Жорже Девастаду - Дорога к островам. Другая история

Вечером Сантьягу предупредил капитана о своём решении, чтобы получить свой честно заработанный крузадо. Помимо моего друга, ещё несколько человек из команды отказались плыть в Ост-Индию. А оставшиеся активно готовили судна к плаванию. Я получил должность плотника на флагманском корабле и прибавку к жалованию. Плюс к тому, я смог рассчитывать на некую часть прибыли, что привезём в Португалию. Но об этом капитан говорил так размыто, что невозможно было понять хотя-бы примерной доли моего вознаграждения.

Последний день на суше перед отплытием проходил в хаотичной суете. Все члены команды от офицеров и помощников капитана до матросов бегали как ужаленные. Погрузка товаров на борт продолжалась. Казалось, трюм корабля уже заполнен под завязку, но всегда находилось местечко под ещё один мешок с мукой или бочку с питьевой водой. Капитан лично контролировал и осматривал весь груз, поднятый на борт. Он знал корабль как свои пять пальцев, от верхушек мачт до киля. Вот уже и парнокопытных пассажиров погрузили, для которых мы старательно собирали траву. Никто так не радовался живности на борту, как наш кок. Подойдя к самой упитанной из коров, он погладил её по брюху и сказал – Тебя красотка первую съедим. —

Сантьягу, и другие передумавшие плыть португальцы помогали нам с финальной подготовкой к плаванию. Работы добавил и пришедший четвёртый корабль, который ждал наш капитан. Это была крупная, трёхмачтовая каракка. С пушками и бомбардами на борту. Имя ей «Санта Элиса». Она приплыла под португальскими флагами, но сейчас флаги сняли. Трюмы её трещали по швам от количества разного продовольствия и вооружения. Пришлось перегружать существенную долю провизии на наши три корабля. Также часть их экипажа перекочевала к нам.

В общей сложности после перераспределения наша корабельная команда пополнилась пятнадцатью новыми людьми. Среди них был новый кормчий, который и должен был управлять флагманским судном. Также на борт нашего корабля взошли трое статусных дворянина, козырявшие титулом фидалгу 1. Они были вооружены саблей, широкополой шляпой, длинными усами и плохим расположением духа. А у одного из фидалгу борода опускалась почти до живота. Он выглядел самым важным. Нахмуренный, оценивающий взгляд. Крючковатый нос и маленькие, словно надкусанные уши. Облачён он был в поддоспешник облегчённого образца с кольчужными нашивками.

11 11 Фидалгу – дворянин, унаследовавший особый статус по мужской линии рода или за выдающиеся заслуги. Фидалгу имели большие привилегии в стране.

Без стеснения он разговаривал с нашим капитаном с позиции силы. С некоторой претенциозностью изъявляя желание скорее отплыть, пока ветер попутный.

За всеми приготовлениями, мы толком не смогли попрощаться с Сантьягу. Он остался на Терсейру в ожидании корабля до Лиссабона. Я отплыл в длительное путешествие до Ост-Индии. В связи с перераспределением экипажа, двух братьев близнецов перевели на другое судно, на каравеллу, что шла последней. Из знакомых у меня остался только крупный испанец кок.

Мы плыли в открытом океане, ветер и в правду был попутный. Он гнал нас всё дальше и дальше от родных земель Португалии. Первые дни меня немного укачивало и рвало.

– Это распространённая реакция, такое часто бывает с неопытными моряками и желторотыми новобранцами – посмеиваясь, успокаивал меня кок.

Ветреные дни сменялись спокойными ночами. Всё шло своим чередом. Я, и другие новички-первоходы освоились и побороли морскую болезнь. Еду нам выдавали в ограниченном количестве, явно экономя на запасах провизии. По вечерам, весь экипаж кроме командного состава, ел из общего котла. Индивидуальных тарелок не было, только ложка у каждого своя. Кок часто смешивал доступные ему продукты в одно блюдо. Как-то нам пришлось давится солониной вперемешку с мукой, вином, сухарями и свежим молоком, которое удалось надоить только с одной коровы. Две другие видимо из-за стресса перестали давать молоко. По скорее бы их уже съесть что ли, пока они не исхудали вконец.

В первые недели мне особенно не хватало родного или скорее просто привычного крова. Больше всего я скучал по спокойному сну в своей постели. Что может быть лучше, чем мирно спать в своей кровати? Люди так странно устроены, они сильно прикипают к тем условиям жизни в которых находятся, и при смене обстановки ощущают не проходящий дискомфорт, излечимый только временем и привыканием к новым условиям. На корабле я спал в гамаке, натянутом в общей каюте. Досуг чаще всего мы проводили либо за попытками поймать рыбу, либо играя в загадочную, карточную игру.

В команде был один мутный флорентинец. Он имел у себя оригинальную колоду карт из бумаги и часто призывал сыграть с ним. Карты были невероятной красоты. На них были иллюстрированы яркие рисунки, по утверждению хозяина, обладающие сакральным смыслом. Мне больше всего запомнилась карта, символизирующая луну. На ней изображена босоногая девушка, держащая в руке месяц. Я думал такой роскошью могут обладать только богатые дворяне или царские особы. Флорентинец всегда ловко уклонялся от вопросов, где он их раздобыл. Наверняка украл, единодушно думали многие, кто садился с ним играть за один стол. Этот итальянский моряк, легко умел заговаривать зубы и выкручивался из любой ситуации. Его частым приёмом служил пересказ с описанием рукотворной красоты Сикстинской капеллы, недавно отстроенной в Риме.

За один крузадо он предлагал погадать на будущее с помощью своих карт. Очень мало кто соглашался отдать этому флорентинцу своё кровное честно заработанное недельное жалование. В основном большинство матросов играли в странную игру, правил которой я не смог понять до конца. Раздавалось по три карты четверым участникам. Флорентинец на правах хозяина карт всегда играл и всегда ходил первым. Он бросал одну из своих карт на стол, кто-то из трёх других игроков должен был перекрыть её своей картой. Но не абы какой, а более старшей по рангу. Было ощущение, что флорентинец мухлюет и придумывает новые вводные в правила игры. Плюс к этому его португальский оставлял желать лучшего, не всё и не всегда было ясно, что он говорил. Очень часто он обыгрывал наших ребят, им приходилось отдавать ему часть своего суточного пайка. В основном проигравшие отдавали ему лук. А флорентинец менял две головки лука на стакан вина у кока. В общем за первые недели пути многие моряки невзлюбили этого карточного игрока из Италии. Капитан даже вмешался и хотел отнять у него колоду, пытаясь остановить азартные игры, но тот умудрился их спрятать и пообещал больше не играть на ставки.

Ветер благоволил нам. Спустя несколько недель пути, мы достигли западного берега Африки, или золотого берега, как его называли бывалые матросы в том числе и капитан. За два дня отдыха мы пополнили запасы воды и ухитрились раздобыть кое какую еду. Группа смельчаков с четвёртого корабля принесла мешки с коричневыми листьями и белыми кореньями. Еда местных, говорили они. Кок не понимал, что с этим делать, поэтому попросту добавлял в котёл с ужином. Из-за этих добавок в один вечер вонь на камбузе стояла такая, аж глаза слезились. Там и так обычно пахло, мягко говоря, не очень, а теперь и подавно. Воздух казался липким, всё обволакивающим. После визита на камбуз хотелось броситься за борт в открытый океан, чтоб как следует отмыться. На вкус эти добавки не влияли. Видимо все соки из листьев и корней выпаривались и уходили в воздух.