Сергей Фокин - Библия смерти

Родился 26 августа 98 года, Нью-Йорк, Западный Бруклин. Относиться к католической вере, но совсем не придерживается ее взглядов, как, впрочем, и любой другой вере в Бога. Изучал русский язык, усердствуя больше, чем над родным (детская любовь к Булгакову, затмила его разум).

Знание языка свело его с местными русскими барыгами и в восьмом классе он уже сумел сварить свой первый метамфетамин (Акайо ценил подобную «нежить», но не желал связывать свою узы с неверующей личностью – кто бы мог подумать!). Эксперимент можно было считать успешным, но плохая экипировка защиты от ядовитых паров, отправила его в больницу, а после полного становления на ноги в исправительную колонию. Там, по нелепой случайности был сильно напуган сторожевым псом, после чего заикание стало неотъемлемой частью его голоса.

Закончив школу, клеймо, нависшее над его головой, всюду преследовало Сэма, и его отцом было принято решение отправить сына студентом по обмену в Россию, на факультет химии (пусть проявляет свои таланты в более правильном русле). Дикенсон не препятствовал решению отца, наоборот уцепившись за идею двумя руками. Старательно скрыв его юношеские приводы, он был сразу же зачислен и уже на первом курсе смог отличиться, показав свои таланты в смешивание различных ингредиентов.

По своей натуре, Дикенсон обладает несколько эгоистичным типажом, из ряда «вижу цель, но не вижу препятствий». На первом году жизни на чужой земле, данная способность помогла выбиться в лидеры, но дремлющие весь год студенты его группы (те немногие, с кем он сумел обзавестись дружбой), решили выйти из тени, тем самым скинув его на ступень ниже. Сэмюель привык реализовывать все свои прихоти, во что бы то ни стало, и какой ценой это будет сделано, его не интересует. Тем самым война за власть на факультете продолжалась и продолжается по сей день, передавая эстафетную палочку из рук в руки. Сейчас его сильно опережает по баллам Окумура, но у сильного духом американца впереди еще целый год и он яростно готовился к финальной битве целое лето, день и ночь напролет, зубря материалы для предстоящего диплома. Каникулами такое веселье не назовешь. Энергии этому парню хватает, хоть отбавляй.

Характер Дикенсона был вечно озлобленным, хитрым и малоразговорчивым. Правда не смотря на все эти формальности, он беспрепятственно любил шутить над сверстниками. Быть занозой в заднице для него было делом личным и нуждающемся, как сам воздух.

Стефан. – А ты у нас, как посмотрю, опять решил юмористом заделаться?

(Неизвестен). – Девочки не ссорьтесь!

Виталий Витрасов:

Цвет глаз – зеленый. Волосы русого окраса, длинные (всегда засалены и распущены, крайне редко собраны ободком). Лицо круглое, с двумя подбородками, что явно наталкивает на его лишней вес. «Важность» этого зачитанного до дыр химика – 101 килограмм, при росте 173 сантиметра. Причиной тому не было постоянное желание есть, всему виной генетика, которой он в свое время уделил далеко не мало времени, изучая вопрос своего похудения. Родные мечтали, что его увлечение ляжет в основу будущего и они смогут привить к его рвению любовь к зоологии, скрестив эти два индивида в одну гремучею смесь. Но, бросив на корню желание похудеть, так же поспособствовало смене его интересам, увлекшись с головой во все различные опыты.

В возрасте пяти лет врачи поставили диагноз бронхиальная астма. Частые приступы сильно мешали обычной жизни ребенка, но он научился с этим жить, и это закалило его дух никогда и не перед чем не сдаваться (правда пользовался он этим апгрейдом не всегда).

Всю сознательную жизнь считал себя панком, но единственные сходства его типажа были музыка, долбившая без остановок из наушников и постоянно надетые на ноги кеды, в качестве всесезонной обуви. Во всем остальном он больше походил на обычного немытого общажного студента.

Родился 4 января 98 года.

Виталий великолепно видит скрытые возможности, будь то объект или же ситуация. Люди такого типа по своей природе больше этики, а не логики, именно по этой причине им не чужды фантастические идеи, которые на первый взгляд кажутся невыполнимыми.

Крайне любопытен и обладает феноменальной памятью. Его внешность обманчива. Снаружи душка, внутри которого с самого рожденья было множество червоточин, от которых уже никуда не деться.

Егор (указывая в даль). – Ну слава Богу! Вон они.

Стефан. – Золушка, радость ты наша, здравствуй. Вы, как всегда, в своем репертуаре.

Егор. – Еще пять минут, и мы бы все пе’ед’ались.

Ирина. – Как же я по всем вам скучала!

Алексей. – Вечно вы на своей тропе войны.

Ирина. – Ни дня нельзя обойтись без подколов и издевок. Взрослые люди, а ведете себя как малые дети. Как мы еще умудряемся до сих пор быть вместе, ума не приложу.

Акайо (размышляя). – Мы идеально сбалансированная группа людей, так или иначе подходящих друг другу душевным пониманием.

Ирина. – Ой, да брось ты.

Виталий. – Тебе стоило четыре года назад хорошенько призадуматься над выбором своей будущей профессии. Ты точно ошибся с выбором факультета. Сто процентов.

Стефан (разводя руками). – Это все конечно хорошо, споры, беседы после летних каникул, но мы всего не виделись сколько? Пару месяцев!? Думаю, можно и потерпеть пока мы не обустроимся в купе поезда.

Сэмюель. – Как-о-o-й же ты все-таки не терпеливый, Стефан.

Продолжая бессмысленный ветренный разговор, они растворились в туннели метро и уже через пол часа обустраивали собственные уголки временного пристанища. Отправление было назначено на 15:15 , сейчас 14:50, а значит у них еще было в запасе практически пол часа, и они могут спокойно, без спешки, отметить свой отъезд (как обычно провожают старый уходящий год, садясь за украшенный салатами стол, минут так за двадцать до первого боя курантов). По крайней мере так всегда делали в семье Кузнецова. Взяв всю инициативу по данному вопросу в свои руки, он незамедлительно поставил в центр стола дорогостоящую бутылку абсента. Напиток совсем отличался от тех, что обычно привыкли видеть на прилавках спиртных магазинов.

Сэмюель (улыбаясь во весь рот). – Н-о-o ничег-о-o себе!

Акайо. – Откуда такие щедрые дары?

Стефан (стараясь зацепить). – Кого пришлось убить на этот раз?

Егор. – Источники п’осили не «азглашать себя.

Ирина. – Господи!

Виталий. – К чему вся эта скрытность?