Сергей Коняшин - Агата

– Что скажешь. Свози меня еще куда-нибудь, где я не был.

– Хорошо, – загадочно пообещал Лягин.

Мы выехали из столицы на северо-запад и по узкому скалистому серпантину направились в сторону перевала, за которым лежал древний город Каукаба́н. Ни узость дороги, ни ее отвратительное состояние не мешали Лягину, как обычно, гнать на огромной скорости. Даже сидевший на переднем пассажирском сидении Антон, который до перевода в спецподразделение по охране дипмиссий воевал в Чечне и, надо полагать, не раз прямо смотрел в глаза смерти, периодически осаждал Мишу и заставлял его сбросить скорость. Однако это не сильно мешало последнему, едва проскочив опасный участок, предельно разгоняться снова.

– Так, ребята, – решил я еще раз уточнить то, что мне уже неоднократно подтвердили, но во что я до сих пор не мог поверить, – значит, мы приезжаем, платим сто долларов – и все?

– Да, Андрей, – со снисхождением к моему недоверию повторил Антон. – И потом берешь любое оружие, любое количество патронов и гранат, стреляешь и кидаешь куда хочешь и сколько хочешь.

– То есть можно хоть весь пикап опустошить? – не унимался я.

– Когда опустошишь, они еще привезут, – терпеливо объяснил Лягин.

– И за это все – только сто долларов? Или с каждого?

– Нет, всего сто…

Мне по-прежнему с трудом верилось в происходящее. Раньше я привык считать, что обладал приличным опытом обращения с оружием. За время работы на военном телеканале мне пришлось немало ездить по различным российским воинским частям. Достаточно часто доводилось освещать армейские учения или отдельные элементы боевой подготовки. Почти всегда офицеры разрешали пострелять и мне. Ведь огромные боезапасы обычно списывались перед такими мероприятиями заранее и на полигонах их уже особо никто не считал.

Но даже в тех, казалось бы, ничем и никем не ограниченных условиях мне редко выдавали больше десяти магазинов для автомата или трех патронных лент для пулемета. Намного легче было, конечно, с пистолетными патронами, но пистолеты быстро надоедали. Кроме того, ко мне всегда приставляли опытных бойцов, которые следили за соблюдением техники безопасности. Они разрешали мне направлять огонь лишь в нескольких заданных направлениях по строго очерченным группам мишеней и периодически проверяли состояние оружия.

А тут вдруг – на тебе! – полный грузовик «железа» с неограниченным боезапасом – и никакого контроля! С ума сойти!

Мы на огромной скорости влетели на широкое плато на вершине одинокой скалы, высоко нависающее над окрестностями. Машина, брызнув мелкими камнями из-под колес, остановилась почти на самом краю. Отсюда открывался поразительный вид на раскинувшуюся внизу живописную долину. Деревня Су́лла, близкий пригород Каукабана, казалась отсюда лишь набором игрушечных кубиков, в беспорядке разбросанных по убегающим к горизонту складкам каменистых гор.

Спустя четверть часа, громко тарахтя и лязгая порванным на бортах металлом, на плато вкатился старый пикап. Над его кузовом, заваленным автоматами, пулеметами, пистолетами и ящиками с патронами, на черной, жирно промасленной турели упруго раскачивался потертый ДШК. Едва машина поравнялись с нами, с ее переднего пассажирского сидения, не дожидаясь полной остановки, выскочил невысокий худой мужичонка средних лет в чистой, идеально выглаженной джалябийе и направился к Лягину. Они обнялись и несколько раз поцеловались, как старые друзья.

– Познакомьтесь, это Ани́с аш-Шаъи́би. Он один из шейхов племени Ма́зхидж, – представил Миша нам своего друга, после чего нас – ему, по-арабски.

– Очень приятно, – добродушно отозвался Анис, обволакивая нас теплым взглядом своих чистых умных глаз.

Сдержанностью манер и мягкостью речи он производил впечатление хорошо образованного вольнодумствующего интеллектуала. И если бы я только что своими глазами не увидел, как именно он привез нам целый грузовик оружия, вполне счел бы его человеком, имеющим отношение к науке или изящным искусствам.

Получив после непродолжительного обмена дежурными вопросами и витиеватыми арабскими любезностями от Миши стодолларовую купюру, Анис подчеркнуто уважительно прижал ладонь с тонкими пальцами к груди и сказал:

– Да примет Аллах ваши молитвы, о щедрейшие, как Ха́тим, и добродетельнейшие, как Зейд 3 3 Герои мусульманской мифологии, олицетворяющие лучшие человеческие качества. .

Затем, повернувшись к припаркованному неподалеку пикапу, добавил:

– Все это в вашем полном распоряжении. С вами здесь останется мой сын Убе́йд. Если вам потребуется помощь, только скажите ему, он все исполнит.

И обращаясь уже только к Лягину, закончил:

– Я сам спущусь к дому моей третьей жены, тут неподалеку. Если что, звони моему старшему от нее сыну Абделькя́уи.

Он вынул из кармана джалябийи дорогой смартфон последней модели, продиктовал Мише номер Абделькяуи и, обнявшись на прощание с вышедшим из пикапа Убейдом, спокойной медленной походкой зашагал вниз по склону.

– Ну что, парни, кто из чего будет стрелять? – спросил Убейд, швыряя к нашим ногам два мешка с патронами калибра 5,45.

– Начнем с классики, пожалуй, – сказал Антон, – вщелкивая первый магазин в вытащенный из груды оружия АК-74.

Мы с Мишей последовали его примеру, и через пару минут ущелье наполнилось гулкой канонадой частых выстрелов. Мы поливали окрестные вековые скалы долгими очередями, вышибая из них сотни мелких осколков и длинные шлейфы каменистой пыли.

Антон, умевший обращаться с оружием очевидно лучше нас, прицельно раскалывал тонкие стволы и ветки отдаленных деревьев меткими одиночными выстрелами.

Через полчаса автоматы Калашникова сменились в наших руках пулеметами того же производителя. Вдоволь настрелявшись из всех положений, я несколько раз попытался вести огонь стоя, но отдача была столь тяжелой, что я едва мог удержать оружие в руках. Убейд, наблюдавший за моими стараниями от пикапа, беззвучно покатывался со смеху.

– А́ндри, – наконец крикнул он мне на арабский манер с ударением на первый слог и, вытянув вперед обращенную к земле ладонь, несколько раз согнул и разогнул пальцы – мусульманский жест приглашения к чему-либо.

Когда я подошел, рассчитывая, как обычно, получить новую порцию патронов, он неожиданно отбросил мой пулемет в сторону и похлопал рукой по борту кузова, предлагая забраться в него.

– ДШК? – угадал я его предложение.

– Никогда не стрелял раньше? – спросил Убейд.

– Ни разу в жизни.

– Тогда становись сюда, сейчас все покажу, – пригласил он меня в центр кузова, ногами выпихавшая наружу все лишнее.

В предвкушении сверхъестественного я погладил руками массивные рукоятки пулемета. По спине волной пробежали мурашке первобытного восторга. Антон и Миша, заметив, куда я забрался, перестали стрелять и с интересом наблюдали за мной.