Сергей Маркелов - Хвостатое Лихо Аршии. Цикл книг: «Эйриния». Серия: «Марк и Афин». Том II

– Ну же, прошу тебя Лютя, живи! Живи-и!

Не оставляла попыток спасти подругу старшая из девочек, не обращая внимание на крики, что становились всё ближе и ближе.

– Прошу сестра остановись! Уже слишком поздно. Её не спасти, а мы ещё можем сбежать, – схватила её за руку мышка, но сестра не желала сдаваться.

– Нет, я не оставлю её здесь!

– Но как же…

– Я спасу её! – воскликнула девушка и принялась растирать ладоши.

– Нет, остановись, если ты отдашь… – вцепилась ей в руку маленькая девочка.

«Все эти десять лет нам только и твердили, что «Рина» – это Зло.

И знаешь сестренка, а ведь я им почти поверила…

Но теперь, я докажу себе, тебе и всем им, что «Рина» – это благо, способное спасти Жизнь!»

Горячо проговорила старшая сестра, смотря прямо в глаза малышке.

Как только её ладони от трения заструились ярким солнечным светом, от истинного желание помочь, что исходило из самого сердца, она положила их на грудь Люти.

– Сестра, – отстраняясь, прошептала мышка.

– Беги, слышишь, беги! Спасайся пока ещё не поздно. Теперь только ты сможешь отыскать Его…

– Но… – заливаясь слезами, заскрипела девочка не смея пошевелиться.

– За меня не беспокойся! Моим мукам скоро придет… – недоговорила она, как свет, что исходил из её ладоней стал потихоньку угасать.

Лишившись сил, девушка упала на грудь девочке, которая от резкого удара, раскрыла рот и глубоко вздохнула.

– Прости, – тихо прошептала маленькая мышка, и на прощание погладила старшую сестру по голове.

Глотая слезы, кусая губы в кровь, не видя иного пути – она бросилась в воду.

– Спа-си-бо-о… – тихо произнесла очнувшаяся Лютя вслед девочке, которая с каждой песчинкой отдалялась от них.

Вскоре она и вовсе исчезла во тьме подземного озера.

– Скорее сюда! Мы нашли беглянок! – было последнее, что донеслось до слуха чудом спасенной малышки, после чего она потеряла сознание…

– Ничтожества! И вы ещё смеете называть себя Ловцами?! – бесновалась Сцилла – молодая на вид, высокая серебристо-голубоватого окраса Темная Госпожа, которая несла в себе черты мыши и крысы одновременно.

Её хищное выражение лица и длинные острые когти отлично дополняли образ беспощадной Хозяйки Руин Замка Аримаха, в которых она безраздельно властвовала.

Нависнув над двумя бедолагами, что и привели беглянок в её покои, она готова была разорвать провинившихся голыми руками.

Облаченная в обтягивающее подчеркивающее её худобу одеяние темно-фиолетового цвета, с высоким воротом и подолом до пола, имеющим разрез сбоку, она казалась эталоном женской красоты. Но было что-то в выражении её лица такое, что внушало неописуемый трепет и даже дикий страх.

– Да вы ни на что не годны! – перешла от слов к делу женщина и принялась царапать им лица до крови своими длинными когтями.

На истошные крики боли и вопли крыс, сюда прибежал Сур.

– Госпожа, что случилось?

– Что случилось?! Что случилось? – прорычала она, обернувшись на него, и от её прожигающего насквозь взгляда, мышь невольно сделал шаг назад.

– И об этом меня спрашивает Командир этих дармоедов, что нынче смогли прозевать побег этого отродья!? – указала она пальцем на двух мышек, которые, свернувшись клубком на каменном полу, почти не дышали, боясь даже открыть глаза.

– Госпожа… – вынимая свой меч из ножен прохрипел Сур, и прямо на её глазах пронзил им, сначала одного, а затем второго Ловца. – Простите меня, Госпожа. Больше такого не повторится!

Затем он упал перед ней на колени и протянул окровавленный клинок, вверяя свою дальнейшую судьбу её Воле.

– Госпожа! Сур! – вслед за этим влетел в помещение молодой крыс и тут же замер на месте.

На нем красовались лоскутная рубаха, стеганный жилет, плащ и сапоги, подчеркивающие худобу парня. Внешний вид никак не выдавал в нем того, кому сама Госпожа доверила раскопки Руин на нижних ярусах катакомб.

– Не повторится, говоришь… – взяла она клинок и острием стала водить по щеке слуги. – Как же низко ты пал! Только взгляни на себя! Может быть когда-то ты и являлся Великим Воином… Нет, даже больше – Истинным Героем Вестимии, но сейчас ты лишь тень былого себя…

Резким взмахом Сцилла сорвала с его лица маску и оголила изуродованную левую половину.

– Эти шрамы, эти увечья… Разве ты забыл, по чьей вине стал таким? – злостно прошипела Хозяйка Руин.

– Госпожа, прошу… – взмолился Сур.

– Молчи, жалкое подобие мыши! Неужели ты надеешься, что я прощу того, кто некогда был таким как они?! – рычала Сцилла, теряя терпение. – Но пусть мы нашли способ «исцелить» твою болезнь… Но порой мне кажется, что глубоко внутри тебя ещё сидит гнилое семя «Рины».

С этими словами она прислонила острие меча к груди своего верного Слуги и надавила. Мужчина глухо захрипел, а по клинку потекла алая кровь.

– Чувствуешь эту боль, которую несет твое оружие?! Почувствуй её на своей шкуре и скажи – готов ли ты и впредь служить мне?!

– Госпожа, – сомкнув зубы, прохрипел мышь.

«Я был, есть и всегда буду преданным Вам без остатка!

От прежнего меня не осталось и следа…

Те, кто некогда были друзьями предали меня, обрекли на мучительную смерть, а эти…»

Прорычал Командир Ловцов гневно сверкая глазами в сторону мышек.

– «Одаренные», как они себя называют, по-настоящему несут лишь Смерть и Хаос! Именно по их вине разразилась Чума, что не утихает и по сей день…

– Правильно, мой дорогой Сур! Эти дети не благословение Эйринии, они её Бич! – хрипела Сцилла, а застывший на месте в дверях Ксеон, не мог поверить своим ушам.

С широко раскрытым ртом он жадно поглощал каждое сказанное слово своей Госпожи, ведь подобную «сказку на ночь» он еще никогда не слышал.

«Не было ещё ни одной Войны, Конфликта в котором не участвовали эти выродки! Именно по их вине я…»

Осеклась на полуслове Темная Госпожа, понимая, что чуть не сболтнула лишнее.

– Хорошо Сур… Я дам тебе ещё один шанс искупить свою вину, – отстранила она клинок от его груди. – Если ты исполнишь мою просьбу…

– Всё что угодно! – не поднимая глаз, верный слуга ударил себя кулаком в грудь.

– Убей их! – с легкостью указала Сцилла в сторону девочек.

Сур молча поднялся и потянулся за мечом, но беспощадная Госпожа не отпустила клинок из своих рук.

– Голыми ру-ка-ми! – по слогам прорычала она.

От столь сладостного предвкушения кровопролития, крыса надкусила себе губу, и её уста окрасились тонкой струйкой крови.

В знак своего беспрекословного повиновения мышь молча кивнул. Подойдя к бедняжкам, без единого колебания он схватил первую попавшуюся ему за шиворот и оторвал от земли.