Робин Каэри - Купидон на вишне. Большой переполох в Лувре

Почётный эскорт из двух гвардейцев личной охраны короля не обрадовал юного гонца-скорохода. Нельзя сказать, чтобы его тяготила их компания, ведь это были хорошо знакомые ему молодые дворяне, состоявшие на службе в роте, называемой Дворянской сотней – почётной личной гвардии короля. Более того, командовал этой ротой отец одного из друзей Людовика – Антуана де Лозена – полковник Анри-Номпар де Комон маркиз де Кастельно, с которым водил дружбу почтенный маршал де Невиль – отец Франсуа. Но дружба дружбой, а никто добровольно не захочет раскрывать свои секреты и стратегические планы! Ради экономии времени Франсуа хотел воспользоваться своим секретным маршрутом через скрытые от посторонних глаз коридоры и переходы.

О существовании в Лувре целой сети потайных коридоров знали во все времена. И о них даже ходили самые невероятные и жуткие легенды. Но только небольшое число доверенных лиц из тех, кто поколениями служил во дворце, могло точно указать, где именно располагались искусно замаскированные за гобеленами, шпалерами или за книжными шкафами двери, ведущие в те потайные коридоры. И даже среди этих людей далеко не каждый мог безошибочно сориентироваться в запутанном лабиринте переходов и ложных дверных ниш, не рискуя потеряться и остаться там навсегда.

– Куда это вы, маркиз? – один из гвардейцев позвал его, когда Франсуа по привычке свернул в сторону служебного коридора. – Дорога к апартаментам королевы идёт через Парадную галерею. А тот коридор, в который вы собрались свернуть, вообще-то ведёт к королевской кухне!

– Никак засахаренных фруктов или булочек с маслом захотелось? А что, не грех бы и подкрепиться на дорожку! – подтрунивали над маленьким гонцом сопровождающие его гвардейцы, предвкушая весёлую прогулку и надеясь на то, что в апартаментах королевы им повезёт встретиться и обменяться несколькими словечками с очаровательными дамами из свиты Анны Австрийской.

Франсуа сделал вид, что шутливые намёки на любовь к лакомствам вовсе не смутили его. Он с простодушным видом проследовал за гвардейцами по официальному маршруту, который пролегал через Парадную галерею, Большой зал и дальше через целую анфиладу малых залов. Им предстояла долгая и скучная прогулка, и даже не бегом, так как в это время дня нужно было протискиваться сквозь толпу придворных, ожидающих аудиенцию в приёмных и залах во всём дворце. А, кроме того, приходилось постоянно лавировать между бегущими, не разбирая дороги пажами, личной прислугой, военными, адъютантами и секретарями, каждый из которых спешил по срочному, безотлагательному и важному поручению.

У дверей в приёмную королевы им преградили путь стоявшие в карауле швейцарцы. Те самые бородачи, из роты сержанта Дезуша! Насмешливо ухмыляясь в бороды, они уже предвкушали веселье и важно скрестили тяжёлые алебарды, не впуская в зал маленького маркиза и его почётный эскорт.

– По приказу короля! – громко выпалил один из гвардейцев, но швейцарцы продолжали стоять, не шелохнувшись, будто и не услышали его вовсе.

– Маркиз д’Аленкур де Виллеруа! По личному приказу его величества!

Звонкий мальчишеский голос привлёк внимание придворных дам, которые стояли, образуя несколько групп напротив дверей, ведущих в кабинет Анны Австрийской. Многоголосый гомон разговоров и весёлое шушуканье тут же стихли, и в воцарившейся тишине можно было отчётливо расслышать шелест колышущихся на сквозняке тяжелых гардин и негромкий скрип половиц паркета.

Щелчок. Ещё один! А вот и сразу несколько! Пронеслось всего одно мгновение, и недолгое затишье сменилось новой волной негромких разговоров и шума, похожего на хлопанье птичьих крыльев. В глазах тут же зарябило от блеска драгоценностей и мельтешения белоснежных кружев на запястьях рук и декольте дам; замерцали яркие всполохи красочных расписных вееров из китайского шёлка, которыми томно обмахивались придворные красавицы, скрывая за ними улыбки и нескромные взгляды в сторону явившихся в приёмную посланников короля. Все дамы с нескрываемым интересом разглядывали хорошенького голубоглазого мальчика со светло-каштановыми кудрями, одетого в детский камзольчик, в точности повторявший силуэт модного придворного костюма. Манеры и тон голоса этого маленького вельможи делали честь его воспитанию и заслужили одобрительные улыбки дам, очарованных его поведением.

В этот момент строгая дама в чёрном платье старомодного фасона, с высоким чепцом из кружев, венчающим посеребрённые сединой волосы, аккуратно уложенные в сложную причёску, поднялась с невысокого табурета. Она передала небольшую корзинку с вязанием в руки одной из фрейлин, которые окружали её, и величественной походкой прошла до середины зала, не выказывая ни любопытства, ни недовольства по поводу прихода незваных гостей.

– Господа! Будьте любезны, извольте впустить королевского посланника, – произнесла она, поприветствовав кивком головы де Виллеруа и его эскорт.

Полный достоинства тон мягкого голоса этой почтенной дамы заставил швейцарцев немедленно подчиниться её просьбе. И немудрено! Ведь это была Мари-Луиза де Ланнуа герцогиня де ла Мот – первая статс-дама двора её величества королевы!

Маркиз с важным видом вздёрнул подбородок вверх и во главе своего маленького отряда прошёл мимо швейцарцев, сделав несколько шагов навстречу к герцогине.

Мадам де Ланнуа внимательно посмотрела в лицо мальчика и жестом руки поманила его к себе, сделав знак сопровождающим его гвардейцам остановиться и ждать возле колонны.

– Итак, сударь, теперь доложите обо всём, как полагается. К кому у вас поручение от короля?

Прежде, чем заговорить, Франсуа с почтительным видом снял шляпу, украшенную пышным плюмажем из страусовых перьев.

– Настоящее произведение искусства! – не удержался от восхищённого вздоха один из придворных щёголей, наблюдая за этой сценой.

Шляпа маркиза и в самом деле представляла собой любопытный образчик галантерейного искусства. Её широкие поля были чуть загнуты вверх и скреплялись брошью с правой стороны. Будучи по размеру точь-в-точь по голове мальчика, тем не менее, эта шляпа не отличалась от настоящих головных уборов взрослых кавалеров и даже превосходила многие из них изяществом линий и дороговизной отделки.

В умении ловко кланяться и отдавать честь троекратным взмахом шляпой перед собой маркиз де Виллеруа не уступал самым галантным кавалерам двора, что и продемонстрировал, склонившись в почтительном поклоне перед герцогиней. Затем он повторил всё это в адрес всех собравшихся в зале дам, чем заслужил восторженные аплодисменты и приветствия.

– У меня личное послание от короля для мадемуазель Олимпии Манчини, ваша светлость! А также мне поручено передать послания воспитанницам в свите её величества.