Игорь Журавлев - Мертвый

Артем встал и пошел дальше. Шел он, кажется, достаточно долго, но почему-то не мог сказать, сколько именно даже приблизительно, словно время остановилось. Но каждый раз, оборачиваясь назад, видел прямо за спиной сплошную стену, словно она ползла за ним. Наконец коридор повернул в очередной раз, снова направо, и перед Артемом возникла дверь. Он остановился перед нею, не зная, что делать дальше. Ручки не было, он все внимательно осмотрел, дверь, похоже, железная. Не придумав ничего лучшего, Артем постучал в дверь кулаком. Что интересно, кулак сквозь дверь не проходил и звук получился достаточно громкий и гулкий.

– Войдите! – раздался голос одновременно и из-за двери, и как бы прямо в голове Артема. Так что от неожиданности тот даже вздрогнул. А потом дверь отошла от стены на половину ладони. Артем потянул ее за край, и перед ним открылся кабинет без окон. Самый обычный казенный кабинет: шкаф у правой стены, рядом на тумбочке – маленький сейф, ближе к дальней стене – письменный стол, перед которым стоял табурет. А за столом сидела довольно крупная женщина, одетая во что-то типа форменной камуфляжной одежды черно-зеленой пятнистой раскраски. Она подняла голову и внимательно посмотрела на Артема. Так, что тому стало неловко, все же он голый, хотя, с другой стороны, того, чего обычно стыдятся, тоже не было.

– Ну что ты там топчешься? – раздраженно спросила женщина. – Входи уже!

Артем вошел в кабинет и услышал, как дверь за ним захлопнулась.

– Здравствуйте, – осторожно произнес он.

– Садись! – не отвечая на приветствие, женщина указала на табурет. Артем прошел вперед и осторожно присел, боясь провалиться сквозь сиденье, но оно его держало. Он хотел с облегчением перевести дыхание, и только тут до него дошло, что он не дышит. Совсем не дышит. «Меня же убили», – вспомнил он и от этой мысли почему-то успокоился. И действительно, разве странно, что убитый человек не дышит? Было бы странно, если бы наоборот.

В это время женщина, не обращая на него внимания, стала печатать на стоящей перед ней пишущей машинке – «Эрика», кажется, – очевидно, продолжая прерванное его появлением занятие. Словно подтверждая его мысль, она произнесла:

– Подожди немного, я закончу и потом займусь тобой. Тебе все равно торопиться теперь некуда, – весело хохотнула хозяйка кабинета, словно это была какая-то шутка.

Артем на всякий случай тоже заискивающе хихикнул, хотя ничего смешного, на его взгляд, в ее словах не было. Он осмотрел кабинет, но стены были пустые, крашенные зеленой, явно казенной, краской. Лишь прямо за женщиной, хоть как-то разнообразя обстановку, висел пожелтевший от старости плакат с черной трафаретной надписью на белом фоне: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Впрочем, какой-то местный остряк попытался, видимо, фломастером, исправить слово «надежду» на «одежду», но первоначальный смысл все равно проступал.

Женщине на вид было лет за сорок, возможно, ближе к пятидесяти. Волосы черные, коротко стриженные – почти под мальчика. Никаких следов косметики на лице Артем не обнаружил, впрочем, как и ювелирных украшений. Он подумал и не смог определить, красивая она или нет. Черты лица правильные, но как-то уж слишком правильные – как у манекена, мелькнуло в голове. В общем, женщина была как женщина, не уродина, не красавица, не отталкивающей наружности, но и не с лицом разбивательницы сердец. В самый раз для этого кабинета, как будто они составляли одно целое.

Артем еще раз глянул на собственное бледно светящееся то ли тело, то ли не тело и инстинктивно попытался вздохнуть. Не вышло. Женщина, не отрываясь от машинки, выгнула одну бровь дугой, словно спрашивая: в чем дело? Но Артем предпочел этот финт бровями не заметить и поднял глаза вверх. Потолок был высокий и куполообразный. Ровно посередине висела такая же голая лампочка на проводе, как и в коридоре, но поярче – ватт на сорок. Впрочем, помещение было большое и углы все равно тонули в полумраке.

Но вот женщина закончила стучать по клавишам, сложила напечатанные листы в картонную папку и, завязав ее тесемками, убрала в ящик стола. После чего достала другую такую же папку, на обложке которой Артем разглядел свое имя, развязала тесемки и углубилась в чтение. Читала она недолго, за это время дважды хмыкнула и, наконец, подняла глаза на Артема. Глаза показались ему пустыми, хотя и выглядели вполне себе живыми, а не как на манекене, чего он было уже испугался. Даже чуть усталыми. Она откинулась на спинку стула и, достав из лежавшей на другом конце большого стола сумки пачку «BT» 8 8 «ВТ» – марка болгарских сигарет, популярных в СССР. , прикурила сигарету от спички и, глубоко затянувшись, выпустила струю дыма прямо Артему в лицо. Он уже приготовился поморщиться, но опять ничего не почувствовал, хотя сам по себе такой жест удовольствия, конечно, не доставил. Однако на этот раз промолчал. Посмотрим, что будет дальше. Что-то на его лице, видимо, все-таки проскользнуло, потому что женщина громко, даже как-то нарочито рассмеялась и сказала:

– Без тела все равно ничего не почувствуешь, хоть окуривай тебя, хоть огнем жги. Чтобы чувствовать, нужны органы чувств и нервные окончания, а их-то у тебя и нет. Так что не морщись мне тут.

Она пару секунд помолчала, сверля его взглядом, еще раз затянулась и продолжила:

– Меня зовут Марина Сергеевна, я служащая карантина в должности дознавателя. Можно обращаться просто «товарищ начальник».

Артем промолчал, внимательно разглядывая ее лицо и не в состоянии понять, что в нем было не так. Вроде все на месте, а впечатление такое, будто маска.

– Ну и что уставился? – женщина за столом слегка скривила губы. – Обычное рабочее тело не обязано быть совершенным. Свою функцию выполняет и хорошо.

Здесь Артем завис, не зная, что ответить. Рабочее тело? Это как?

Камуфлированная начальница между тем вновь опустила глаза к документу в папке и зачитала:

– Дмитриев Артем Игоревич, родился в 1961 году, умер в 1982-м. Расстрелян по приговору суда за убийство четырех человек и ранение пятого. Все верно?

А что тут ответишь? Факты изложены правильно. Он кивнул и выдавил из себя:

– Верно.

– Приговор несправедливый, – продолжила чтение хозяйка кабинета, – принят под давлением большого начальника – родственника отца одного из погибших. Следовательно, расстрел считается незаконным.

– Кем считается? – удивился Артем.

– Нашим ведомством, – не поднимая головы, ответила начальница и добавила: – Помолчи пока.

Артем прикусил язык – образно, конечно, поскольку языка не чувствовал, а Марина Сергеевна продолжила читать:

– Грехи. Так, что у нас здесь? Ага. В Бога не верит. Ну это понятно, раз к нам попал. Порой любит приврать, но не чрезмерно. Воровство – по мелочи…