сожалению, так оно и есть… Все мы здесь по уши в дерьме. Однако отчаиваться пока что рано. Ни ты первый, ни ты последний. Шансы на благополучный исход ещё имеются. Меня Никитой величают… – протянул руку «истребитель наркоманов». – …Будем знакомы.

– Дмитрий, – представился «игрок в судьбу».

– Ну, а я, стало быть, Василий.

Чуть позже Побилату станет известно о том, что трое пленников когда-то являлись офицерами российской армии. Правда, о своих званиях и былых должностях они предпочитали особо не распространяться. Очевидно полагая, что плен уровнял их всех в одном чине – в ранге рядового узника.

Невзирая на то, что каждый из нынешних побилатовских «сокамерников» угодил в чеченскую неволю по-своему, и у каждого из них была своя предыдущая судьба – сейчас их объединяла одна общая трагичность их нынешнего положения, общая безысходность.

Иногда пленники позволяли себе некоторые шутки, пытаясь произвести впечатление бесшабашных, непоколебимых и повидавших всякое мужиков. Тем не менее, полностью заглушить свою внутреннюю апатию, при всем их желании, офицерам так и не удавалось. На их серых осунувшихся лицах непременно читалась наслоившаяся бременем неволи психологическая угнетённость, бесконечная душевная усталость. Из общей группы, особо выделялся Никита. Продолжительный плен превратил этого тридцатипятилетнего мужчину, почти в ровесники Василия, успевшего разменять пятый десяток.

– И что теперь? – тихо поинтересовался Побилат. Он ещё не отдавал себе полного отчёта, в сколь тяжком положении вдруг оказался.

На свой страх и риск, отправляясь в Чечню, казалось, Сашка был морально подготовлен ко многому. К чему угодно, но только не к плену. Подобного развития событий, он не мог представить себе и в самых невероятных фантазиях. Уж лучше, пулю в висок.

«Какая жестокая нелепость… – сокрушался про себя лейтенант. – …Просто чудовищная несправедливость… Ведь я даже не воевал. Ни разу не выстрелил. Я, вообще, ничего не успел. И вдруг этот плен… Рвался на Кавказ, чтобы бить врага, а вышло так, что с первых же дней обречен, держать удар и круговую оборону…»

– Спрашиваешь: чего делать?.. – переспросил нахлебавшийся неволи Никита. – …Для начала, советую набраться терпения. Научись ждать. Заруби себе на носу, что теперь от тебя мало что зависит. Сейчас ты должен плыть по реке, его величества случая. Не дёргайся раньше времени, но и не проворонь тот, возможно единственный шанс, который наверняка тебе представиться.

Как у любого восточного народа, относящего себя к фундаментальному мусульманскому миру, у чеченцев существует лишь два, пользующихся уважением занятия. Умение воевать и торговать. Твой нынешний хозяин Салман Даудов отлично справляется как с первым, так и со вторым. Нынче ты для него, не более чем «товар». «Вещь», которую он запросто может продать, обменять, подарить, заложить, извлекая при этом, определённую выгоду. Либо уничтожить, за ненадобностью.

– Наилучшим из вариантов… – продолжил уже Василий. – …Для тебя будет тот, при котором среди твоих друзей или родственников вдруг обнаружится некий «подпольный миллионер» или вполне официальный «олигарх». В этом случае, уже сейчас можешь считать себя освобожденным. Не исключен вариант с обменом тебя на какого-либо чеченского бандюгана… Однако для этого, ты и сам должен иметь приличный послужной список, являться носителем какой-то важной или секретной информации. Короче, ты должен иметь некий вес… Чтоб наши командиры зачесались и впряглись за тебя, ты должен представлять для них конкретный интерес.

– А коли, нет у тебя ни первого, ни второго… – воспользовавшись случайной паузой, обозначил себя и Дмитрий. – …Ставить на себе крест, так же, не стоит. Тебя могут продать в рабство, какому-нибудь зажиточному кавказцу. А уж там, как повезет с новым-то хозяином… Мужики рассказывали, что кое-кто из рабов, и в неволи неплохо пристраивается. Даже деньги умудряется домой отсылать.

– Если уж вы поведали мне о наиболее благоприятных вариантах… – кое-как выдавил из себя Побилат. – …Может, расскажете и о самом худшем из возможных раскладов?

– Самый печальный исход будет тогда, когда за твою голову Салман не сможет выручить и ломаного гроша. В этом случае, ждет тебя Сашка, публичный расстрел, либо наглядное четвертование… Как говорится: показательная казнь, другим для острастки.

Впрочем, и в этом есть свой плюс. Быстро отмучаешься. Геройски погибнешь на глазах у своих, оставшихся в живых соотечественников.

– Дмитрий!.. Чё за дебильные шуточки? На парне и без того лица нет… – инициативу вновь перехватил Василий. – …Санёк, не слушай дурака и не вешай нос. Мы, хоть и бывшие, а всё же офицеры… Даже у чеченцев мы причислены к более привилегированной касте военнослужащих. Иначе, не держали бы нас отдельно от рядового состава. А посему, просто так нашего брата, на куски не режут.