Робин Каэри - Час Купидона. Часть III. Момент истины

– Я хочу взять его под своё покровительство. У него будет новое имя, новая семья и новая биография.

– А вам это зачем? – Франсуа-Анри с интересом рассматривал полноватое лицо комиссара. Такого простаком не назвать, ведь у людей такого типа, как Ла Рейни, всегда был план, который он просчитывал на несколько ходов вперёд. И эти просчёты могли быть куда шире.

– Скажем так, парнишка приглянулся мне, – ответил Ла Рейни, разливая остатки вина по бокалам. – Смышлёный малый. Пока ещё не успел прикипеть к дружкам своего покойного брата, но уже прекрасно разбирается как в делах уличных, так и в делах дворцовых. Сент-Антуанское предместье – его родные места, он знает всё о тех бандах, уличных законах и их обычаях. А на службе во дворце он провёл почти целый год, и это немало для мальчишки. При должном воспитании из него выйдет отличный помощник.

– А не убьют ли его бывшие друзья, узнав о том, что он связался с законником, более того – с комиссаром тюрьмы Шатле? – скептично поинтересовался дю Плесси-Бельер.

– А они и не узнают об этом. Всё, что они узнают, это приговор, который будет вынесен судьёй. Кто вспомнит о нём уже через неделю? Если это не мятежный принц и не король, то Париж забудет о человеке уже через день-другой. На первых порах я отошлю мальчишку к моей родне в Нормандию. Он сможет выучиться. Успеет проявить себя на службе в провинции. Начнёт с низов и как все поднимется по служебной лестнице. Войдёт в общество как уважаемый человек. А потом я представлю его в Париже, а, возможно, что и в обществе, в качестве моего протеже, личного помощника и всеми уважаемого человека.

– Хм, звучит всё это слишком гладко. Идеально даже. Как-то неправдоподобно, – снова хмыкнул маркиз. – Не поймите меня превратно, дорогой мэтр, но это слишком хорошо, чтобы быть правдой. А вдруг мальчишка не захочет предать своих людей?

– Я уже поговорил с ним, – коротко ответил на эти возражения Ла Рейни, протянув руку вперёд и касаясь своим бокалом бокала в руке маркиза. – За здоровье его величества короля! Итак, ваша светлость, давайте начистоту. Вам необходимо заменить одного бедокура на другого, так? А мне необходимо найти преданного помощника, толкового и ловкого. И лучше такого, кто обязан мне. Лично. Вы ведь понимаете меня? Итак! Меняемся? Одна повинная голова на другую, не менее повинную. Разве не справедливый обмен? В глазах закона это вполне оправдано.

– Не совсем, – протянул дю Плесси-Бельер, взвешивая в уме ценность размениваемых судеб. – Это не равнозначный обмен.

– Напротив. Очень даже равнозначный. В противном случае вам придётся открыть суду имя настоящего виновника. И его преступление в глазах Королевского суда может выглядеть куда более серьёзным, чем ошибки, совершённые по младости лет безвестным мальчишкой.

– Надо же! Этим утром я сам сказал эти же слова в оправдание своего плана, – пробормотал Франсуа-Анри и вытянул обе руки в стороны, чтобы размять затёкшие плечи. – Ну что же, значит, мы с вами предельно ясно понимаем друг друга? Это мне подходит.

– Мне тоже, – кивнул Ла Рейни. – А хотите встретиться с ним?

– Я? Нет. Зачем мне? Я представлю все собранные мною улики господину обер-камергеру. Следствие ведётся от его имени. И это он ведёт расследование в качестве королевского дознавателя.

– Обвинение в суде представит граф де Сент-Эньян? – спросил Ла Рейни. – А вы намерены поставить его в известность о нашей договоренности?

– Полагаю, что чем меньше людей будут посвящены в подробности этого дела, тем будет больше шансов сохранить его в секрете. Но я предоставлю графу все исчерпывающие улики. И да, я пришлю вам их описания и точные инструкции для ответов при даче показаний в суде.

– Это потребует времени, – Ла Рейни свёл кончики пальцев вместе и обратил взгляд на камин. – Мальчишку нужно будет серьёзно вышколить – дело-то нешуточное. Дворцовые кражи или шалости – это одно и то же в глазах судей. Преступления такого рода всегда разбирают строже. И с пристальным вниманием к деталям.

– Я позабочусь об этом, – заверил его маркиз и поднялся. – Мой человек будет у вас. Не здесь, а в Шатле.

– Нет, уж лучше в том трактире внизу по этой улице. У меня там свой кабинет имеется.

– Это тот, который под вывеской «Золотое перо»? – уточнил маркиз, поправляя шляпу перед маленьким зеркалом, стоявшим на туалетном столике в углу.

– Да. Этот трактир известен среди бумагомарак из коллегии адвокатов и литературных гениев. Ко мне там относятся как к поставщику новостей, да я и не против. Лучше самому подбросить парочку сплетен этим писакам и знать, что они напишут именно то, что я им продал, чем получать разгон от начальства.

– Ах да, у вас же есть начальство! – понимающе кивнул дю Плесси-Бельер.

– Надеюсь, что когда-нибудь в один распрекрасный день мои скромные заслуги привлекут внимание того, над кем начальствует только сам господь, – многозначительно посмотрев в глаза полковника, произнёс Ла Рейни.

– Возможно. Очень даже, – ответил тот и отошёл к двери. – Ну что ж, я доволен. Утро принесло даже больше просветления в ночную сумятицу, чем я рассчитывал.

– Так я буду ждать вашего человека, маркиз!

– Непременно! А я буду ждать положительного решения судьбы нашего баловня Фортуны. Как вы думаете окрестить его, кстати? Хотелось бы знать. На будущее, так сказать.

– Есть у меня родня в провинции, – уклончиво ответил Ла Рейни. – Леон или Ноэль, не велика ли разница? Дебре или де Брис – как-то так.

– Значит, Леон шевалье де Брис, – улыбнулся маркиз. – Как-то так. Я позабочусь, чтобы в своё время это имя попало бы в списки для рекомендаций к представлению на службу… Может быть, служба у префекта Парижа… Как знать!

– Неисповедимы пути дворцовых тайн, – пророческим тоном ответил на это Ла Рейни. – Вы верхом или в карете? Могу ли я воспользоваться вашим экипажем, маркиз? Дорога к Шатле не близкая, а утренний Париж полон людей, которые слишком хорошо знают о характере моей службы.

– Конечно же, друг мой! – хотя это и прозвучало несколько высокопарно из уст девятнадцатилетнего молодого человека, но Ла Рейни воспринял это с довольной улыбкой. Дружба маркиза, к тому же полковника, и, по слухам, приближенного короля – вот что было важно для продвижения по карьерной стезе.

– Так я живо! Мне для того, чтобы переодеться, требуется всего пять минут, – обрадовался Ла Рейни. – И если нам повезёт, мы успеем выйти, пока мадам Блюш не выглянет из кухни. Вообще-то, в быту она весьма полезная женщина, – продолжал он, переодеваясь за громоздкой ширмой. – Но чертовски болтлива. Не хочу, чтобы после все лавочники на улице Лагарп судачили о том, что я уехал ни свет ни заря в компании придворного вельможи.