Робин Каэри - Час Купидона. Часть III. Момент истины

– Нет, – замотал головой Франсуа. – Это был не я.

– Да. Выходит, что это были те. Другие люди. Но для чего им это понадобилось? Всё это необходимо выяснить. Ну что же, этим я и займусь. А вы, мой друг, – полковник вдруг строго посмотрел на Франсуа, но потом улыбнулся и, подойдя ближе, похлопал по плечу:

– Всё! С вас хватит уже! Теперь точно всё закончено. Забудьте. Я сдержу моё слово, а вы – ваше.

– Обещаю, – глядя в глаза дю Плесси-Бельера, маркиз кивнул ему и взмахом шляпой ответил на прощальный салют рукой.

– Куда прикажете ехать, ваша милость? – спросил доезжачий, открывая перед маркизом дверцу кареты.

Поставив ногу на ступеньку, дю Плесси-Бельер помедлил. Он обернулся к Виллеруа, который стоял под навесом и смотрел на него из-под ладони, подставив её ко лбу козырьком. Видно было, что он ожидал, не скажут ли ему что-то важное напоследок.

– Не переживайте так, Франсуа! Выше нос! – дю Плесси-Бельер вложил всё веселье и энергию, оставшиеся у него после бессонной ночи, чтобы ободрить друга. – Я найду разгадку всем этим тайнам. Я обещаю вам, что сделаю всё, чтобы никому не пришлось отвечать сверх меры за ваши подвиги. Слышите? Более того, я думаю… Нет, я уверен в том, что кое-кому Фортуна послала самый лучший шанс в его жизни. Сумеет ли он им воспользоваться? Это зависит и от него тоже.

– Я буду ждать известий от вас, маркиз! Слышите? Я буду ждать! – откликнулся Виллеруа и помахал рукой на прощание.

– И вы их получите! – дю Плесси-Бельер отсалютовал шляпой в ответ и, ухватившись за крышу кареты, неожиданно подтянулся вверх и приказал кучеру:

– На улицу Лагарп! Корчма «Золотое перо».

– Будет исполнено, ваша милость!

Щёлкнул бич. Зацокали подковы. Грохот колёс повторился гулким эхом, пронёсшимся над внутренним двором. Качнувшись на повороте, большая карета с гербами королевского дома, описала полукруг и проехала в ворота под невысокой аркой.

Маркиз захлопнул дверцу и сел на пассажирское сиденье. Звякнуло опущенное вниз стекло оконца. Оно было настолько мутным от пыли и дождевых разводов, что пришлось опустить его вниз для того, чтобы разглядеть хоть что-то снаружи и не задохнуться от духоты. Видимо этот экипаж долгое время простоял закрытым в каретном павильоне, и слуги, обслуживавшие конюшни, не удосуживались проветрить и помыть его изнутри. Кроме конюха и доезжачего на службу полковнику определили королевского курьера. Он расположился на сиденье напротив дю Плесси-Бельера и первую половину пути сохранял весьма удобное для обоих молчание. И только когда в окошке показались знакомые виды узких улиц, преимущественно населённых людьми, которые принадлежали к так называемому сословию мантии, молодой человек проявил заметный интерес к цели их поездки.

– Уж не к советнику ли Парламента вы едете, ваша милость? – спросил он, намереваясь вызвать полковника на откровенность.

– Нет, – отозвался тот, не отрывая взгляда от окошка со своей стороны, и усмехнулся. – Тот, кому я намерен нанести визит, не столь важная птица. Хотя я не исключаю, что он ещё поднимется по служебной лестнице. Если у него найдётся необходимая хватка и понимание людских характеров.

Карета резко накренилась вбок, когда колёса неудачно вписались в колею, выдолбленную в затвердевшей после ночи грязи посреди немощенной улицы. Проехав ещё немного вперёд, кучер остановил лошадей и, спрыгнув на землю, сам открыл дверцу для маркиза со стороны, противоположной от той огромной лужи, в которой едва не увязли колёса.

– Прошу простить, ваша милость. В этой части Парижа немощеные улицы.

Дю Плесси-Бельер потянулся, широко зевнул и с лёгкостью соскочил с подножки, кивнув кучеру в ответ на его извинения.

– Ждите меня! Я вернусь, как минимум через полчаса.

– А ежели карета чья поедет? Не лучше ли мне отъехать подальше, господин полковник? Впереди площадь Трёх Святых. Она достаточно широкая, там и разъехаться можно, и обождать.

Нахмурившись, обдумывая это предложение, полковник всё же кивнул в знак согласия и молча зашагал по улице. Он прошёл до трехэтажного здания с претенциозной, выкрашенной кричаще яркими красками вывеской на фасаде. Его главным украшением служили две колонны на крыльце у входной двери в виде античных герм, увитых лозами дикого винограда. Дю Плесси-Бельер поднялся по ступенькам крыльца, остановился и осмотрел улицу по обе стороны от себя. Он протянул руку к медному кольцу, но прежде чем успел постучать, дверь с шумом распахнулась и в проёме показалось румяное лицо женщины, одетой, как и все горожанки, в серое платье из льняной ткани с вязаной из грубой шерсти шалью, накинутой на плечи, и в огромном белоснежном чепце. Оценив пришельца намётанным взглядом, который привычно выделял в каждом человеке признаки жильца – многообещающего или же никчёмного – она отодвинула тяжёлую дверь, чтобы впустить его в небольшую прихожую.

– Чем могу, сударь? – поинтересовалась хозяйка, не забывая улыбаться молодому человеку, чей богатый, хотя и неброский костюм, и шляпа с пышным плюмажем указывали не только на достаток, но и на высокое положение.

– Я желаю переговорить с одним из ваших постояльцев, сударыня, – дю Плесси-Бельер мягко улыбнулся.

– В столь ранний час? Мои жильцы ещё изволят почивать в такое время, милсударь. Я только что развела огонь в очаге на кухне, чтобы приготовить для них завтрак. А может молодой господин пожелает скоротать время за стаканчиком вина? У меня и свободная комната имеется, где можно подождать с удобством.

Посуровевший взгляд молодого господина не располагал к дальнейшим уговорам, и хозяйка благоразумно прикусила язык.

– Передайте это господину Ла Рейни, – он вынул из-за рукава жюстокора сложенную вчетверо бумагу. – Это срочно. И да! После вы можете подать нам вино и завтрак. В его комнату, – вслед за бумагой в горячую ладонь хозяйки съёмных квартир опустились несколько монет – плата, за которую можно было занять одну из комнат в её заведении на целых две недели.

– О, ваша милость! Вы очень щедры! Так к мэтру Ла Рейни? Завтрак и вино! – тотчас же заулыбалась хозяйка. – Так я ж бегу. Сей же момент всё сделаю. Мэтр вчера поздно явился, поэтому изволят ещё спать. Но я его разбужу для вашей милости, – уже поднявшись на несколько ступенек скрипучей лестницы, она обернулась. – А ежели спросить изволят? Как мне доложить о вашей милости?

– А так и скажите, сударыня, что это по делу о часах, – коротко ответил дю Плесси-Бельер. – Он поймёт.

Оказалось, что и в самом деле мэтр Ла Рейни был посвящён в тонкости расследования дворцовых краж и остановки часов. Он ждал человека из Лувра и, как только мадам Блюш передала ему, что внизу дожидается «Его милость» – молодой человек весьма впечатляющей наружности, то мэтр поспешил в коридор и прямо с лестничной площадки позвал гостя к себе наверх.