Анна Сеничева - «Перо зимородка» и прочие тайны

– Что до научных трудов, – продолжал историк, посматривая на меня, – то их были не такие уж тома. Именно в исторической монографии скипетр упомянут один раз, и опять же с чьих-то слов. Что до остального – у меня просто свежий взгляд, и не более…

– Простите, – перебила я его, – а мы раньше не встречались?

– Вряд ли, – ответил он, – я бы вас запомнил. – И улыбнулся.

У него были тонкие нервные губы, оставлявшие впечатление то ли придирчивости, то ли легкого высокомерия, но когда он улыбался, это впечатление исчезало, и улыбка получалась просто обворожительной.

– Со мной, судя по всему, тоже не встречались, – суховато заметил Бернстайн. – Так вы художник?

– Не совсем.

– То есть?

– Долго объяснять. То, что перед нами, гораздо интереснее…

Судя по его виду, Бернстайн готовился выдать нечто вроде «что значит „не совсем“, художником можно или быть всей душой, или не быть вообще», и так далее, поэтому я не стала ждать:

– Хорошо, вы говорили – до всей этой истории. То есть, сначала думали, что скипетра не существовало, а потом что-то заставило передумать?

– Да, да. Я считал, что «Перо зимородка» было только легендой, но все оказалось не так просто… – он замолчал, глядя в сторону. В его глазах мелькнуло что-то затравленное, и нервозность во всем облике еще больше обострилась. – Простите, должен вас оставить. Коротко говоря, моя уверенность сильно поколебалась, и теперь я не знаю, точно ли был прав… Увы, мне нужно идти. Еще раз извините, что вмешался в беседу. Желаю хорошего пребывания в музее.

– Торопитесь? – спросил Отто, видя, как тот сделал шаг от нас, сжав свою трость. – Вам помочь?

– Что? Ах, нет, благодарю. Прощайте! – и он, хромая, но быстро двинулся к выходу, лавируя между посетителями.

– Странный тип, – вполголоса заметил Отто, глядя ему вслед.

– А, по-моему, очень милый молодой человек.

– Конечно… Наговорил какой-то ерунды и пошел себе. Видать, наскучило, что мы скептики и не готовы принимать на веру бредни каждого сумасшедшего. Вот и отправился дурить головы еще кому-нибудь.

– Зря злишься. Он сказал, что твой отец был очень талантлив.

– Ага, я даже подумал, что этот зануда не безнадежен. Но все же ошибся. Глянь-ка, про целый скипетр историки наврали, а он один озарился догадкой. А тебе, похоже, приглянулся этот книжный червь, – едко добавил Бернстайн.

– Ты просто невежда. Ладно, пошли дальше.

– К буфету, ты имеешь ввиду. Больше тут делать нечего…

Очередь в буфет оказалась еще страшнее, чем за билетами, и мы вышли из музея. Остановились на ступеньках.

– Смотри, вон наше чудо, – сказал Бернстайн. – Интересно, куда он так заторопился… Небось, кинулся рассекречивать очередную тайну.

– А мне показалось, увидел неприятных знакомых, – ответила я, выискивая взглядом нашего историка. Да, вот он – шел по теневой стороне ближе к стенам домов. – И стремился от них скрыться.

Отто прищурился против солнца, натягивая перчатки.

– Конкуренты по расследованиям…

По улице ехала коляска. Поравнявшись с историком, она остановилась, а из-за угла наперерез ему вышел какой-то человек. Историк шарахнулся от него, но тут из коляски выпрыгнули и схватили его за плечо. Произошла короткая, но, судя по жестам, горячая перепалка – историку-художнику настойчиво предлагали ехать, он отказывался, но силы были неравны. Двое обступили его и попросту запихнули в экипаж.

– Ты это видел?!

Отто во все глаза смотрел на сцену. Собрался с мыслями он очень быстро. Все же был не робкого десятка и тот еще авантюрист.

– Так… Ты отправляйся в гостиницу, а я прослежу за экипажем, – и Бернстайн поскакал вниз по ступенькам. – Узнаю, куда повезли сумасшедшего, и сообщу в ближайший участок. Надеюсь – не пристукнут его по дороге… Ведь думал же с полицией не связываться, а вот поди ж ты!

– Я с тобой!

– Еще чего! Поедешь в гостиницу и нос на улицу не высовывай! Кто знает, что тут творится… Эй! Да, вы, сударь! Свободны?

– Ты мне не приказывай!

Перед нами остановилась городская двуколка с гербом извозчичьей службы. Бернстайн запрыгнул в нее, и, обругав меня на чем свет стоит, втащил за руку.

– Прямо по улице! – скомандовал он.

Коляска двинулась по городской мостовой.

– Быстрее, прошу вас, – поторапливала я, – теперь направо…

– Они уже смешались с другими экипажами! – крикнул Отто, тряся извозчика.

– Ничего подобного! Вон, серая в яблоках, двадцать седьмой номер!

– Не иначе ты влюбилась в книгоеда с первого взгляда! Вот женщины – даже в храме истории одни интрижки на уме! Да быстрее ж вы, повелитель лошади!

– Куда торопимся-то? – пробурчал извозчик.

– Дама за любовником следит, – отрезал Отто. Коляску подбросило, и он ударился лбом. – Поосторожнее!

– Так тебе и надо!

– А ты и рада! Эй, куда они делись?

– На Королевский ров свернули! Вон же!

Надо сказать, что Королевский ров, куда направлялась карета, вовсе не походил на задворки города, а улицы, что могли вывести к таким задворкам, оставались все дальше. Здесь был респектабельный район, где располагались гостиницы, конторы банков и приличные доходные дома…

Пока мы гадали, за что пострадала бедная жертва своей начитанности и догадливости, и что ждет несчастного, то на миг выпустили карету из вида. Меня прошиб холодный пот – потеряли! Но нет, вон он, двадцать седьмой экипаж и серая лошадь… У дверей барочного особнячка с зарослями можжевельника и барельефом лебедя над входом. Дом стоял в глубине улицы и не бросался в глаза.

– Неплохо, – заметил Отто, словно услышав мои мысли. – Вон куда нынче историков прячут… Стойте, сударь! Приехали! Вот, держите, – он выгреб мелочь из карманов и широким жестом вывалил ее извозчику на колени: – Без сдачи!

– Прибавить бы за скорость, – недовольно ответил тот.

– За что, простите?

– Да выходим уже! – я спрыгнула с подножки. Стянула перчатку и глянула на кольцо. Агат горел, как и положено. Что ж, за дело…

Бернстайн замялся у двери в понятном замешательстве. Подошел к окну.

– Ничего не видно, – сообщил он. – И что делать будем? Не стучаться же… Где тут ближайший участок? Ты беги, а я тут покараулю.

– Погоди! Давай проверим – может, не заперто, – я глубоко вздохнула, взялась за дверную ручку и потянула на себя. – Мало ли, забыли впопыхах…

– Не заперто? Сама-то в это веришь? – но он тут же осекся, когда дверь подалась. – Что за чудеса… А если нас там поджидают?

– Да кому мы сдались…

Месяца два назад я вот так же прокралась в чужой дом, и с того момента начались те еще приключения. Как бы в привычку не вошло… А насчет двери, – надеюсь, Бернстайн поверил, ибо давать поводы о чем-то догадываться не хотелось. Теперь, в моем-то нынешнем положении быть пойманной на взломе дверей мне совсем не с руки – даже если взлом имел место с помощью такой необычной отмычки, как фамильное кольцо Вандервельтов.